Самое спокойное время. Можно вспоминать тебя и мечтать.
Теплый взгляд из-под густых полуопущенных ресниц. Милые ямочки на щеках. Сладкие губы. Ты слегка вздрагиваешь от каждого прикосновения. Прокладываю дорожку из поцелуев от мочки уха до ямочки над ключицей. А потом до локтевой ямки, перебирая и поглаживая твои нежные пальцы. Ты уже тяжело дышишь, приводя меня в восхищение своей чувственностью. Любуюсь на крепкие девичьи груди с набухшими сосками. Целую сначала одну, потом другую. Ты сладко трепещешь в моих руках. По-хозяйски накрываю груди ладонями, сминаю пальцами.
Сладкая. Чувственная. Нежная.
Моя девочка.
Размечтался. Даже руки дрожат, и дыхание тяжелое. Пожалуй, пора признать очевидное, писать письма я не умею. К счастью, Дженни никогда не прочтет этот бред.
Зато я понял одну простую вещь – я больше не боюсь предстоящего разговора. Завтра же вернусь в горный, потому что не в силах ждать и откладывать. И будь что будет.
– Отдохнул бы еще, – недовольно бубнил Роберт, помогая мне собирать вещи, – куда спешить-то.
– Наотдыхался уже, – отрезал я сердито. Потом обругал себя и добавил: – Спасибо, ты дал мне возможность побыть одному, подумать и понять кое-что очень важное. И у тебя чудесные родители. Не знаешь, где сейчас Дженни?
– Мыша? – зачем-то переспросил Роберт и почесал переносицу. – Мыша вернулась в горный, снова работает у Миларона.
Выронил учебники, что пытался запихнуть в сумку. Дженни снова мучают болезнями?!
– Младшим лаборантом, – как ни в чем не бывало продолжил Роберт, помогая мне поднять книги с пола. – Говорит, ей так проще, хотя у нее есть разрешение жить в горном и пользоваться библиотекой.
Лаборантом? Моет полы и склянки? Час от часу не легче! Она вообще не должна работать.
– Бен? – голос Роберта донесся сквозь гул в ушах. – Что с тобой?
Взъерошил волосы, приходя в себя. Так нельзя. Дженни вправе сама решать, что ей делать.
– Все в порядке. Я готов. Сейчас попрощаюсь с Диланом и Зосей – и можно возвращаться.
В горном цвела весна. Тут поддерживали искусственный климат, но старались соответствовать погоде в долине. Деревья в белом, сладкий аромат, нарциссы на клумбах. Красота!
По возвращении хотел сразу бежать к Дженни, но Роберт сказал, она в лаборатории, и сам ушел по делам. Стал разбирать вещи и вспомнил, что не порвал неудачное письмо. Перетрусил все книги и тетради – нету. Рейо побери, неужели выронил и оно осталось у Роберта?! Точно! Наверняка, когда рассыпались книги. Я же помню, положил его в учебник по системке. И переместиться нельзя. Или рискнуть? Нет уж! Хватит с меня. Только после того, как позволят. Значит, нужно догонять Роберта.
После получасовой беготни по секторам обнаружил Роберта с Ташей в кафе.
– Надо вернуться, всего на пару минут, – опустился на стул и отхлебнул воды из стакана Таши. – Привет, извини, спасибо.
Таша только махнула лапкой, мол, забирай совсем.
– Забыл чего? – поинтересовался Роберт.
– Да, скорее всего. Листок мог выпасть. Важный.
– Письмо к Дженни?
Я поперхнулся водой и поставил стакан.
– Да.
– Не переживай, я его передал.
– Что? – тихо спросил я, надеясь, что ослышался.
– Передал письмо Дженни, – повторил Роберт.
И отчего мне так хочется врезать по этой хитрой драконьей морде?! Роберт! Как ты мог!
– Попей еще водички, – посоветовала Таша, – что-то ты совсем бледненький.
И эта туда же! Сговорились. Как они могли! Судорожно вцепился в стакан. Проклятие! Каким идиотом я теперь предстану перед Дженни!
– Пей-пей, – подбодрила Таша.
Зубы клацнули о край стакана. Спокойно, Коул. Это еще не конец света. Может, она еще не успела прочитать. Срочно найти! И отобрать!
Подскочил как ошпаренный, и тут же ноги словно приросли к земле. Прямо передо мной стоял Инвар.
– Ты уже вернулся, – озвучил он очевидный факт. – Хорошо. Пойдем-ка, прогуляемся.
– Не сейчас. – Я попытался уйти, но Инвар схватил меня за локоть.
– Сейчас, Коул.
Я дернулся, он отпустил меня, как-то странно посмотрел, словно смирившись, и вдруг попросил:
– Пожалуйста.
И ведь не откажешь! Скрипнув зубами, кивнул. Смирись, Коул. Дженни прочтет злополучное письмо.
Инвар не обманул, мы действительно прогуливались по парку. Молча. Может, он ждал от меня каких-то слов? Или отчета? Вот и пусть сам говорит, что ему нужно.
– Бен, прости меня, пожалуйста.
Я споткнулся и чуть не упал. Ожидал чего угодно, только не извинений.
Он придержал меня за руку, а потом развернул к себе лицом.
– Бен, послушай. Да, я хотел, чтобы ты вернулся на родину. Тебе нужно было переступить через свой страх. Да, я планировал сделать из тебя агента там, в Мурильмии. Ты можешь беспрепятственно перемещаться в страну, ты – сын советника. Рейо побери, да есть еще сто разных причин, почему ты так нужен мне там!
Я смотрел на него и думал, насколько все было бы проще, если бы он просто объяснил, не играя нашими с Дженни судьбами.
– Но я клянусь, у меня и в мыслях не было подвергать вас такой опасности. Это действительно… случайность. Извинения ничего не изменят, но я хочу, чтобы ты знал, я сожалею.
– Вы могли забрать Дженни. Вернее, драконы могли. Она официально из их рода. К тому же считалась украденной мною, – выдавил я.
– Могли, – кивнул Инвар. – Ты на это и рассчитывал? Посчитал, что ты сам никому не нужен?
– Да понял уже, нужен, – криво усмехнулся я. – Агент во дворце?
Еще один мой недостаток – если завелся, не могу остановиться, даже если знаю, что неправ. А ведь чувствовал, Инвар искренен.
– Агентов во дворце мне и без тебя хватает. Ты мог бы встать во главе восстания. Впрочем, теперь нет смысла об этом говорить.
Не день, а сплошные потрясения! Такими темпами я скоро заикаться начну. О каком восстании, рейо побери, речь?!
Уточнить не успел, потому что Инвар продолжал:
– И дело даже не в том, что сорвалось возможное внедрение. Способы найти можно. Но я больше не буду настаивать. Ты не хочешь туда возвращаться – и это твое право.
Замечательно! Подразнил – и пинка? С другой стороны, не этого ли я добивался? Но восстание! Проклятие…
– В школе есть люди, которые выступают против существующих порядков, – брякнул я. – Они предлагали мне… просили помощи у драконов. Вероятно, они могут на нее рассчитывать?
– Наконец-то! – оживился Инвар. – Мы дождаться не могли, когда они решатся.
– Они осторожны. И правильно поступают. Я посоветовал не высовываться, пока они учатся, и обещал вернуться года через три.
– Отлично! Даже если ты не хочешь, это хорошо. Замечательно, Коул! – Он хлопнул меня по плечу. – Ладно, беги уже, куда собирался.
– Можешь рассчитывать на меня.
Лойи всемогущий, неужели я произнес это вслух?! Сейчас Инвар обрадуется еще больше, и снова окажется, что так все и было задумано.
– Поживем – увидим, – загадочно ответил Инвар. – Если передумаешь, неволить не буду.
Неожиданно.
– Мне сказали, моя сестра жива.
– Как жива? Кто? Мила?!
Любо-дорого было посмотреть на Инвара. Никогда еще не видел его таким растерянным. Значит, он не знал или меня все-таки обманули. В обоих случаях теперь я уверен, Инвару можно доверять.
– Мила, – кивнул я. – Говорят, она пережила испытание и ее отправили на учебу в другую школу.
– Ничего не слышал о Миле. – Инвар нахмурился. – Но я разузнаю, клянусь. Бен, слышишь? Пообещай мне, что не сунешься туда сам. Лучше тоже поклянись. Я все разведаю и помогу тебе. Не лезь в это пекло один! Слышишь?
– Да слышу, – вздохнул я.
А ведь была такая мысль.
– Поклянись.
– Даю слово.
Мысль-то была, вот только желание в ближайшее время вернуться к инквизиторам навряд ли возникнет. Если Мила жива, то в срочной помощи явно не нуждается. За четыре года многое могло измениться, а трудности закаляют. Скорее всего, она уже не тот ребенок, которого я помню.
– Чуть не забыл. – Инвар хлопнул себя по лбу. – Отчет, Коул. Завтра у меня в кабинете, с утра. – Он внимательно на меня посмотрел и добавил: – Нет, после обеда.
– Есть! – Я позволил себе улыбнуться и вытянулся в струнку.
– Свободен, Коул.
* * *
Не стала читать письмо, что принес Роберт. Страшно. Вдруг там слова прощания? Почему письмо? Неужели Бес не хочет меня видеть? Нет уж. Он вернулся в горный, и я пойду к нему. Пусть скажет мне все в лицо. А письмо – потом.
Дома застала только Лина, и тот всего лишь пробегал мимо. Он предложил мне подождать в гостиной. Посидела там минут десять, а потом решила подняться наверх, в комнату Беса. Знала, что поступаю нехорошо, но любопытство одолело. Хотелось увидеть, как он живет. А еще убедиться, что там нет следов Маризы. Да, ревность душила меня даже сильнее любопытства.
