И от этого факта мужчинам становится не по себе.
Прошло больше суток после нашего побега из обители священнослужителей. Потайной проход привел нашу уставшую компанию в какой-то неблагополучный район Силенвиля, который находился неподалеку от квартала складов. Риэл отвел нас к складу своего знакомого торговца, заверив, что тот великодушно согласился приютить беглецов на пару дней, пока сам доставляет товар в соседний городок. Мы туда еще вчера перетащили наш скудный скраб, поверив вору о надежности его приятеля. Надо отметить, что склад оказался хоть не просторный, рассчитанный на малую партию товара, зато в нем было целых три небольших подсобки. Повсюду валялись пустые коробки, обрезки ткани, и другие бракованные товары которые не представляли для торговца ценности.
Удобства были минимальные, даже ниже минимальных, но нам не привлекающее внимание помещение нужно было вовсе не для комфорта. Я воздвиг в одной из подсобок импровизированный походный госпиталь, соорудив с помощью магии из пустых ящиков, сена и чистых простыней которые купила Петра на рынке, постель, стул, тумбочку. Крестница позаботилась о приемлемой температуре в помещение, и других удобствах - таких, как свечи, тазики с чистой водой, еда, лежанки и одежда. Слава Богине, тьфу ты, пора отучаться от этой вредной привычки... хорошо, что Петра намного лучше меня владеет бытовой магией и ориентируется на рынке, как я в своей библиотеке. Все-таки что бы ни твердили эмансипированные волшебницы, коих развелось в последнее время слишком много, создавать в доме уют и хорошие условия для жизни это привилегия дам.
Больше двенадцати часов я не отходил от постели Шиона, исцеляя его раны. Описывать весь процесс я не буду. Не думаю, что кому-то будет интересно выслушивать отчет какого-то целителя о проделанной работе. У бывшего апостола было сотрясение мозга, множественные ушибы и гематомы по всему телу, отбита почка и некоторые другие органы, как я говорил ранее, ушиб челюсти, трещины в паре ребер и сломана пара пальцев на руках... и это был лишь краткий список увечий. Я не мог поверить, что с такими травмами Шион мог самостоятельно ходить и даже хоть как-то, но говорить и осмысливать происходящие вокруг события. А если посмотреть на то, что его держали в казематах храма не один день, и избивали регулярно, то это вообще чудо, что он не умер еще до начала казни. Может его насильно поили целебными отварами, чтобы он случайно не отправился в загробный мир раньше срока? В одном я убедился точно - все люди одинаковы, будь то апостолы или обычная городская стража... Если они знают, что заключенный обречен на смерть, то выпускают на нем весь накопившийся пар. Такое отношение к другим меня всегда выводило из себя. Человеколюбие, сострадание, альтруизм - почему эти понятия обесценились в нашем обществе?
И честность. Теперь люди врут даже самым близким, которые искренне желают им только добра. Я так устал от лжи Петры и от чокнутых священнослужителей, что когда стал раздевать Шиона, чтобы подготовить его к операции, уже ничему не удивился. Даже тому, что возлюбленный племянницы оказался девушкой. Для целителя пол, вероисповедание не имеет существенной разницы. Если лекарь будет заморачиваться по поводу того, девушка на его операционном столе лежит иль парень, то упустит драгоценное время, которое может стоить пациенту жизни.
Для себя решив, что после того как я спасу жизнь этой девицы, устрою допрос с пристрастием Петре на счет ее нетрадиционных вкусов, я полностью погрузился в процесс исцеления. Томительные часы ожидания для других, для меня пролетели в одно мгновение. Но как только жизнь моей пациентки была спасена, я, накрыв ее простыней и сверху своим теплым шерстенным плащом, обессилев, рухнул как подкошенный на дощатый пол. В подсобке благодаря племяннице было тепло, некогда толстые длинные свечи догорали, грозясь в любое мгновение погаснуть, а стоявшая в тазе мутная вода, которой я избавлял тело бывшей жрицы от грязи и засохшей крови, ловила блики пламени, нервно дергаясь от сквозняка.
Мои глаза слипались после многочасовой операции, внутри царила опустошенность, но не такая, какая бывает после оков, а другая - сладкая истома, тесно переплетенная с чувством выполненного долга, согревающая душу, заставляя наливаться тело свинцом. Оно отправляло мое сознание путешествовать по миру грез, отодвигая все проблемы и вопросы на второй план. Я и не заметил, как уснул у постели больной, устроив свою голову на свежей, пахнущей душистым сеном простыне...
Мне снилось, что я с упоением душил Его Преосвященство, а после сеанса душения хорошим пенделем отправил старика в незабываемое путешествие в бездну Ямы Неверующих. Вдруг внезапно у меня в руках оказалась огромная шоколадка, но не успел я даже развернуть лакомство, как с небес спустилась Великая. Она пожурила меня за то, что я с ней не поделился шоколадом, и попыталась отнять плитку. Я возмутился такой наглости и стал с ней о чем-то рьяно спорить. Не выдержав давления со стороны этой страшной женщины, которая прямо тянула свои загребущие ручки в сторону моего шоколада, я, не мудрствуя лукаво, сбросил и ее в колодец. Пускай лучше попытается отнять у Настрревиля его любимую кружку чая, чем мой шоколад. Издав победный клич и для профилактики обругав на эрейском шокированных апостолов, я нетерпеливо развернул золотистую обертку и с наслаждением надкусил плитку, как вдруг...
Проснулся я от того, что кто-то легонько прикоснулся к моему плечу. Я сразу подскочил на месте, не совсем понимая, где я нахожусь. Мое сознание все еще пробовало на вкус отвоеванное лакомство. И почему, когда я кого-нибудь исцеляю, мне всегда снятся бредовые сны про шоколад? От резкого пробуждения что-то тяжелое и теплое упало с моих плеч. Я, убрав с глаз мешавшие волосы, сонным взглядом посмотрел на пол - это было серое шерстяное одеяло. Неужели Петра накрыла меня, пока я спал?
В комнате было светло, через маленькое застекленное окошко возле потолка пробивались солнечные лучи. Тело после отдыха в неудобной позе затекло, и теперь у меня ныла спина, а ноги неприятно покалывало, возвещая о том, что кровь наконец-то пробралась к отлежанным конечностям. Я зевнул подтянувшись. Нет, пора прекращать практику сна вне удобной постели. Мне надоело постоянно гадать, где я сейчас, и разминать затекшие конечности.
Похоже, я спал, используя вместо подушки свои руки - правая щека и рука были непривычно горячими. Протерев кулаком свои сонные глаза и еще раз заразительно зевнув, я посмотрел на импровизированную кровать, сделанную из ящиков. На меня внимательно смотрели ярко-голубые глаза моей пациентки.
Я поперхнулся на середине зевка, смущенно улыбнувшись девушке. Нда, а мне везет. Теперь она запомнит на всю жизнь сонную неопрятную мордаху своего целителя. И когда кто-нибудь будет упоминать о Никериале Ленге, перед ее глазами будет всплывать нечто беловолосое, зевающее во весь рот.
Шион внимательно смотрела на меня, укрытая по шею теплым плащом. Она, открыв свои обветренные, потрескавшиеся губы, сухим голосом спросила:
- Я все не могу понять, сон ли это?
- Что? - нахмурился я, еле встал на ноги и отряхнулся от пыли. Голова от недосыпа и переутомления нещадно болела, ломило спину - я стал чувствовать себя как какой-то дряхлый старик. Сейчас бы выпить бодрящее зелье или завалится спать в свою уютную постель. - Почему ты так решила?
- Ничего не болит... я... я не хочу просыпаться, - чуть не плача проговорила девушка, умоляюще смотря на меня, будто я был каким-то маньяком. Я вздохнул. Сколько раз я уже сталкивался с таким взглядом и не перечесть. Физическое тело можно исцелить быстро, а вот душу... с покалеченной душой все намного сложнее. Душевные раны, которые ей причинили в казематах жрецов, будут затягиваться очень долго, да и затянутся ли они вообще? Странная штука память. Наш мозг лучше всего запоминает моменты из жизни, которые были насыщены яркими эмоциями, такими как любовь, радость, гнев, боль... страх. И не поверишь, что крошечный гиппокамп, часть головного мозга, похожая на морского конька, может навсегда разрушить твое представление о мире...
- А ты не спишь, - спокойно улыбнулся я растерянной бывшей жрице и подошел к ящику, на котором лежала фляга с водой. Петра унесла тазик с водой, положив вместо него флягу и накрытую тряпкой тарелку с едой. Взяв флягу, я присел на корточки перед своей пациенткой. Придержал ей голову, позволив маленькими глотками отпить воду. Бывшая жрица жадно глотала жидкость, будто не пила много дней. - Теперь все будет хорошо.
Напившись, она, глубоко задышав, блаженно прикрыла глаза. А Шион - водохлебка - выдула почти всю флягу, оставив мне водички на дне. Я вздохнул - ладно, попью позже.
- И правда - не сон, - впервые искренне улыбнулась яркоглазая девушка. - Вкус воды настоящий.
