- Вот так я теперь и буду носить говорящие камни, Митяй.
Женщина потянулась к нему, обняла и поцеловала, после чего они продолжили заниматься любовью и говорящие камни при этом не свалились с ее крепкого и сильного тела. Они держались над ее грудями, словно приклеенные «Моментом». Уже позднее, когда они решили всетаки перекусить, прежде чем подняться наверх, в стойбище на высоком берегу реки возле леса, Митяй, наливая Шашембе еще один стопарь коньяка, спросил:
- Шаши, а если ты родишь от меня сына, что тогда? Ведла улыбнулась и ответила:
- Значит нам придется повторить все еще раз. - Увидев, как скуксился от ее слов Митяй, та успокоила его - Не волнуйся, Митяй, у меня обязательно родится дочь, ведь со мной были мои говорящие камни и теперь я могу делать и не такое. Я бы показала тебе, что умею делать, но нам нужно идти в большой дом. Алаур и его сестрица уже совсем там обезумели. Ты даешь всем ведлам новые имена, дай мне великое имя и мы пойдем.
Митяй, честно говоря, последние два часа тоже ощущал сильное беспокойство. Хотя он был и не прочь провести ночь с Шашембой, раз та уже обрела свои говорящие камни, значит его кобеляж налево закончился и он, подумав, сказал:
- Шаши, теперь я стану называть тебя Ольгой. Это очень великое имя и ты теперь не просто большая мать племени Гремящей Воды, а княгиня. Пойдем, нам нужно выручать Таню.
Они торопливо оделись и вышли из будки Шишиги. Уже стемнело, но было еще довольно рано, всего восемь вечера. Хотя на небе взошла луна и залила озеро, засыпанное снегом и берег призрачным, серебристым светом, Митяй, сняв с крыши здоровенный кожаный сидор, сунув в него сверток с остальными камнями, все же включил электрический фонарь и они стали подниматься по широкой, деревянной лестнице наверх. Ворота в стойбище были распахнуты настежь и едва посмотрев через них внутрь, Митяй широко улыбнулся, не увидев круглых шатров. Их и здесь сменили большие деревянные дома, оштукатуренные даже не глиняным, а белым известковым раствором. Вот что значит вовремя подать людям хороший совет, а то так бы и мучились от сквозняков в рубленных избах. Засыпные стены из бруса, оштукатуренные снаружи, самая надежная защита от ветра, а русская бревенчатая изба это самая настоящая камера пыток сквозняком и холодом, особенно в холодную зиму. Шашемба подвела его к самому большому дому, в стойбище племени Гремящей Воды все дома стояли в три ряда, и они вошли внутрь. В просторном помещении, явно предназначенном для общих собраний племени, освещенном светом множества парафиновых светильников, собралось много народа. Большая часть охотников, пришедших на толковище, сидела не полу и лишь те, кто находился по краям, стояли и все громко галдели.
В противоположной от двери стороне, подле стены, в которой была прорублена дверь, ведущая в покои Шашембы, стояли, скрестив руки на груди, князь Денис, рядом с ним Таня и Игнат и остальные охотники, а их подпирали справа и слева гвардейцы Шашембы, за спинами которых встали ее подруги. Перед ними же стояли Алаур и сестрица Тани, которая вопила:
- Забирайте свою Шашембу, все ваше проклятое оружие из блестящего камня и убирайтесь к духу Огненной реки. Он вас давно уже ждет. А когда он вас сожрет, я заберу свои говорящие камни и племя Гремящей Воды не будет знать горя. Шашемба негромко сказала:
- Вот же горластая кахла, совсем ума лишилась. - После чего, повысив голос, строго проворчала - Расступитесь перед большой матерью. Чего собрались? Послушать, как эта глупая баба призывает беды на свою голову? Ну, так она и на ваши головы беду накличет, вот увидите. Дайте нам пройти.
Голос Шашембы вроде бы звучал не грозно, но охотники, а в этом помещении собрались только они, испуганно вскакивали и, отбегая в сторону, уступали ей дорогу. Большая мать шла вперед, словно ледокол, а Митяй, чуть ли не хохоча во все горло, гордо шагал за нею следом. Сомнала так разошлась, что уже ничего не слышала и продолжала вопить не обращая внимания на то, что творится за ее спиной, а верзилабратец ей поддакивал. Шашемба, дойдя до них, положила руки им на плечи и легким движением буквально отбросила в стороны, сделала еще несколько шагов вперед, Митяй быстро встал рядом с ней, и широко улыбнулась князю Денису, тоже чуть ли не покатывающемуся от хохота. Похоже, что от его ведловского взгляда не ускользнули перемены, произошедшие за эти несколько часов с той женщиной, с которой он должен был вступить в самый что ни на есть настоящий династический брак, раз он зычным басом воскликнул:
- Эй, крикливая женщина, ты говорила, что Дмитрий, мой брат, не пускает тебя к твоим говорящим камням? Так он же эти ведловские камни привез с собой и княгиня Шашемба уже носит их на своей груди. Хотя она, наверное, уже получила от великого князя новое, княжеское имя и теперь к ней нужно обращаться по другому. Ну, она сама сейчас скажет, как нам ее теперь величать.
В большом помещении прогремел единодушный, короткий вопль восторга и тотчас наступила полная тишина. В этой тишине негромкий, но чистый и ясный голос Шашембы прозвучал, как громкий, торжествующий крик, когда та сказала:
- Все правильно, князь Денис, теперь мое имя Ольга и мой ведар, великий ведл Дмитрий Олегович, действительно привез мне мои говорящие камни. Смотрите!
Шашемба распахнула на груди рубаху и аметисты вспыхнули, испуская малиновые лучи. Сомнала вскрикнула и рухнула в обморок. Большая мать, посмотрев на Алаура, стоявшего с выпученными глазами, только хотела было чтото сказать ему, но Митяй, мигом поняв, что именно та собирается сделать, дернул ее за руку и тихим голосом прошептал ей на ухо:
- Гони отсюда всех, кроме Алаура и Сомналы. Скажи всем, что завтра будет банкет по случаю твоей помолвки, в общем большая жрачка, а с этой парочкой мы разберемся тихо, посемейному, прямо здесь и сейчас. Князь останется тут, он ведь теперь мне родня, хотя и седьмая вода на киселе.
Княгиня Ольга так и сделала и на этот раз женсовет племени не стал задавать ей никаких вопросов. Правда, она еще сказала, что завтра намерена накрыть всему племени шикарную поляну. Разумеется, на деньги спонсора. То, что их большая мать обрела говорящие камни, произвело на всех огромное впечатление. Все алары покинули дом Шашембы в приподнятом настроении. Игнат ушел вместе со своими друзьямимастерами. Они увели с собой охотниковдаргаларов, оставив обоих княжичей, дверь с грохотом захлопнулась и Митяй в наступившей тишине сказал негромким, вроде бы равнодушным, но зловещим голосом:
- Алаур, ты многое болтал обо мне. В основном говорил такие слова, которые рождены ненавистью. Если ты считаешь меня врагом, то брось мне вызов и мы сразимся. Как два диких зверя. Без оружия. Одни только когти и зубы. Сняв с себя почти все шкуры. Если ты действительно великий охотник, то убьешь меня. Князь Денис зловеще оскалился и прорычал:
- Брат, этот парень сказал столько слов против моей невесты, что это я должен сразиться с ним.
- Вот еще глупости, Денго! - Воскликнул Митяй - Ты же его или убьешь, или калекой сделаешь. Нет, брат, тебе негоже поступать так с родственником своей жены. Если он бросит мне вызов, то я просто надеру ему уши, как нерадивому олроду, и дело с концом, а потом стану его ведаром. Алаур запальчиво воскликнул:
- Я не боюсь тебя, Митяй, хотя ты и могущественный ведл!
Этот довольно симпатичный, бородатый, белобрысый парень, ростом под два метра, был всего на три года старше Тани, но уже зарекомендовал себя отличным охотником. Хотя он и носил меховую одежду и утепленные бутсы, пошитые младшей сестрой, все же почемуто слушался старшую, ровесницу Шашембы, и совершенно не слушал того, что говорила ему мать. Райшана огорченно вздохнула и сказала:
- Пусть это станет тебе ведатом, Алаур.
Митяй усмехнулся и принялся снимать с себя вслед за Алауром куртку из волчьего меха, толстый свитер и рубаху, а когда его шурин хотел было снять еще и штаны, отрицательно помотал головой и тот не стал этого делать. Зато обувь он предложил снять и остаться в носках. Алаур был жилистым и сухощавым, более легкого телосложения, чем кряжистый, мощный Митяй с волосатой, как у дарга, грудью. Однако, на поверку он оказался даже более ловким, чем шурин, но зато у того была просто звериная силища, но против боевого самбо и немалой силы человека, работавшего физически раз в пять, а то и все десять больше этого парня, он не смог ничего противопоставить и всякий раз, после очередного столкновения попадал либо на болевой, либо на удушающий прием и, снова завопив от боли, признался:
- Ты сильнее меня и лучше бьешься, Митяй!
- Тото же, Алаур, пусть это будет тебе ведат. - Миролюбиво ответил Митяй - Теперь ты будешь слушать, что говорят тебе мать и твоя тетка, а не эта бодливая коза, твоя сестрица.
Сомнала, давно уже пришедшая в чувство, окатила их обоих уничтожающим взглядом и ядовито прошипела:
- Ты не охотник, Алаур, ты полудохлый щенок. Шурин Митяя возмущенно завопил:
