– Кто же справиться с ними, пока вы в походе будете?
– Есть предложение, – вступил Владмир.
– Какое?
– Поручить это дело Ольге с Катериной, заодно и амазонок Княжной туда же определить.
– Хорошее предложение, принимается.
– Только, Твоя Светлость, пожалуйста, скажи им сам, и не так как вчера.
– Вчера, вчера. Кабы у кого-то не был подвешен слабо язык, после очередной пьянки, то я может и успел бы им это сказать первым, и представить как высочайший указ, но, оказывается некоторые просто не умеют себя контролировать, – при этих словах Святослав очень пристально посмотрел на Алексея.
– Не надо на меня так смотреть, Твоя Светлость, я же тебе говорил, что от этих женщин не возможно, что-то скрыть, они всё чувствуют.
– Хорошо, поставим на этом точку. Считайте, что список утверждён, но я очень попрошу тебя, Алексий, не относись слишком предвзято к гвардейцам, поход длинный, что не возьмут за три недели, доберут на первом этапе похода, а вообще как воины они справные.
– Хорошо, Князь.
– Вот и договорились, значит, ровно через три недели вы выступаете, а пока, займитесь снаряжением экспедиции, и продумайте маршрут. Встречаемся в следующий раз за неделю до выхода, докладываете о готовности и рассказываете, как будете двигаться. Всё друзья, удачи вам.
На этом короткая аудиенция закончилась, друзья поднялись, откланялись и удалились из кабинета.
– Послушай, Владмир, – обратился Мещеряков к гвардейцу, когда они отдалились от кабинета, – не подскажешь сколько прошло времени с того злополучного дня?
– С какого?
– С какого, с какого, – передразнил Алексей друга, – с того, как меня в лазарет не пустили.
– А, с того… Сегодня кажется третий будет.
– Не кажется, а точно, и тебе уже давно пора навестить своих воспитанников, – Наставник вышел из-за поворота коридора и столкнулся нос к носу с парочкой.
– Твоё Преподобие, негоже в твоём возрасте подслушивать за углами.
– А я и не подслушивал, просто вы так громко это обсуждаете, что у меня просто не было возможности не услышать этого. И вот, что я вам скажу, стражу Князь с лазарета уже снял, молодых людей я проведывал, они в полной норме и сознании, так что можете, и вы навестить, а заодно и выписать их из лазарета, думаю, молодёжь будет рада окончанию заключения. Только вот что, – на этих словах Наставник немного запнулся и как-то странно поглядел на Алексея.
– Что Твоё Преподобие, Мещеряков заподозрил что то неладное.
– Понимаешь, Алексий, тут такое дело.
– Ну, говори уже не тяни.
– Эта девочка, как бы тебе деликатнее сказать.
– Говори как есть, я уже достаточно большой мальчик, научился понимать русский язык.
– Эта девочка, он была влюблена в тебя.
– Эка невидаль, да мало ли девчонок влюбляется в своих наставников, командиров, преподавателей, девичья увлечённость, встретит подходящего парня и всё пройдёт.
– Это конечно так, но вот после того, как у тебя в руках побывала её душа.
– Так что я теперь должен семью бросить и лететь на крыльях к этой совсем ещё девчонке?
– Нет, ты меня не правильно понимаешь. Ты должен очень аккуратно обращаться с неё, представь, что её душа это очень хрупкий сосуд, наполненный до самых краёв ценнейшеё жидкостью. Так наполнен, что в него невозможно добавить ни одной капли. Но и пролить нельзя, а тем более разбить сам сосуд. И вот этот сосуд теперь в твоих руках, только лишь от тебя зависит, кому ты его передашь, и как бережно будешь нести. Прольёшь, в него тут же плеснут яд, яд злобы, горечи, ненависти, яд, который отравит всю жидкость в сосуде. Будешь неосторожен и упустишь, разобьётся и уж тогда девочка точно погибнет, и вот здесь ещё вопрос, что лучше разлить, или пролить.
– Нет, ну вот почему все норовят постоянно жизнь испортить? И всегда в первых рядах Его Светлость вместе со своим Наставником. Твоё Преподобие, это что у тебя такие изощрённые садистские методы общения с людьми?
– Ты, Алексий не язви, а лучше, пока будешь добираться до лазарета, подумай, как повести себя в этой ситуации.
– Да я вообще туда не пойду. Прикажу немедленно их выписать и списать с воинской службы, к примеру, по инвалидности, да отправить по своим деревням, пущай папки с мамками о них дальше заботятся, а Держава пенсион пожизненный платит.
– Это не выход, вспомни, это лучшие твои воспитанники из выпускного курса. Такая мера может обозлить и неизвестно куда будут направлены после этого их знания и навыки, привитые тобой.
– Ничего мозги промоем, и всё будет нормально.
– Забыть забудут, но только годы пребывания в Корпусе, а вот мышечная память, она останется. Тогда это будут просто зомби, хорошо подготовленные зомби, причём живые.
– Вот чёрт, – Алексей опустился на стоявший рядом диван. – Да что же делать-то?
– Идите, проведайте, а там душа, она подскажет, только помни то, что я тебе сказал.
Наставник развернулся и пошёл дальше по коридору, создавалось впечатление, что он появился здесь совершенно неожиданно, но Алексей знал наверняка, Его Преподобие никогда и нигде не появляется без причины, и причиной их нынешней встречи был именно этот разговор. Не пришёл сюда предупредить.
– Чёрт, Владмир, что же мне теперь со всем этим делать? Мне же совершенно наплевать на этого ребёнка, у меня есть любимая жена и любимые дети. Что делать?
– Ты почему меня об этом спрашиваешь?
– А кого мне спросить? Или ты видишь здесь ещё кого-нибудь, кому можно задать такой вопрос?
– Так вон у него, – Владмир кивнул вслед Наставнику, – и нужно было спросить.
– А я, типа не спросил?
– Спросил.
– И что?
– Он не сказал. И я не скажу, потому, что не знаю.
– Вот окружение я себе подобрал, один издевается, другой не знает. Друзья-товарищи называется.
– Это не ты нас подобрал, а мы тебя, в той канаве, где ты валялся в беспамятстве, – попробовал пошутить Владмир, но шутка явно не удалась и он умолк.
– Ладно, пошли, – скал Алексей немного посидев, молча, – авось всё образуется.
До Корпуса ехали в полном молчании, в таком же молчании подъехали к лазарету, привязали коней и вошли вовнутрь. Тишина, царившая внутри, поразила Алексея, создавалось впечатление, что здесь вообще нет живых. Они шли по коридору, и шаги гулко отдавались от стен и потолков.
– Не пойму, почему никого нет?
– Не знаю, – ответил Владмир. – Может на втором этаже все?
Они дошли до лестницы, которая была укрыта мягкой ковровой дорожкой и начали подниматься наверх. Шаги стихла, поглощённые плотным ворсом и от этого тишина стала ещё глубже. В конце лестницы дорожка не заканчивалась и шла дальше по всему коридору. Друзья уже были готовы двигаться дальше, как услышали приглушенные голоса. Они остановились прислушавшись. Что их удержало от дальнейшего движения, Алексей так и не понял, но подсознание говорило: «Постой, не иди». Разговаривали двое парень и девушка, сразу стало понятно, что это именно их кадеты, хотя иных здесь и быть не должно.
– Лера, что с тобой, я не могу понять, отчего ты такая?
– Какая, Влад?
– После нашего спасения, ты стала совсем другой, или ты думаешь, что не выдержала испытаний и предала?
– Нет, Влад, это всё я хорошо помню, они пытали нас, но ни я ни ты ничего им не сказали, да мы и не могли ничего сказать, ведь они не интересовались ни Княжеством, ни Корпусом, ни нами, их не интересовало ни что, их интересовал только ОН. – Это слово ОН, девушка произнесла, с каким то внутренним трепетом.
– Ну, да.
– А что я им могла о нём сказать? Ничего, я же его не знаю. – Здесь она запнулась, – точнее будет сказать, не знала.
– Что ты имеешь в виду?
– Как ты думаешь, какой он? – Очень загадочно спросила девушка, вместо того, что бы ответить на вопрос.
– Он? Ты о ком спрашиваешь?
– Как о ком? Тея разве там не про него расспрашивали? Не про генерала?
– Нет, они меня спрашивали о распорядке в корпусе, о занятиях, в общем, о нашей жизни, но ты не думай, я им ничего не рассказал.
– Я и не думаю Влад, я знаю, что ты молчал. А меня расспрашивали о генерале. Но что я, девчонка, могла о нём рассказать?
– Да что о нём говорить? Солдафон, да и только, по-моему в нём нет ничего человеческого, я не понимаю, как с ним жена живёт, хотя и она не далека от него.
– Не говори так, него очень ранимая и глубокая душа, ОН настоящий.
– Лера, что значит настоящий? А все остальные, что не настоящие?
– Нет, все остальные тоже настоящие, но в них нет такой душевной глубины. ОН единственный.
– Господин генерал, – раздался сзади тихий голос, – не стоит подслушивать.
Алексей оглянулся, сзади, двумя ступеньками ниже стоял Корпусный лекарь, он с укором, снизу вверх смотрел на друзей.
– Да, конечно, Аристарх, не стоит, извини, мы не нарочно. Идём дальше Владмир, – и больше не задумываясь, Алексей шагнул в вестибюль лазарета. – Привет героям, – с порога он приветствовал кадетов, – готов вас поздравить, во-первых, с выздоровлением, а во-вторых, с досрочным присвоением первого офицерского звания. Да не смотрите на меня так удивлённо, ещё ни кто про это не знает, но именно сегодня Его Светлость издал Указ.
