Причём как, каким образом я уже никогда не узнаю… Можно, конечно, просмотреть записи с камер, но я в самом начале к одной подошла, дыхнула в чрезвычайно чувствительный объектив(наверно, протереть хотела… Ведь терпеть не могу грязную, неухоженную технику! И это у меня тоже профессиональное!) — и всё… В смысле, была камера — и нет камеры: её закоротило, а вместе с ней всю систему.
В общем, погуляла я знатно: в офисе меня до сих пор боятся. Но за то, я дошла до Деда!
К тому моменту, алкогольные пары как-то начали развеиваться и я снова стала трезво мыслить(Кстати, что удивительно, мыслить я трезво стала, а совесть и чувство стыда отрезало, будто этих чувств у меня и не было никогда). В итоге, дошла — и мы поговорили. Неплохо так… На три часа! Впрочем, это уже неважно, ведь главное — результат, а результатом стал один небольшой, но от этого не менее важный контракт. По этому контракту дед давал мне необходимую сумму(даже несколько больше) взаймы на двадцать лет, а ещё в документе было прописано его участие в моей жизни.
Последнее понятие довольно туманное, расплывчатое, настолько, что в понятии дедули это означало ежемесячную ревизию меня и моей квартиры, а также моё обязательное знакомство со всеми членами клана МакДи.
Если быть откровенной, то эти два момента являются не самыми приятными в моей жизни, но спасибо и за это, ведь на этом вмешательство клана в мою личную жизнь пока прекратилось(Почему пока? Да, потому что в последнее время Дед явно зачастил, а ещё стал довольно подозрительно себя вести. Хотя, может, это мне только кажется? Пожалууууйста! Пусть мне это только кажется!).
Так почему я говорю, что Дед появился в моей жизни, ведь со стороны всё выглядит, что это я напросилась на его внимание?! Да, со стороны это выглядит всё именно так, но не всегда всё, что кажется является правдивым и истинным(Я фотограф, поэтому что-что, а уж это точно знаю наверняка) — и этот случай не исключение.
Да, тогда я была счастлива и ни о чём не думала, но чуть позже осознание меня накрыло. Дед всё спланировал! Для него ничего не стояло проследить все мои передвижения, узнать любую информацию о моей жизни, позвонить куда угодно, договорится и настоять — и мне отказывали. Он вёл меня прямо и последовательно с конечной целю «его кабинет». Правда, тут я ему карты немного спутала: он планировал подольше помурозить меня по приёмным, по коридорам и прочем бюрократическим проволочкам, но мой пьяный дебош прорвал все баррикады…
Так вот, откуда я это узнала? Да, очень просто. Когда жар волнения за отца спал, я начала соображать и вспомнила, что кредиты, займы во всех организациях, в которых я была, давали людям с куда худшей кредитной историей, чем у нас с отцом. А ещё я чуть позже разговорила молодую секретаршу Деда, хотя это громко сказано… После моего «фееричного появления» в первый раз при одном взгляде на меня девчушку трясёт со страшной силой, поэтому чтобы избавится от моего очаровательного общества она выдала мне всё и даже подтвердила распечаткой звонков!
Дальше я мило поговорила, собственно, с дедулькой. Он скрывать ничего не стал, наоборот, всё подробно рассказал. Почему? Наверно, просто хотел показать свою власть и значимость, а также указать на своё и наши с отцом места.
Единственное о чём он промолчал, так это о мотивах своих поступков. Этого я не знаю до сих пор, поэтому всё жду, когда что-то где-то взорвётся и меня накроет…
Пока же я себя утешаю тем, что, в любом случае, те деньги, что он мне одолжил продлили отцу жизнь на два с половиной года, а за это я ему благодарна.
— Чай будешь? — спросила, возвращаясь к своему жданно-нежданному гостю.
— Буду. — величественно бросил дедуля и потопал на кухню, даже не дожидаясь меня. За столом он занял своё уже привычное место и стал ждать. Я спокойно поставила перед ним тарелочку с печенюшками, что пекла сама. Да, внешний вид не очень они какие-то корявенькие, неровные, поломанные, но вкусные. Честно-честно вкусные! Я даже на долю секунды подумала их где-нибудь припрятать, а то мне самой мало… Но воспитание всё же заставило их чуть ли не оторвать от сердца и выставить на стол.
— Я на диете. — раздались слова, согревающие мою душу(Как же мне же больше достанется!). И мне бы на этом промолчать, а печенье быстро спрятать в шкаф. Вдруг передумает, а я-то знаю, что Дед мою выпечку обожает. Сидит обычно, грызёт, хрумкает… Правда, слова доброго от него не дождёшься, но порой они и не нужны… Особенно когда у одного такого молчуна, что рядом сидит, лицо умильней умильного. Да, мне бы промолчать, поступить по-умному, но это была бы не я, поэтому уверенно плюхаюсь перед Дедом, выхватываю из вазочки печенюху, надкусываю и нагло хрущу…
— Что? Опять жениться надумал? — спрашиваю я его с набитым ртом, сглатываю и продолжаю: — Не хочу развеивать твои иллюзии, но придётся. Так вот, твоя худоба не поможет твоей молодой невесте любить тебя сильнее. Больно характер мерзкий.
— Твой не лучше. — спокойно заявляет родственник.
— Знаю. — улыбаюсь во весь рот. Да, к мерзкому характеру Деда я могла добавить ещё много отрицательных черт, но подумала, что это будет совсем уж невежливо. Можно, конечно, было наговорить про охотниц за состояниями, положениями и прочую лабудень, но тоже бессмысленно, ведь Дед — человек самонадеянный, тщеславный, но умный и обо всём знает лучше, чем кто-либо другой, а ещё, наверняка, он раз десять обмозговал всю ситуацию в целом.
— Ладно, давай уж… — недовольно бормочет он и вытягивает свою холенную руку, чтобы сграбастать предложенное угощение.
— Куда! — легонько бью его по этой самой руке. — Раз сказал, что на диете, значит на диете! Слово сказал — слово сдержал!
Дед руку убрал, но одарил грозным взглядом — я же только хмыкнула и поднялась заваривать чай. Следя за пузырьками кипящей воды, отмеряя необходимое количество чайного концентрата я улыбалась. Да, с Дедом у нас интересные отношения — и я сама выбрала такую их форму… Сначала проверяла его, если можно так сказать, потом этим хотела отпугнуть, но, к счастью или к сожалению, мои коварные планы не удались: Дед быстро привык, не возмущался и не пытался меня утихомирить, в общем, получал какое-то извращенное удовольствие от всего этого. Так наша форма общения и устоялась.
Напиток был готов, я разлила его по чашкам и поставила их на стол.
— А где моя кружка? — возмутился Дед, как только перед ним одну из ёмкостей.
— Случайно разбила… — пожала плечами я и позволила себе маленькую, практически незаметную ухмылочку. Дело в том, что у Деда в моей квартире была своя чашка. Я как-то гуляла со своим выводком учеником в парке аттракционов и заметила прилавок, где продавались разные керамические изделия, на которых можно было сделать любую гравировку. Этой услугой я и воспользовалась, расписав по белой вместительной кружке лаконичным чёрным цветом всего лишь одно слово «Дедуле».
Это было в самом начале нашего «общения» — и дед ещё не успел привыкнуть ко всем моим пакостям. А что это была пакость, не поддавалось сомнению, ведь до этого в предыдущую встречу, где я таки встретилась со всеми кузенами, тетками, дядьками и прочей нечестью, мне в серьёз и надолго читали лекцию о правилах поведениях с Патриархом… Там не стой, это не говори, здесь молчи, не дыши и не ходи!
То есть, правил было тьма-тьмущая и большинство из них лично для меня делились на две группы: глупость несусветная и такая же дикость. Поэтому ничего удивительного, что мне очень уж хотелось выразить свой протест хоть чем-нибудь, хоть как-нибудь…
Я бы хотела сказать, что насладилась всей гаммой эмоций на лице Сэра на «мой подарок», но это было не так. Дед так привык, что его желания, приказания все исполняют с полужеста, с полувзгляда, что его неудовольствие выразила лишь слегка приподнятая бровь. Намёк достаточный для всего его семейства, но не для меня, поэтому я предпочла просто его не заметить.
Так и повелось, сколько бы он ни приходил, сколько бы ни чаёвничал у меня на кухне, но всегда из этой же кружки. Не сразу но он к ней привык, хотя, когда кружка появилась во второй и в третий раз, протесты были более яркими, но постепенно исчезли и они, а потом Дед постепенно перестал обращать внимание, по крайней мере, мне так казалось до этого дня…
— Что ж ты такая неловкая… — проворчал Дедуля, делая глоток.
— Какая есть. — спокойно ответила я. — И к этой ты зачем-то снова пришёл, а судя по участившемуся количеству твоих визитов, не просто так.
Дед издал какой-то фыркающий звук, что при небольшом напряжении фантазии можно было признать за легкий, ненавязчивый смешок.
— Хлоя, ты не хочешь изменить свою жизнь? — каким-то вкрадчивым голосом поинтересовался он.
«Может и хочу, но это точно не твоего ума дела!» — промелькнула мысль на краю сознания, но я её тут же прогнала и ответила твердо и решительно:
