– Хм! Интересно! Продолжай! – поощрила его владычица.
– Если грамотно синхронизировать действия нанятых и перекупленных нами умельцев, они могут воздействовать на две, скажем так, группы наших противников. Допустим, на укротителей-летунов и на машинистов обычного метро. Первым внушаем про выданный щедрый аванс на покрытие их убытков и заставляем утроить цены за перевозки по воздуху. При этом вдалбливается в головы, что таким образом машинисты метро хотят временно увеличить пассажиропоток на своих линиях. Они же и оплачивают за простой, плюс – премиальные. А сами потом за это мечтают получить обещанные администрацией премии, которые и перекроют все прежние расходы… – Заметив, как скептически на это кривится дэма, Флигисс поспешил добавить: – Мелкие детали внушения не столь важны, мы их ещё доработаем с аналитиками.
Он очень переживал, что дэма заставит выполнять приказ обычными методами: подкуп, шантаж, угроза физической расправы. А значит, будут потеряны с таким трудом собираемые, тщательно подготавливаемые кадры. Поэтому очень старался донести верную мысль: жар лучше загребать чужими руками, чем обжигаться самим. И грамотно подавал придумываемый на ходу план.
Машинистам метро следовало внушить, что готовится провокация со стороны укротителей. Якобы они будут требовать с них деньги за помощь в увеличении пассажирского потока. А если деньги не отдадут, то будут убиты бригадиры, а то и просто самые уважаемые работники метро. Дополнительным усилением послужит убеждение нескольких особо сильных криминальных авторитетов. Тех, которые командуют уличной шпаной и банальными грабителями. Можно дополнительно и аванс выдать, уточняя, что он якобы всё от тех же машинистов метро, мечтающих о резком увеличении пассажирских перевозок. И пусть бандиты хорошенько изобьют сотню-другую работников скоростной электрички. Коль хватит газзандов, можно их чуть позже, под видом сердобольных родственников, бросить на тех, кого избили. Пусть им внушат, что травмы им нанесли всё те же злосчастные машинисты метро.
По завершении этого монолога дэма замотала головой и резко выдохнула:
– Уф! Как у тебя всё сложно и запутанно! Да и не продумано толком. Мало того, у меня тут вопрос появился: откуда вдруг у нас взялось столько умельцев по гипнозу? Ведь каждый газзанд на учёте, каждый где-то трудится на благо своего сектора.
– Во-первых, не все из них довольны оплатой своего труда, – высказал Флигисс очевидное. – Мы их перекупали постепенно, а потом так и оставляли на нашем денежном довольствии. Ну а во-вторых: за Большой стеной, в диких городах и поселениях, неучтённых газзандов оказалось очень много. И за последние месяцы наши агитаторы, действуя аккуратно, трудоустроили сотни умельцев не только в нашем секторе, но и в соседних, маскируя их под обычных обывателей. Большинство уже обучено и экипировано новейшими усилителями пси-энергии. К данному моменту почти все они готовы участвовать в широкомасштабной операции.
Голос владычицы стал строже:
– Какие же на них ушли средства и откуда они взялись?
– Вы правы, ваша божественность, средства идут на них огромные. – Генерал достал заранее приготовленный отчёт и положил на стол. – Но берутся они не у вашего казначея. Можно сказать, что первые задействованные нами газзанды заработали на вторых коллег, а потом уже вместе с ними – на третьих. И так далее. Потому что использование именно таких способов диверсии и саботажа давали нам сразу отличные, сэкономленные суммы. Вот они изначально и пошли в дело. А дальше – по нарастающей.
Азнара вначале изучила отчёт, потом несколько раз прошлась по комнате, где происходил разговор. И только потом высказалась:
– Вроде как элементарно. Удивляет, почему мы раньше подобные силы не использовали. И силовики иных секторов до этого не додумались. А с другой стороны, методы такой войны раскусят быстро и примут все меры к противодействию. Что тогда будем делать?
– Придумаем что-нибудь другое! – с радостным энтузиазмом пообещал генерал. – А личную армию газзандов ваша божественность всегда придумает, где с толком использовать.
– Ну-ну! Посмотрим, что у вас с этим заданием получится! – Дэма пронзила своего главного консула таким взглядом, словно просветила насквозь рентгеном. – Для вас главное – результат, а уж какими средствами вы этого добьётесь, мне неважно. Но с другой стороны… – она ткнула взглядом дисциплинированно молчащего начальника тайной жандармерии, – …и ты учись проявлять инициативу!
Увидела, как оба деятеля коротко переглянулись между собой, и вспомнила, что четыре месяца назад как раз Юрген порекомендовал своего старого знакомого на вакантное место. Начальники тайной жандармерии тоже долго на своём посту не выживали. И нахмурилась, догадавшись, что эти двое уже давно действуют сообща. Следовательно, инициатива у них тоже совместная.
Вот владычица и поняла, что выглядит несколько глупо со своими наставлениями. Поэтому рассердилась с полоборота:
– Почему вы ещё здесь?! Вы воруете моё личное время!
Главный консул и его протеже выскочили из комнаты бегом. С той же скоростью промчались по инерции ещё несколько коридоров и только потом с довольным видом пожали друг другу руки. Их задумка удалась, и самое главное, что была одобрена.
И сейчас, вспоминая тот позавчерашний день, Юрген Флигисс с удовлетворением просматривал первые поступающие сообщения из иных секторов. Драки, избиения, разбирательства с поножовщиной, первые тяжелораненые… Кровь, конечно, да и несправедливость во всей красе! Но кто сказал, что мир стоит только на добре и справедливости? Мир – это война. Постоянная и беспощадная. И не генералу, уничтожавшему противника тысячами и десятками тысяч, сожалеть о нескольких зарезанных обывателях.
Работа – она и есть работа.
А вот как от неё избавиться? Это уже другой вопрос. На который, увы, пока так и не было ответа. И толковых задумок не было. И посоветоваться не с кем.
Разве кто со стороны, случайно, чего умного подскажет?
В первый момент в сознании Поля образовалась пугающая пустота. Несколько минут мысли вообще отсутствовали. Наверное, так разум пытался защититься от самого страшного – от осознания смерти Галлиарды. Глаза тупо и неотрывно пялились на руку, обезображенную начавшимся разложением.
И даже непонятно как до сознания дошло, что на одном из распухших пальцев видно простенькое, серебряное колечко. Ещё с минуту эти данные перерабатывались мозгом, впавшим в коллапс, пока мысль не дошла туда, куда следовало. В тот самый кусочек, где сосредотачивалась аналитика:
«А ведь Галли такого колечка не носила! Она вообще колец не носит! Да и рука вроде как меньше, пусть и опухшая слегка…»
В любом случае труп в собственном доме – это явная трагедия и крупные неприятности. Но некоторое облегчение пришло сразу. Что позволило вздохнуть полной грудью, а потом и остальной организм подтолкнуть к адекватным действиям. Правда, ещё следовало выбрать один из двух вариантов: самому вначале войти и осмотреться или прежде вызвать жандармов и уже с ними входить внутрь? Сомнения разрешило предположение:
«Вдруг Галлиарда тоже там?! И она ранена?!»
Подналёг на дверь, не совсем деликатно отодвигая мешающее тело. Вошёл внутрь. Включил свет и, пытаясь унять грохочущее в груди сердце, приступил к осмотру гостиной. Вначале взгляд на мёртвую женщину, изломанную смертью и открывающейся дверью. Молодая, лет двадцати, в тёмной, плотно облегающей одежде, худенькая, невысокого роста. Но главное – совершенно незнакомая. Женщина никак не могла быть подругой Галли, участвующей в девичнике. Ну и одежда настораживала. Такая больше соответствовала тем личностям, которые занимаются разбоем, воровством и ограблениями.
В спине у трупа торчал нож. Кухонный. Из набора, который лично покупал Поль совсем недавно. И как раз тот нож, с которым подруга всегда спала, ночуя одна. Имелся у неё такой пунктик по поводу личной безопасности.
В гостиной виднелись явные следы поспешного обыска. Заднее окно, выходящее в сад, было вывалено внутрь, словно по нему ударили тяжеленным, скорее всего, магическим ударом. Несомненный обыск проводили и в комнатах, а также в огромной спальне, устроенной на чердаке. Кухню почти не тронули, скорее, осматривали чисто визуально. Подпол даже не открывали. Может, не заметили хорошо замаскированный вход? Из кладовой, прежде полной, пропало четыре тяжеленных вяленых окорока, самое ценное, что было. Остальное не взяли. Что сразу заставляло предположить, действовали в доме не простые воришки. Да и простым было бы не под силу отключить механическую и магическую сигнализации, а потом беззвучно вынести окно. Не будь специального подавления шумовых эффектов, грохот услыхали бы в иных рядышком стоящих домиках.
