Мелькнули бледные, тонкие, тоже враз удлинившиеся руки юноши-Древнего. Протянувшиеся, норовящие оплести, спутать, утянуть вниз; и мелькнувший меч Райны.
Острие высунулось из спины Древнего. Глаза его выпучились, сделавшись совершенно рыбьими – глазами рыбогада, рыбочуда, морского чудовища, невесть сколько веков назад родившегося на океанском дне. Родившегося и, пожирая других, слабых, сделавшегося тем, кто он сейчас. Вернее, оно, ибо изначально оно было двуполым, потом разделившимся, подобно тем, кем стало править.
Рыбьи холодные глаза уставились в глаза Райне. В них тоже не было ни боли, ни страха. Древний, как и тварь в колодце, то ли его часть, то ли просто тупой голодный монстр, подчинённый Древними в незапамятные времена, подобно многим морским тварям, спокойно мог быть пронзён не в одном месте и остаться жив.
Задыхаясь от омерзения, Райна выдернула меч, оттолкнула цепляющиеся руки с пальцами, обратившимися в многосуставчатые хваталки, пнула ногой, отбрасывая снежноволосого.
Обернулась – Ракота и вцепившейся в него Древней видно уже не было. Но тянущаяся за альвийским клинком тягучая нить тёмной крови, оторвавшись от скорчившегося на корточках Древнего, мотнулась, указала на едва заметную воронку в слое вяло шевелящихся щупалец.
Райна прыгнула. Кровяная нить потянула её, словно канат, воительница сделала шаг и, провалившись сквозь поверхность арены, вдруг обнаружила себя стоящей в том самом многоколонном портике, где они начинали путь с Ракотом.
Восставший был распростёрт на белом камне, навзничь, голова запрокинута, пальцы по-прежнему сжимают Чёрный Меч, но глаза закатились, рот полуоткрыт, из уголка губ стекает ниточка слюны.
И, оседлав его, торопливо шарит в его в одежде бледная, снежноволосая Древняя.
Райна усмехнулась.
– Он. Мой! – гаркнула она вдруг, размахнулась и метнула альвийский меч.
Она не промахнулась, а Древняя не успела увернуться.
Меч пробил её насквозь, как и её собрата мгновениями раньше, сбросил на пол. Райна прыгнула следом, добавила кулаком справа, так, что голова Древней едва удержалась на шее, разбивая той в кровь и губы и нос. Вырвала меч, ударила снова – рукоятью по темени.
Древняя обмякла. Из широкой раны медленно вытекала кровь, подтягивала к себе изначальную нить, приведшую Райну сюда.
Ракот застонал и пошевелился.
– Вставай! Скорее! – Воительница схватила его за руку, потянула.
Восставший приподнялся. Взгляд у него по-прежнему был совершенно безумен. Взгляд берсерка, у которого вдруг отнялись и ноги и руки и который не может даже ползти в бой.
– Хедин… – Губы его шевельнулись.
– Что «Хедин»? Вставай, пока эти не оправились! Их так не убьёшь, даже если снести голову! Не ведаю, откуда здесь такая силища, но…
– Я… ведаю. Но… Хедин…
– Вставай, говорю! Уходим отсюда! Древние возрождаются, Ракот, возрождаются, понимаешь ты или нет?! Сейчас повсюду будет сплошной Рагнарёк! Сила, Сила вернулась к ним! Сила вернулась, а соображения, боюсь, стало ещё меньше, чем было! И… они хотят… размножаться… – добавила она медленно – потому что Древняя, перемазанная собственной кровью, конвульсивно дёрнулась, пытаясь ползти обратно к Восставшему.
Райна с размаху пнула тварь, отбросила к колоннам.
– Её, похоже, и на куски изрубить можно – а всё нипочём!
Восставший приподнялся, сел, болезненно морщась.
– Хедин… с ним что-то… что-то жуткое… Райна… Рандгрид… я… нам надо возвращаться. В Обетованное. Срочно. Всё прочее уже неважно.
– А эти Древние?! Они ж весь мир зальют кровью! Сперва своей, а потом, раздувшись, как пиявки, полезут дальше! Нельзя их оставлять!
– Нельзя, думаешь? – Ракот болезненно скривился, схватившись за бок. – Тогда только одно… но Закон Равновесия…
– Не медли! – яростно бросила Райна. – Что бы ни решил – не медли!
Восставший с трудом выпрямился, повёл плечами, скривился, прошептав какое-то ругательство. Он, казалось, до сих пор не мог понять, что же с ним случилось.
– Это будет… хуже, чем с Безумными Богами. Это-то настоящие Боги, и безумны они ничуть не меньше. А если это ещё и по множеству миров…
Снежноволосая меж тем втянула отвратительно удлинившиеся руки и ноги, делавшие её так похожей на мерзкую белую паучиху. Райна видела, что рана в груди уже затянулась так, что оставался лишь розовый длинный шрам.
Она заживляла сама себя, словно гидра. «Регенерировала», как по-учёному называл это один недоучившийся студиозус, подавшийся в наёмники после того, как его вытурили из alma mater за беспрерывные дуэли.
Студиозус неровно дышал к Райне, оттого частенько подсаживался к ней и вёл долгие разговоры. Впрочем, может, ещё и потому, что она единственная соглашалась его слушать?
Валькирия развернулась к Древней. Поймала взгляд – та уже убрала древнюю «рыбность» подальше. Сейчас у неё уже были человеческие глаза, в которых снова разгорался огонь желания. Желания грубого и примитивного, где не светилось ничего, кроме лишь инстинкта. «Прокреационного», если она правильно помнила слова того самого студиозуса…
Даже альвийский меч не мог справиться с этой Древней, подпитываемой сошедшей с ума силой Упорядоченного.
Ракот зарычал, тряхнул гривой иссиня-чёрных волос. Да, невольно призналась вдруг Райна, он достоин был бы войти в Валгаллу. Достоин был бы сесть одесную её отца. Достоин править.
…И она бы правила рядом с ним…
Восставший встряхнулся, вскинул наперевес Чёрный Меч, шагнул к распростёртой Древней. Прорычал что-то малоразборчивое, однако снежноволосая его поняла. Зашипела, оскалилась, стараясь отползти от разгневанного Нового Бога. Тот повторил свой рык – словно спрашивал что-то. Снежноволосая затрясла головой, задрожала, руки её затряслись, однако она упорно молчала.
Ракот пожал плечами, тряхнул правой рукой. Чёрный Меч с шипением взрезал воздух, и там, за их спинами, где лежал вход во многоколонный храм, вспыхнуло пламя. Древняя дёрнулась, захрипела. А потом – с неожиданной мольбой вдруг протянула к Ракоту руки, падая к его ногами. Конечно, упала не просто так – изгиб бедра, очертания ягодиц, всё должно было будить в нём самца, но Восставший лишь криво усмехнулся.
– Говори! – приказал он и повторил своё рычание в третий раз.
Снежноволосая скривилась, явно пытаясь выдавить из себя подобие соблазнительной улыбки. Указала на пламя, забушевавшее вдали и бросившее алые отсветы на бесчисленные колонны вокруг.
– Древние пробудились, – перевёл Райне её ответ Ракот. – Великий мастер поднял нас ото сна. Предсказанный день пришёл, миру пора измениться. Мы будем править вновь. Э-э-э, ну дальше неинтересно.
– Почему? – с нажимом спросила Райна.
– Говорит, – буркнул Восставший, отворачиваясь, – что согласна на всё, если я… э-э-э… дарую ей своё семя.
– Обойдётся, – ледяным тоном отрезала Райна. Альвийский клинок заплясал в опасной близости от горла снежноволосой. – Что ты сделал там, с огнём? Отчего не раньше?
Ракот усмехнулся. Усмешка вышла весьма невесёлая.
– Хедин был бы вне себя. Я зашёл слишком далеко. Эту парочку подпитывают смерти на арене. Я ударил по людям, а не по чудовищам.
– Ты защищался!
– Ты не понимаешь, – покачал головой Ракот. – Но об этом после. Ты! – и он вновь зарычал на снежноволосую.
Райна заметила, что розовый шрам на груди у той перестал затягиваться. Или, во всяком случае, затягивался теперь не так быстро.
– Великий мастер – это всё Сущее, – вновь переводил Восставший. – Великая совокупность, иных слов она не знает. Нет, его нельзя видеть, он сокрыт. Однако его можно слышать. Иногда он говорит с ними, которым дана власть… – он наморщился, жестом остановил Древнюю, рыкнул что-то, явно переспрашивая, – тьфу, пропасть, которым дана власть пожирать и жить. Славно, славно. Главное, что честно и откровенно. Жрать, размножаться и жить. Вернее, не «размножаться». Скорее, «воспроизводить себя». Тварь не бессмертна телесно. Так вот, «великий мастер» говорит с ними. И тогда они знают, что делать.
– И что же они должны делать сейчас?
– Удвоить себя. – Ракот скривился от отвращения. – Удвоить себя. Пройти… постой… ага, да, таки «за небо». «Пройти за небо», в другой мир. Начать жрать там. Постой, а это что ещё?.. «Запасать кровь»? Бред какой-то…
– Нет, не бред, – тихо и с ненавистью сказала валькирия, глядя прямо в глаза Древней и не отводя острие альвийского меча от её горла. – «Запасать кровь» значит запасать силу. Копить её, чтобы потом, в один прекрасный момент – отдать.
– Откуда ты знаешь? – поразился Ракот.
– Мне легче понять её, я ведь тоже Древняя. Копить силу, да. Древние вернулись к жизни, и кто-то пытается придать ей хоть какой-то смысл.
– А раньше его не было? – Ракот пристально смотрел на притихшую Древнюю. Глаза его опасно сузились.
