– Дом Литейщиков? Никогда не слышал о таком доме, – покачал головой Ламтак.
– Он появился лет семь назад и совсем никакие они не литейщики, они катают медь.
– Но почему называются литейщиками?
– Это уже не так важно, – отмахнулся Дунлап. – За то время, что ты находился на войне и среди паркинов, цеха сильно изменились. Обычаи стали забываться, традиции стираться и все перепуталось.
Дунлап вздохнул.
– Дом Литейщиков захватил две пустоши и два луга, которые принадлежали Дому Ювелиров.
– Пустоши, это где отвалы ядовитых руд?
– Да, они самые.
– Но на них же ничего не растет.
– Не растет. Но между ними два больших луга, на которых, таки, растет презамечательный клевер, который Дом Ювелиров продавал крестьянам-паркинам за хорошие деньги.
– Но при чем здесь клевер? Почему сеном теперь занимается Ювелирный Дом?
Дунлап развел руками и покачал головой.
– Ты меня слушаешь, Ламтак, или я просто тут сотрясаю воздух? Гномы сейчас не хуже паркинов понимают, что нужно работать по разным ремеслам. Если не идет торговля льном, продавай уголь, если не пошел уголь, сей пшеницу и так далее. Эти луга были выкуплены еще у пришлых орков во времена Большого дыма. А теперь пришли эти литейщики и сказали – тут были наши земли и мы восстановим права.
– Но у Ювелирного Дома должна быть охрана.
– И должна и есть. Но их всего полсотни и они вооружены дубинками с шипами. А эти выставили наемных разбойников-паркинов. Здоровенных, как орки.
– Но есть же шерифы, какая-то королевская власть.
– Нету там власти. А шерифы боятся соваться, разбойники их и так на дух не переносят. Мы закликали одного такого шерифа и знаешь, Ламтак, что он нам сказал?
– Что?
– Он сказал, я в ваши дела влезать не собираюсь. Разбирайтесь сами.
– У нас в пригороде другие шерифы.
– Ай, – махнул рукой Дунлап. – Все они одинаковые эти паркины. Мы ему сказали: ты же должен поддерживать порядок ради короля, а он нам сказал, что если будет мятеж против короля, тогда он вмешается. Вот и весь шериф.
– Итак, господин Дунлап, куда и когда я должен приехать?
– Приезжать нужно в Фарнель и чем быстрее, тем лучше.
– Но ведь Ювелирный Дом…
– Да, Ювелирный Дом находится в долине, но вся эта банда кормится в Фарнеле, у ихнего предводителя там главная ставка.
– Фарнель, – произнес Ламтак и задумчиво почесал бороду. – Это на границе с Ингландией.
– Да, а что тебя тревожит?
– Ничего, господин Дунлап.
– Так мы можем ожидать от тебя благородного поступка?
– Я должен дому, господин Дунлап.
– Я был против, но господин Таигли настоял, чтобы тебе заплатили. И тебе и всем, кто придет с тобой. По двадцать серебряных терций.
Было видно, что Дунлап категорически не согласен с такой расточительностью молодого господина.
– И еще, если все пойдет хорошо, вам заплатят по пять терций золотом сверху.
– Что ж, это упрощает дело, господин Дунлап. И, кстати, как вы меня нашли?
– Мир гномов тесен, – усмехнулся Дунлап и потянулся за еще одной конфетой, однако передумал. – У тебя же имеется вклад в банке Толефсона.
– Это небольшой вклад и не думаю, что Толефсон…
– Нет, он не открыл твоей суммы. Он себе не враг. Но то, что у тебя есть золото, говорит о том, что ты в порядке и не растерял весь разум на этой своей войне.
– У меня совсем небольшая сумма, я вложился во все это, – сказал Ламтак указывая на стены мастерской. Он был возмущен, поскольку ни одному гному не нравилось, когда кто-то считал его деньги. Тем более другой гном.
– Он лишь сказал, что ты в городе.
– И все?
– И что ты водишь дружбу с другими бандитами. Поначалу я думал, что вы грабите на дорогах или что-то в этом роде, но он назвал имя рыбодобытчика Овцера, на которого вы работали и тогда я понял, что ты и твоя банда…
– Мы не банда, господин Дунлап.
– Это не имеет значения. Главное, что ты знаешь, как отвадить этих захватчиков из Дома Литейщиков, в этом все дело.
3
Через пять минут они уже стояли на свежем воздухе перед крыльцом и смотрели с возвышенности на весь город и море позади портовых построек.
– Хорошее место ты выбрал, Ламтак. И от города недалеко и место такое, что ничего не построишь – стало быть земля недорого досталась.
В каждом слове незваного гостя звучала неприкрытая зависть.
– Здесь была помойка, господин Дунлап. Я вот этими руками перетаскивал мусор на телеги и вывозил в овраги.
– Я и говорю – земля досталась даром.
Очередной порыв ветра заставил парусное колесо закрутиться быстрее и шумнее. Дунлап поднял голову, придерживая шапочку, чтобы не спала и покачав головой, повторил:
– Баловство это у тебя, а не мастерская. Нужно мулов ставить. Двух. А лучше трех.
– Я подумаю об этом, господин Дунлап, – сказал Ламтак, протягивая корзинку с конфетами.
– А, конфеты! Чуть не забыл!..
«Как же, забудешь ты», – подумал Ламтак с нетерпением ожидая, когда этот кровопийца уберется.
– Да, и еще я хотел у тебя спросить. Ведь ты имел какие-то дела с Минейскими братьями, да?
– Я не знаю никаких братьев, господина Дунлап, – ответил Ламтак, подумав, что этот гость лезет совсем уже не в свои дела.
– Ну как же – Тинлуб и Ламтотул.
– Господин Тинлуб погиб.
– А золото? – неожиданно спросил Дунлап, приближая к Ламтаку горящие алчностью глаза.
– Какое золото?
– Которые ты должен был охранять, Ламтак. А получилось так, что хозяин Тинлуб исчез, а золотишко тю-тю.
– Мы не везли золотишко. Мы везли другое, – стараясь не терять самообладания, ответил Ламтак.
– А что другое? Слитки? Брильянты? Путь от Лиссабона не короткий, могли чего-то и растерять, правда?
Наткнувшись на презрительное выражение в прищуренных глазах Ламтака, Дунлап опомнился и заулыбался.
– Я пошутил, дорогой Ламтак. Ждем тебя к нам для помощи и давай, не затягивай. Долг платежом красен.
Сказав это, Дунлап зашагал прочь, помахивая дареной корзинкой с конфетами. Ламтак смотрел ему вслед, пока тот не свернул за угол угольного сарая, а затем вернулся в мастерскую и зайдя в конторку, отпер кладовую, в которую давно не заглядывал.
Открыл крашенный ящик и взял с белой соломы свой меч. Вытянул его из ножен и посмотрел на свет. Меч был в порядке. Ламтак убрал его и взялся осматривать кольчуги, ремни, шлем и маленький щит, а также прочую более мелкую оснастку.
Сколько раз Ламтаку казалось, что с военными подвигами уже закончено и теперь он будет заниматься только мирным трудом, однако жизнь складывалась иначе.
Гном вздохнул и сложил свою амуницию обратно. Закрыл ящик, запер кладовую и пошел в цех, где не прекращали звенеть снующие туда-сюда, толстые швейные иглы ингландской выработки. Каждая стоила по двенадцати терций серебром.
Ламтак подошел к Раулю, самому старому и опытному работнику. Раньше Рауль сам был шорником, но разорился и теперь работал на других. Однако у Ламтака он не скучал, работы было много и заработки куда выше, чему у других хозяев.
Постояв немного, наблюдая, как ловко работает Рауль, Ламтак тронул его за локоть.
Рауль прервался и поднял рычагом приводное колесо, чтобы попросту не крутилось. Иголка сразу остановилась и в ней замерла простежная нить.
– Что случилось, хозяин? – спросил Рауль, сразу замечая перемены в настроении Ламтака.
– Ничего, Рауль. Я пойду в порт к Буррашу, буду часа через два. Что делать знаешь?
– Да, пока работа имеется, – кивнул Рауль.
– Ну и ладно. Я пойду.
4
Спускаясь по дощатым мосткам к портовым причалам, Ламтак издалека заметил Бурраша, который сидел на краю пристани и как будто отдыхал, притом, что его ватага вовсю трудилась, разгружая тюки со льном из сдвоенного ромейского судна. Работы там было на полтора дня, не меньше, однако Бурраш, почему-то, ничего не делал.
У следующего причала трудилась другая ватага, а чуть дальше еще две и всем хватало работы, притом, что в прежние времена грузчики представляли собой, почти что банды и часто выясняли отношение на ножах.
Лишь с приходом Бурраша в порту появился порядок, а все драки, если у кого была охота, переместились на рыбный рынок или в город.
Конечно, поначалу местные заводилы приняли орка безрадостно и несколько раз пытались убить. Но после каждой стычки количество врагов сокращалось, а последние предпочли сбежать, если не могли привыкнуть к новым порядкам.
Городская стража такие перемены приветствовала, хотя и лишилась части воровского пирога – грузчики постоянно что-то крали и делились со стражниками за право вывезти товар в город.
Но беспокойства портовые беспорядки доставляли много, поэтому об упущенной выгоде городская стража не слишком жалела. Мало того, начальник стражи даже предложил Буррашу носить медную бляху, правда без выплаты жалования, но тот отказался, сказав что будет поддерживать порядок для собственного благополучия. На том и сговорились.
