— О юноша! Какая несчастливая звезда привела тебя в этот лес? — воскликнула она. — Здесь живёт дикий медведь. Он пожирает всех, кто осмеливается подойти близко к его жилищу. Беги скорей отсюда! Спасай свою жизнь!
Юноша скромно поклонился и ответил:
— Не беспокойтесь, прелестная повелительница. Мне известна тайна этого леса. Я пришёл, чтобы разрушить волшебные чары, удерживающие вас здесь.
— Безумец, кто ты такой, что берёшься разрушить могущественные чары, и как ты сможешь это сделать?
— Этой рукой и этим мечом! Я Рейнальд, названный Вундеркиндом, сын графа, у которого заколдованный лес похитил трёх дочерей. Ты не Вульфильда ли, его старшая дочь?
Ужас охватил женщину. Поражённая, в безмолвном удивлении смотрела она на юношу, а тот, воспользовавшись паузой, рассказал сестре о многих семейных новостях. Выслушав его, Вульфильда уже не сомневалась, что перед ней её брат. Она нежно обняла Рейнальда, но колени её подгибались от страха за его жизнь. Вульфильда провела дорогого гостя в пещеру и стала искать место, куда бы его спрятать. В этом просторном мрачном погребе лежала куча мха, служившая ложем медведю и его детям, а напротив, для хозяйки, стояла роскошная кровать, завешенная обшитым золотыми галунами красным дамастом. Рейнальд, по настоянию сестры, тотчас же залез под эту кровать и там стал ожидать своей участи. Под страхом смерти, ему было запрещено двигаться. Полная тревоги за него сестра особо предупредила, чтобы он не вздумал кашлянуть или чихнуть. Едва смелый юноша устроился в этом ненадёжном убежище, как снаружи послышалось рычание страшного зверя. Подходя к пещере, медведь обнюхивал окровавленной мордой всё вокруг. Только что он учуял в лесу буланого коня Рейнальда и задрал его.
Вульфильда сидела на кровати, как на горячих угольях; её сердце замирало и сжималось. Чем-то встревоженный медведь был явно не в духе, поэтому супруга поспешила приласкать его. Она нежно гладила бархатной ручкой лохматую спину сердитого зверя, почёсывала ему за ухом, но тот, казалось, не замечал ласк.
— Я чую человечье мясо, — донеслось из широкой глотки обжоры.
— Ты ошибаешься, дорогой, — возразила Вульфильда. — Как может человек забраться в такую печальную глушь?
— Я чую человечье мясо, — повторил медведь и стал обнюхивать шёлковую постель супруги.
Рыцарю стало не по себе. Несмотря на всю его отвагу, холодный пот выступил у него на лбу. Между тем испытывающая крайнее смятение дама сказала смело и решительно:
— Друг медведь, ты заходишь слишком далеко. Ступай прочь от моей кровати, а не то берегись моего гнева!
Медвежья морда слегка поморщилась, однако угроза не остановила упрямого зверя. Но медведь, каким бы страшным он ни был, всё же находится под каблуком у жены. Когда он попытался просунуть толстую морду под кровать, Вульфильда собралась с духом и дала ему такого пинка, что тот покорно поплёлся на свою подстилку и, улёгшись там, стал сосать лапу и облизывать детёнышей. Скоро он заснул и захрапел медвежьим храпом. Тогда добрая сестра дала брату, чтобы тот подкрепился, несколько сухарей, налила стакан шампанского и попросила набраться мужества, ибо опасность почти миновала. Рейнальд так утомился от всего пережитого, что тоже скоро заснул и захрапел наперегонки с зятем-медведем. Пробудившись ото сна, он увидел, что лежит на великолепной кровати в обитой шёлком комнате. Утреннее солнце приветливо заглядывало в щель между задёрнутыми занавесками; рядом с кроватью, на нескольких обитых бархатом табуретах, лежало его платье и рыцарское вооружение; тут же был и серебряный колокольчик для вызова слуг.
Рейнальд никак не мог понять, как из отвратительной, мрачной пещеры он попал в прекрасный дворец. Уж не сон ли это? А может, недавнее приключение в лесу было сном? Чтобы покончить с неизвестностью, он позвонил. Появился изящно одетый камердинер и спросил, какие будут приказания, а также сообщил, что госпожа Вульфильда и её супруг Альбрехт-Медведь с нетерпением ожидают его. Молодой граф ещё не пришёл в себя от изумления, однако при упоминании о медведе холодный пот снова выступил у него на лбу. Он быстро оделся и вышел в прихожую, где увидел готовых к его услугам пажей, скороходов и гайдуков. В сопровождении всей этой свиты, Рейнальд прошёл через великолепные покои и вестибюль в гостиную, где его встретила с достоинством княгини сестра. Рядом с ней сидели её прехорошенькие дети: мальчик семи лет и, совсем крохотная, едва начинающая ходить девочка. Мгновение спустя, вошёл Альбрехт-Медведь, сбросивший с себя звериный облик и все медвежьи повадки. Он появился как любезный хозяин. Вульфильда представила ему своего брата, и тот по-дружески тепло обнял шурина.
Принц Альбрехт со всем своим двором и челядью был заколдован, и из семи дней недели только на один день, от одной утренней зари до другой, прекращалось действие волшебных чар. Утром следующего дня, едва только на небе начинали бледнеть серебряные звёздочки, злые чары вместе с ранней росой вновь опускались на землю: замок превращался в отвесную неприступную скалу, прелестный парк — в печальную пустыню, фонтаны и водопады — в мутное стоячее болото, владелец замка становился косматым медведем, рыцари и оруженосцы — барсуками и куницами, а придворные дамы и горничные — летучими мышами и совами, день и ночь наполнявшими лес своими жалобами.
В один из таких дней освобождённый от чар Альбрехт привёз к себе в замок невесту. Когда вся в слезах, в ожидании страшного зверя, прекрасная Вульфильда вдруг очутилась в объятиях молодого статного рыцаря, её печаль исчезла. В великолепном дворце, где невесту ожидало блестящее свадебное торжество, украшенные миртовыми венками красивые девушки встретили её пением и игрой на арфах. Деревенское платье сменил королевский свадебный наряд, и хотя Вульфильда не была тщеславна, она не могла скрыть своего тайного восхищения, при виде тысячи льстивших ей отражений в хрустальных зеркалах со всех стен свадебного зала.
После брачной церемонии последовал роскошный пир, завершившийся торжественным балом-парэ. Прелестная невеста дышала наслаждением и счастьем любви, в первый раз взволновавшей её девичье сердце в день свадьбы, и вызывавший отвращение образ медведя совершенно вытеснился из её воображения. В полночь муж торжественно отвёл её в комнату для новобрачных, где при появлении любящей пары на потолке, казалось, ожили от радости и зашевелили своими золотыми крылышками все боги любви. Но сладостные утренние грёзы рассеялись, как только на другой день новобрачная проснулась и хотела нежным поцелуем разбудить супруга. Каково же было её удивление, когда, не обнаружив его рядом с собой, она подняла шёлковый полог и увидела, что находится в мрачном склепе, куда через вход еле-еле пробивался дневной свет. И был он настолько слаб, что с трудом можно было различить пробудившегося страшного медведя, уныло уставившегося на неё из своего угла. Вульфильда опустилась на подушки и замерла от ужаса, а когда снова пришла в себя, то горько заплакала, и сотни сов снаружи вторили ей своими криками.
Чувствительному медведю стало нестерпимо тяжело наблюдать эту сцену горя, и ему захотелось перед богами Неба излить свою боль и пожаловаться на свою жестокую судьбу. Неуклюже поднялся он со своего ложа и, ворча, медленно поплёлся в лес, откуда вернулся только на седьмой день, незадолго до превращения. Эти шесть печальных дней стали для безутешной Вульфильды годом. От всего свадебного великолепия осталась только её кровать да немного съестных припасов и прохладительных напитков. Колдовство не имело силы над неодушевлёнными предметами, к которым прикасалась прекрасная Вульфильда, но даже самые крепкие её объятия в час превращения не смогли бы уберечь Альбрехта от действия волшебных чар.
Два дня томилась несчастная, ни разу не вспомнив о еде, но наконец природа неистово потребовала своё и, возбудив волчий аппетит, выгнала её из пещеры на поиски пищи. Зачерпнув ладонью немного воды из протекающего мимо ручейка, Вульфильда освежила горячие сухие губы, сорвала несколько ягод малины и ежевики и съела горсть желудей, даже не ощутив их вкуса. Потом ещё набрала полный передник желудей и машинально направилась к пещере. За свою жизнь она совсем не беспокоилась, но ничего так страстно не желала сейчас, как смерти. С таким желанием она и уснула вечером шестого дня, а ранним утром проснулась в тех же покоях, в которые вступила невестой. Ничто не изменилось с тех пор. Около себя Вульфильда увидела красивого ласкового мужа, который трогательно выражал ей своё сочувствие. Ему тяжело было сознавать, что его непреодолимая любовь причинила столько страданий молодой супруге, и он со слезами на глазах молил о прощении. Альбрехт рассказал, что колдовство каждый седьмой день теряет силу, и тогда всё опять принимает свой естественный вид. Вульфильда, растроганная нежностью мужа, подумала про себя, что брак, в котором один день из каждых семи всегда счастливый, не так уж плох и, скорее всего, доступен только очень немногим парам. Она примирилась с судьбой, платила любовью за любовь и сделала своего Альбрехта самым счастливым медведем во всем подлунном мире. Чтобы снова не испытывать нужду в лесной пещере, она всякий раз во время обеда наполняла пару объёмистых пакетов конфетами, апельсинами и другими сладостями и сочными фруктами. Всё это, вместе с любимыми напитками мужа, она прятала под кроватью, в ларь, заменявший ей после превращения и кухню и погреб.
