– Что будем делать? – спросил Маб, слегка отдышавшись.
– Уходить из города.
– Куда?
– В лес. Там у меня есть надёжное место.
– Что ж, иногда твои тайны оказываются весьма полезными.
Уже в пригороде они накупили на все деньги еды, после чего Габриэль привёл друга в лесной дом Джеймса.
– Знаешь, Габриэль, чем больше я узнаю тебя, тем больше мне становится интересно, кто же ты такой, – восхищённо сказал Маб.
– Надеюсь, когда-нибудь я смогу тебе всё рассказать.
Прошло чуть больше недели с тех пор, как друзья укрылись в доме Джеймса. Всё это время они занимались тем, что принято называть ничегонеделанием. После городской серости и постоянного надзора со стороны Филина неделя в лесу показалась им праздником. Правда, на Габриэля обрушились воспоминания, но он старался не думать о тех событиях, которые привели его в этот дом в первый раз. К тому же с тех пор прошло достаточно много времени. Гораздо болезненней он переносил разлуку с любимой, но для него это тоже не было поводом сходить с ума.
Габриэль чувствовал, что закончился ещё один большой этап в его судьбе. Дорога жизни вновь делала резкий поворот, хотел он того или нет. Филин, как и многие другие, остался в прошлом. Маркиза… Что ж, придётся на время о ней забыть. Испытания делают любовь только сильнее. В глубине души Габриэль сомневался в истинности этой фразы.
– Я не вернусь больше к Филину, – сказал он Мабу, когда они решили покинуть убежище.
– Ты серьёзно? – лениво спросил Маб, которого почему-то совсем не удивило решение друга.
– Более чем. Вырвавшись на свежий воздух, я понял, что не смогу больше выдерживать этот смрад.
– Ты не тот человек, кого Филин сможет отпустить. Для него это непозволительная роскошь. К тому же я не готов ещё уйти оттуда, поэтому я не могу просто так отпустить тебя. Филин мне этого не простит.
– Я понимаю.
– Хочешь сказать, ты нашёл выход?
– Посмотри на мою одежду.
– И?
– Она вся изодрана. К тому же на сюртуке кровь. Это вполне может послужить доказательством моей смерти. Ты вернёшь Филину пакет, покажешь мой сюртук, расскажешь, как я умер у тебя на руках.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Подождав, пока Маб уйдёт достаточно далеко, Габриэль тоже отправился в город. Он не хотел, чтобы Маб знал об этом. Не то, чтобы Габриэль не доверял другу (их дружба многократно была проверена временем), но, узнай Маб об этом, он начал бы обязательно волноваться, и это волнение ни за что не укрылось бы от глаз Филина, который очень хорошо разбирался в людях. Действительно, возвращаться в город, где у Филина на каждом углу были глаза и уши, было безумием, но другого выхода у Габриэля не было. В городе оставались деньги и бумаги герцогини, спрятанные в надёжном месте, и если на деньги ещё можно было бы наплевать, то документы были слишком важны, чтобы от них отказываться.
Затея Габриэля была безумной, но не безнадёжной. Эдинбург был достаточно большим и запутанным городом, чтобы там можно было укрыться на пару дней.
Габриэль давно уже заприметил гостиницу «Быстрый олень» – жалкое строение на окраине города. Управляла гостиницей мадам Смайк. Фактически, это была дешёвая ночлежка для тех, кто не мог раскошелиться на приличное заведение. Подобные места Филина не интересовали, так что здесь можно было спокойно пожить несколько дней.
Туда и отправился Габриэль. Он решительно толкнул некрашеную входную дверь и вошёл внутрь. В холле (маленькой тесной комнатке) было темно и совершенно безлюдно. За грязной стойкой из давно уже мечтающего об окраске дерева тоже не было никого.
– Есть кто живой? – крикнул Габриэль.
– Иду, – услышал он неприятный, дребезжащий женский голос.
В комнату, тяжело дыша, вошла тучная женщина преклонного возраста. Плохое освещение не позволяло рассмотреть её как следует, но даже в полумраке было видно, что у неё неприятное лицо, удивительно гармонирующее с голосом. Лицо не было уродливым или страшным, но что-то неуловимое вызывало чувство омерзения и желание как можно быстрей помыть руки.
– Рада вас видеть, сэр, – обратилась она к Габриэлю с нескрываемой насмешкой в голосе, – чем могу быть полезна?
– Мне нужна комната.
– Комната? – переспросила она, презрительно глядя на выглядевшего оборванцем Габриэля.
В другой раз он бы заставил старую ведьму проявить уважение. На службе у Филина его научили правильно обращаться с такими особами, но сейчас спорить было нельзя, и он сделал вид, что не замечает оскорбления.
– Мне нужна комната и приличная одежда. Не знаете, где поблизости можно купить недорогой костюм?
– Костюм можно купить и у меня, – она кинула на стойку поношенный, но достаточно приличный костюм его размера, – если, конечно, у вас есть на что его покупать.
– Это зависит от того, во сколько вы его оцените.
Решив, что Габриэль – один из тех провинциальных дурачков, что толпами шли в Эдинбург в поисках подходящей работы, она назвала сумму, в несколько раз превышающую стоимость одежды. Это было настоящим грабежом, но Габриэль не стал спорить. Пусть лучше она держит меня за идиота, – решил он и выложил на прилавок деньги.
– Где я могу это примерить?
– Вы интересовались комнатой? – в голосе мадам Смайк появилось уважение.
– Совершенно верно, мадам.
– Тогда пойдёмте со мной. Посмотрите комнату, а заодно и примерите одежду.
– Во что мне обойдется неделя?
– Вряд ли вы сможете найти что-нибудь дешевле, даже если обойдете весь Эдинбург.
– Не сомневаюсь, но я должен удостовериться, что у меня хватит на это денег.
На удивление, цена за комнату оказалась сносной. С другой стороны, вряд ли кто-то вообще позарился бы на эту, громко говоря, гостиницу, если бы хозяйка просила больше.
– Надеюсь, у вас найдётся нужная сумма? – спросила она.
– Да, – ответил Габриэль.
– В стоимость также входит питание, – добавила хозяйка.
– Это просто замечательно.
– Входите, – она открыла дверь в гостиничный номер, расположенный в дальнем углу длинного коридора.
Как и предполагалось, комната была маленькой, а обстановка бедной. Зато Габриэля приятно удивили чистота и порядок. К тому же в комнате было два окна, расположенных как нельзя лучше в случае возможного непредвиденного отступления.
– Нравится? – спросила мадам Смайк.
– Вполне, – ответил Габриэль.
– Хотите чего-нибудь?
– Я бы хотел примерить одежду, если позволите.
– Хорошо. Я подожду за дверью.
Чтобы я не нашёл предлога затянуть с оплатой, – решил Габриэль.
Одежда оказалась ему впору и была ещё вполне приличной.
Скорее всего, её сняли ночью с какого-то неосторожного бедолаги, – подумал Габриэль, – вряд ли можно было бы прокормиться только доходами с постояльцев даже при самых скромных потребностях хозяев.
– Мадам Смайк, – крикнул он.
– В вашем распоряжении, – ответила она, входя в комнату. Мадам Смайк алчно улыбалась, отчего её лицо делалось ещё отвратительнее. – Нигде не жмёт?
– Всё в порядке. Возьмите, – Габриэль протянул деньги, которые она пересчитала, профессионально окинув взглядом, и быстро, словно он мог передумать, спрятала в карман.
– Я буду внизу. Если вам что-то понадобится.
– Спасибо, сударыня.
– Вам спасибо. Не буду больше мешать.
Оставшись один, Габриэль, не раздеваясь, рухнул на кровать и мгновенно уснул.
Проснулся он только вечером. За окном шёл дождь. Было холодно. Тем лучше, подумал Габриэль. Он бодро поднялся с кровати и вышел из комнаты. Впереди было много дел. Он прошёл по длинному коридору, спустился по скрипучей (ещё один плюс) лестнице и почти уже вышел из гостиницы, когда его окликнула мадам Смайк.
– Господин Габриэль, – позвала она.
– Да, мадам.
– Уходите?
– Дела, мадам.
– Надеюсь, вы не сильно спешите?
– Нет, мадам.
– Очень хорошо. Дело в том, что мы с мужем хотели бы пригласить вас разделить наш скромный ужин, и если вы не торопитесь…
– С большим удовольствием приму ваше приглашение.
– Тогда прошу вас сюда.
Мадам Смайк привела Габриэля в такую же маленькую, как и холл, комнатку, где за освещённым целыми тремя (по случаю присутствия гостя) свечами столом уже сидел мистер Смайк. На вид он был значительно старше своей супруги. Милый, лысый старичок со следами одной из множества старческих болезней на лице.
На столе, сервированном на троих, были сыр, отварная говядина, картошка и графин с дешёвым пивом.
– Извините нас за скромную кухню. В последнее время дела идут не очень-то хорошо. Гостиница требует расторопности, а в наши годы…, – затараторила мадам Смайк с приторной улыбкой на лице.
– Я не привык к другой пище, – ответил Габриэль.
– Знаете, а мне почему-то показалось, что вы благородного происхождения.
– Спасибо за комплимент, мадам, но мои родители были бакалейщиками.
