Но сначала ему нужно найти Гвендолин. Когда они летели над Южным Лесом, Тор чувствовал, что девушка находится близко. У него было дурное предчувствие, что с ней вот-вот произойдет нечто ужасное. Он подгонял Микоплес лететь все быстрее и быстрее, чувствуя, что любая минута может стать ее последней.
Гвендолин стояла в одиночестве на верхних парапетах Замка Утешения, облаченная в черные одежды, которые дали ей монахини. Ей уже казалось, что она находится здесь вечность. Девушку встретила в тишине всего одна монахиня, ее проводница, которая заговорила лишь один раз, давая ей указания относительно правил этого места – не должно быть никаких разговоров, никакого взаимодействия ни с одной из них. Каждая женщина жила здесь в своем собственном отдельном мире. Каждая женщина хотела остаться в одиночестве. Это башня утешения, место для тех, кто нуждается в исцелении. Гвендолин будет находиться в безопасности здесь от всех зол мира. Но она также будет одна. Совершенно одна.
Гвендолин очень хорошо это понимала. Она тоже хотела остаться одна.
Девушка стояла на вершине башни, глядя на широкие виды верхушек деревьев Южного Леса Кольца, и чувствовала себя такой одинокой, как никогда. Она знала, что ей следует быть сильной, что она – борец. Дочь Короля и жена – или почти жена – великого воина.
Но Гвендолин вынуждена была признать, что, несмотря на ее желание быть сильной, ее сердце и дух все еще были ранены. Она очень скучала по Тору и боялась, что он никогда к ней не вернется. Но даже если бы и вернулся, как только он узнает, что с ней произошло, Гвен боялась, что Тор больше никогда не захочет быть с ней.
Кроме того, Гвен чувствовала себя опустошенной, зная о том, что Силесия разрушена, что Андроникус победил, и что все, кто был ей дорог, захвачены в плен или убиты. Андроникус теперь был повсюду. Он полностью захватил Кольцо, и бежать было некуда. Гвен чувствовала себя беспомощной и истощенной – слишком истощенной для своего возраста. Хуже всего, девушке казалось, что она всех подвела, что она уже прожила слишком много жизней, и ей больше никого не хотелось видеть.
Гвендолин сделала шаг вперед на верхний выступ, на самый край парапета, за которым должен находиться еще один. Она медленно подняла руки и расставила их в стороны. Девушка почувствовала порыв холодного ветра, ледяные зимние ветры. Они выбили ее из равновесия, и Гвен покачнулась на краю пропасти. Она бросила взгляд вниз и увидела крутое падение внизу.
Гвендолин подняла глаза к небу и подумала об Аргоне. Она спрашивала себя, где сейчас друид, попавший в ловушку в своем собственном мире, отбывающий свое наказание ради нее. Гвен отдала бы что угодно за возможность увидеть его сейчас, в последний раз услышать его мудрость. Может быть, это спасло бы ее, заставило бы ее изменить решение.
Но Аргон ушел. Он тоже заплатил свою цену и не мог вернуться.
Гвен закрыла глаза и в последний раз подумала о Торе. Если бы только он мог быть здесь, это все изменило бы. Если бы только один человек, который по-настоящему любил ее, остался живым в этом мире, может быть, это дало бы ей причину продолжать жить. Она всматривалась в горизонт, отчаянно надеясь увидеть Тора. Пока Гвен смотрела на быстро движущиеся облака, ей показалось, что она смутно услышала на горизонте рев дракона. Он был таким далеким, что ей, должно быть, показалось. Это просто игра ее воображения. Гвен знала, что здесь, внутри Кольца, не может быть дракона. Так же, как она знала и то, что Тор находится далеко, навсегда потерянный в Империи, в каком-то месте, из которого он никогда не вернется.
Слезы покатились по щекам Гвен, когда она подумала о нем, о той жизни, которая у них могла быть. О том, насколько близки они были. Девушка представляла его лицо, звук его голоса, его смех. Она была так уверена в том, что они будут неразлучны, что никогда ничто их не разлучит.
«ТОР!» – откинула голову и закричала Гвен, покачиваясь на выступе. Она просила его вернуться к ней.
Но ее голос эхом прозвучал на ветру и растаял. Тор далеко.
Гвендолин опустила руку и потрогала амулет, который дал ей Тор, тот самый, который однажды спас ей жизнь. Она знала, что свой шанс она использовала. Теперь не осталось никаких шансов.
Гвендолин посмотрела вниз через выступ и увидела лицо своего отца. Окруженный белым светом, он улыбался ей.
Девушка наклонилась вперед и поставила одну ногу через край, закрыв глаза на ветру. Она нависла там, пойманная между двумя мирами, между жизнью и смертью. Гвен идеально балансировала и знала, что следующий порыв ветра решит за нее, в каком направлении ей пойти.
«Тор», – подумала она. – «Прости меня».
Кендрик скакал перед огромной растущей армией МакГилов, силесианцев и освобожденных соотечественников Кольца, когда они все вырвались из главных ворот Силесии на широкую дорогу, направляясь на восток, к армии Андроникуса. Рядом с ним скакали Срог, Бром, Атмэ и Годфри, а позади них ехали Рис, О’Коннор, Конвен, Элден и Индра среди тысяч воинов. Они проезжали мимо обугленных тел тысяч воинов Империи, черных и застывших от дыхания дракона; другие лежали мертвыми от следа Меча Судьбы. Тор высвободил волны разрушения, словно представлял собой армию из одного человека. Кендрик был поражен масштабами разрушения Тора, мощью Микоплес и Мечом Судьбы.
Поворот событий удивил Кендрика. Всего несколько дней назад они все были пленниками под игом Андроникуса, вынужденные признать поражение. Тор все еще находился в Империи, Меч Судьбы был утраченной мечтой, а надежды на их возвращение были ничтожными. Кендрик и другие были распяты, оставлены умирать, и казалось, что все потеряно.
Но сейчас они скакали, как свободные люди, как солдаты и рыцари, которыми были, воодушевленные прибытием Тора, толчком, который изменил все в их сторону. Микоплес была находкой, силой разрушения, опускающейся с неба. Теперь Силесия была свободным городом, и территории Кольца, вместо того, чтобы быть наполненными воинами Империи, были завалены их трупами. Дорога, ведущая на восток, была выложена телами солдат Империи, насколько хватало взгляда.
Тем не менее, несмотря на то, что все это подбадривало, Кендрик знал, что полумиллионная армия Андроникуса находится на другой стороне Хайлэндс. Они временно отогнали их, но вряд ли враг был уничтожен. А Кендрик и остальные не собирались сидеть и ждать в Силесии, пока Андроникус перегруппируется и снова нападет, также они не хотели подарить им возможность сбежать и отступить в Империю. Щит восстановлен, и, несмотря на то, что армия Кендрика значительно уступало по количеству, по крайней мере, сейчас у них был шанс на успех. Теперь армия Андроникуса находилась в бегах, а Кендрик и другие воины были полны решимости продолжать волну побед, которые начал Тор.
Кендрик оглянулся через плечо на тысячи солдат и свободных людей, которые скакали вместе с ним, и увидел решимость на их лицах. Они все вкусили рабство, испытали поражение, и теперь он видел, как сильно они ценили ощущение свободы. Не только для самих себя, но также для своих жен и семей. Каждый из них был ожесточен, воодушевлен возможностью заставить Андроникуса заплатить и убедиться в том, что он больше не нападет. Это была армия мужчин, готовых сражаться не на жизнь, а на смерть, и они скакали единой силой. Повсюду, где они проезжали, они освобождали все больше и больше людей, разрезая веревки и принимая их в свою расползающуюся и постоянно растущую армию.
Кендрик и сам все еще приходил в себя после времени, проведенного на кресте. Его тело все еще до конца не окрепло, и в его запястьях и лодыжках по-прежнему сидела боль от грубых веревок, которые врезались в него. Он посмотрел на Срога, Брома и Атмэ, своих соседей на кресте, и увидел, что они тоже еще не набрались прежних сил. Распятие негативно сказалось на каждом из них. Тем не менее, они все скакали гордо и смело. Ничто не поможет забыть о ранах так, как возможность сразиться за свою жизнь, возможность отомстить.
Кендрик был счастлив от того, что его младший брат Рис и другие собратья по Легиону вернулись после своих поисков и снова скакали рядом с ним. Его разрывало изнутри, когда он стал свидетелем убийства членов Легиона в Силесии, и возвращение этих людей домой в некоторой степени облегчило его печаль. Кендрик всегда был очень близок к Рису, защищал его, брал на себя роль второго отца на протяжении всех тех дней, когда Король МакГил был слишком занят. В некотором смысле тот факт, что он был всего лишь сводным братом, позволил Кендрику стать Рису еще ближе. Между ними не было никакого препятствия, и они сблизились по собственному желанию. Кендрик никогда не мог сблизиться с другими своими младшими братьями – Годфри все свое время проводил с неудачниками в таверне, а Гарет… Что ж, Гарет был Гаретом. Рис был единственным из его братьев, кто избрал для себя поле боя, кто тоже хотел пойти по избранному Кендриком пути. Кендрик не мог бы гордиться им еще больше.
