…К Асгарду они с призраком Сигрун добрались довольно споро и без больших тревог.
Валькирия остановилась. Вот они, равнины Иды. Воздух, которым она привыкла дышать, очистившийся от вечного, как казалось, привкуса гари и копоти.
Вот он, Асгард.
Всё, как и хотел отец.
Вот они, золотые щиты на крыше Валгаллы.
Вот они, покои асинь и асов.
Вот он, великий и вечный Иггдрасиль.
Раскинул ветви свои, затенил великую крепость.
Но врата её наглухо закрыты. Вокруг же стен раскинулся целый городок, посад, предместье, тоже окружённое рвом и частоколом. Виднелись прямоугольные скелеты строительных лесов – там, похоже, гномы сооружали нечто, донельзя похожее на боевые башни. Из многочисленных труб поднимался дым, куда-то вдаль тянулись вьючные караваны, исчезая в сгущающемся у горизонта тумане.
Бревенчатый посад окружали не только стена и ров, но и целые поля заострённых кольев, наклонённых вперёд. Валькирия побилась бы об заклад, что там найдутся и волчьи ямы, и капканы, и ещё много всякого, на что Подгорный Народ всегда слыл большими мастерами.
Асгард готовится к войне?
С кем? Или йотуны внезапно воскресли, да так, что возродился не только Асгард, но и Йотунхейм?
Райна для верности глянула – призрак матери неотступно следовал за нею.
Что ж, она у цели. И да, Асгард тоже полнила сила. Древние Боги вновь в чести у Упорядоченного.
Что ж, отец добился цели. Эвон, эвон – не Фенрир ли там разлёгся, за изгибом стен крепости Асов? А это – не рыжая ли борода Тора мелькнула на стене между зубцов?
Отцу удалось.
Райна постояла, улыбаясь и глядя на возрождённый Асгард.
Всё, как было. И даже Иггдрасиль.
И сила. Сила, какой раньше не было, или же она забыла.
– Идём, мама, – тихонько сказала Райна.
Вот они, врата.
Её окликнули гномы в полном вооружении, в тяжёлых латах и с опущенными забралами шлемов.
Вместо ответа валькирия вскинула альвийский меч, позволяя новообретённой силе чуть-чуть, но показать себя.
Клинок полыхнул.
– Я Рандгрид, Разбивающая Щиты, одна из Двенадцати, дочь О́дина, отца богов! Проведите меня к нему, немедля!
Воители попятились.
– Прости нас, великая, – наконец выговорил один. – Прости, что не… не сразу узнали тебя в дорожном наряде. Следуй за мной, великая, не гневайся на верных слуг твоего отца…
Она шла через посад, обычный городок, мимо бревенчатых домов, низких и длинных, как любили строить гномы; коньки украшены резными головами драконов и морских змеев.
Дорога круто взбиралась к воротам самого Асгарда. Здесь должен нести вечную стражу Хеймдалль.
Тяжёлые створки синеватого кованого железа заперты. Райна, не зная, что делать, протянула руку, положила ладонь на холодный металл. Толкнула.
– Войди, дщерь О́дина.
Голос Хеймдалля шёл отовсюду. Ворота распахивались, беззвучно, словно во сне.
Райна шагнула внутрь.
Всё, всё, всё так, как было. До мельчайшей мелочи.
Она даже зажмурилась. Это было… невыносимо.
На воительницу это обрушилось внезапно, вдруг, горной лавиной. Асгард Возрождённый, не зомби, не мертвяк, не ходячий труп. Всё, как полагается, всё на местах.
Нет, нет, как же так – «все на местах»?! Не всё! Эйнхерии! Герои, достойные пировать в Валгалле, их-то никто ниоткуда не выводил?!
Райна брела по каменным плитам двора медленно, вглядываясь наполовину в окружающее её, наполовину в собственную память.
Пространство перед Валгаллой, за ней – поднимающийся к небу исполинский ясень. Иггдрасиль. У его корней – булькает источник.
Источник магии.
Такой, какой и был в старом Асгарде. Его почитали, звали «Урдом», но на самом деле истинный Урд крылся совсем в другом месте.
Однако этот новый источник невозможно было даже сравнить со старым. Новый извергал потоки Силы, яростной, живой, новорождённой. Ощущалось это словно жаркий солнечный свет в полуденный зной.
Прежде такого не было. Старый Асгард вполне обходился своим источником.
Вот и высокие двери Валгаллы. Сердце валькирии бьётся часто и сильно – до сих пор её никто не встретил. Нет Хеймдалля на вратах, никого нет.
Она решительно толкнула резную створку.
Гулкий, высокий зал. Длинные столы, скамьи пред ними; однако они пусты. Ну, если точнее, почти пусты.
Пятеро или шестеро воинов сидели в дальнем конце зала, ближе к трону О́дина.
На котором, окружённый асами, восседал и сам Отец Богов.
Он вскинул голову, единственный глаз воззрился прямо на валькирию.
Разом вскочил рыжебородый Тор, за ним – и остальные Асы.
– Великий О́дин! Я вернулась. – Райна преклонила одно колено. – Вернулась с победой!
– Встань, дочь моя, – пронеслось по Валгалле.
Райна встала.
Да, точно. Полдюжины воинов за столами – новые эйнхерии, что ли? – и все асы, собравшиеся у подножия трона О́дина.
И сам Отец Дружин на нём. Правда, нет ни пары воронов на плечах, ни двоих волков возле ног. Да и Гунгнира нет тоже.
А возле него стоял высокий, плечистый человек с гордой осанкой, с идеально правильным, чеканным ликом и глазами, полными белого огня.
Ямерт? У Райны едва не подкосились ноги.
Нет, нет, нет. Невозможно.
Впрочем, остальные асы вполне спокойно поглядывали на знакомого незнакомца. Райна тоже постаралась ничем не выказать удивления.
Каждый шаг давался валькирии с трудом. Почему, отчего? Вот, она видит сестёр, они все тут, вместе, Райна узнаёт всех и каждую. Её семья здесь, почти в полном составе, но…
Но у трона отца застыл, горделиво вскинув скульптурную голову, некто очень, очень похожий на Ямерта.
– Все живы, отец, – просто сказала Райна, глядя на неподвижного О́дина. – Все живы, и я вернулась.
Никто не шевельнулся; асы и асиньи глядели на Райну, но лица их не выражали ничего, совсем ничего, даже вежливого интереса.
– Это хорошо, дочь моя, – изрёк наконец О́дин. – Сядь со своими сёстрами. Сядь, ибо слушаем мы важного гостя. Первого гостя в возрождённом Асгарде.
– Пусть не удивляется храбрая валькирия, – на языке Асгарда проговорил гость. – Пусть не дивится сему обличию, ей, бесспорно, памятному. Как-то раз не слишком давно мы заполучили дозволение принять его… и вот воспользовались вновь.
Райна, растерянная, недоумевающая, шла мимо асов, бегло взглянула на сидевших за столами воинов – да, точно, эйнхерии, сёстры-валькирии, значит, уже взялись за привычное дело, приводить достойных в Валгаллу.
Вот они, сёстры. Бегло взглянули на младшую Рандгрид, Расщепляющую Щиты, бегло кивнули.
Они словно по-прежнему оставались где-то там, в призрачном Асгарде, на ветвях Великого Древа в домене Демогоргона.
Райна не дала разрастись горькой обиде. Она исполнила долг, великий долг – а теперь докончит и вторую его половину.
Она знала – мать по-прежнему рядом с ней, пусть в самой Валгалле дух её сделался совершенно не виден.
– Мы рады весьма, что та, благодаря которой все асы ныне здесь и могут нам внимать, тоже здесь, – витиевато продолжал гость. – Мы уже помогали ей – и ей, и могучему О́дину, Отцу Богов. И мы счастливы, что замысел вполне удался. Асгард возрождён. Мир изменился. Четвёртый Источник Магии ожил в Сущем. Старое уходит, наступает новая эра. Эра Древних Богов, эра Дыхания Творца. Всё движется в соответствии с великим планом. Взлёты и падения, триумфы и поражения – всё соразмерно в Сущем.
Райну томили голод и жажда, однако столы Валгаллы наги. Да, верно, припомнила она с досадой. Вепря Сехримнира и его многочисленного потомства нет ведь тоже.
А гость продолжал говорить:
– В некий момент Древним Богам предопределено было пасть. До срока. Срок исполнился. Упорядоченное изменилось и вновь нуждается в асах и асиньях. И в других Древних. Всё это – для исполнения замысла Творца.
– Докажешь ли ты это асам, гость? – ровно, без гнева, однако и без приязни, проговорил Отец Дружин. – Докажешь ли им, что твои слова о замысле Творца истинны?
– Разумеется, – легко кивнул гость. – Мы говорим – замысел Творца разворачивается везде и всюду, постоянно. Как вода устремляется с гор к равнинам, влекомая силой тяжести, так и великие деяния преуспевают лишь тогда, когда сообразны именно замыслу Творца. Вода не потечёт сама по себе вверх. Великое дело, посягающее на основы сущего, не будет иметь успеха, если не пребывает в соответствии с исходным замыслом. Замыслом, выразившим себя в законах естества и в созданных из них исключениях. Если тебе, Отец Богов, тебе и твоей дочери, при нашей помощи удалось небывалое – значит, оно пребывает в согласии с исходным замыслом. Если закон естества вдруг изменился к твоей, великий О́дин, выгоде – значит, ты действовал в нужном месте, в нужное время и нужным образом.
Асы внимали гостю равнодушно, отстранённо, даже не с «холодной вежливостью», а просто – потому что им сказали сидеть и слушать.
