– Спасибо, господа, я не подведу.
– Да благодарить нас не надо, мы же тебя не на пир берём. Может смертушку свою, там быстрее отыщешь. – Успокоил парня гвардеец.
– На пир я бы не просился.
– Ладно, хватит разглагольствовать. Сейчас ступай в гостиницу, где мы расположились, отыщешь там госпожу Ольгу, передашь, что бы она распорядилась поселить тебя в моей комнате, скажешь, мол, пускай всем говорит, что жених её нового охранителя нанял, да пущай пожалуется, что ей и оного достаточно, и что ни к чему такая расточительность. Как поселишься, будь при дамах и изображай службу. Ежели чего они конечно за себя постоят, но ты до этого допустить не должен. Понял?
– Как не понять, всё понял.
– Вот и ступай, а мы в порт, и так задержались здесь с тобой. Хозяин, – громко позвал Алексей оружейника, тот моментально появился на пороге. – Хозяин вот тебе золотой за беспокойство, и забудь всё что видел, а тем более слышал. Еже ли хоть словом обмолвишься с кем, то твоя жена моментально превратится в нищую вдову. Понял меня?
– Понял господин как не понять. – И оружейник с уважением поглядел на «Повелителя».
«Значит и он узнал этот меч, – подумал Алексей, – с этим нужно что-то решать, больно сильно он нас демаскирует».
Мужчины покинули оружейную лавку, Алексей с Владмиром отправились дальше в порт, а Радмир пошёл в сторону гостинцы.
Не смотря на вечер и севшее уже за горизонт солнце, жизнь в порту кипела. Баржи и корабли грузились товаром. Несколько небольших ладей уже отшвартовывались и выходили в плавание, на их место швартовались только, что прибывшие. Такое оживление несколько удивило Алексея. По тем городам, поселкам и сёлам, которые он уже успел посетить, трудно было сказать, что по ночам люди здесь работают. С заходом солнца жизнь в поселениях прекращалась, если конечно не брать во внимание всевозможные харчевни. В которых, как и положено, для такого рода заведений, с наступлением темноты только начиналось действо. Здешний народ, как понял Алексей, ни чем не отличался от людей его собственного Мира, и тоже привык ночами отдыхать от труда. Здесь же, в порту было всё наоборот, жизнь, казалось, просто закипала с наступлением темноты.
– Владмир, а что ночью порт тоже работает?
– Так он и работает-то больше ночью, чем днём.
– Отчего так, не уж-то, при свете факелов сподручнее, чем при дневном свете грузиться, а тем более швартоваться?
– Да бес его знает. Что-то мне однажды морячёк полупьяный пытался растолковать о традициях и жизненном укладе жителей водных глубин, но толи он был слишком пьян, толи я его не очень внимательно слушал, но факт то, что я ничего из его рассказа не понял. Понял только одно, что выходить в плавание лучше после захода солнца. Вот отсюда всё и идёт. Соответственно причалы освобождаются, подходят другие суда ну и так до самого утра. Днём идёт только погрузка и оформление грузов.
– Понятно, что ничего не понятно. Ладно, для нас это не настолько важно. Куда идти, где корабль лучше искать? Они здесь, где-нибудь, регистрируются?
– Конечно, регистрируются, вон контора, там таможня и регистрация, – Владмир указал рукой на небольшое здание, стоящее, в стороне от причалов.
– Пошли тогда туда.
Алексей толкнул довольно-таки хлипкую дверь, не стучась и не спрашивая разрешения, вошёл вовнутрь. За высокой конторкой сидел и что-то читал клерк, второй мирно дремал, сидя на табурете в дальнем углу комнаты.
– Я же уже всем объявил, сегодня ни оформления, ни отправки больше не будет, – не отрывая головы от фолианта, просипел он. – Покиньте сейчас же служебное помещение.
Алексей навис над клерком, поднял за подбородок его голову, так, чтобы тот встретился с ним взглядом.
– Ты крыса канцелярская как господ встречаешь? – со сдержанной угрозой в голосе произнёс он. – Что не видишь, кто к тебе пожаловал? – И он резко развернул голову клерка в сторону Владмира.
Клерк вскочил и принял строевую стойку.
– Прошу прощения господа, думал, снова эти корабелы припёрлись, сил никаких от них нету.
– Это у тебя сил нету, – продолжал бушевать Алексей, – посмотри, харю какую отъел на государственной службе, на взятках, небось, разжирел? Корабелы, ему, понимаешь, надоели. Посмотри, Владмир, на эту харю, ему корабелы надоели. Ты может, ещё скажешь, что тебе и Его Светлость надоел?
– Как можно, как можно, ни разу, ни от кого, ни единого подношения не взял, хотя каюсь, предлагали и насильно совали. Устоял. Да я всё делаю для процветания казны и Его Светлости. Не вели казнить господин хороший.
К этому времени, второй клерк, дремавший в углу, проснулся, и, видя такую картину, принял наиболее правильное решение, просто испарился, от греха подальше.
Алексей зашёл за конторку, уселся на стул, на котором только что восседал этот служитель закона, взгромоздил ноги в пыльных сапогах на стол и взял в руки фолиант, который так внимательно рассматривал таможенник. Владмир расположился в стареньком кресле, видимо предназначенном для высоких гостей.
– Отвечай, негодяй, да быстро, есть ли в порту корабли, готовые взять на борт господ вместе с их поклажей и конями, для путешествия вниз по реке, и дальше, куда они пожелают?
– Да как не быть? Конечно, есть. Вот совсем недавно пассажирская ладья подошла из самого Дуная. Теперь в обратный путь собирается, только вот никак пассажиров не наберёт. А ладья, очень даже хорошая. И каюты там удобные, и в трюме стойла для лошадей сделаны, и грузовой отсек, вполне приличный, туда много товара и поклажи разместить можно.
– Интересно, такая великолепна ладья и ни кто её до сих пор не зафрахтовал. Отчего так. Что народ перестал путешествовать, или по делам каким плавать? А может, это ты её здесь придерживаешь, да не даёшь возможности пассажиров набрать?
– Да нет, не перестал, путешествуют и в делах ездят, только вот всё больше в сторону Крыма, да дальше на Кавказ, а вот по Дунаю, что-то мало сейчас охочих. Ходят слухи неспокойно там, разбойники какие-то пошаливают. А капитан не желает идти в Крым, ему непременно нужно по Дунаю подняться, приписан он там, и давно уже в порту приписки не был. Так можно и лицензии лишиться, да и семья у него, вроде там, в верховьях Дуная. А слухи, действительно ходят. Не спокойно там.
– Уж не ты ли, шельма, слухи эти распускаешь? – как-то лениво поинтересовался Владмир.
– Как можно? Что ты господин. Да и не знаю я ничего, что там твориться.
– Не уж-то моряки ничего не рассказывают? – Поинтересовался в свою очередь Алексей.
– Как не рассказывают? Конечно, рассказывают, только я господа больше никому. Да и не верю, я в то, что пьяные моряки рассказывают. От них порой таких басен наслушаться можно, что голова кругом идёт.
– Ну и что они рассказывают?
– Молва идёт, мол, что завелось там племя какое-то страшное, наполовину звери, наполовину человеки. Всех убывают, поселения жгут, а вот грабить, что самое удивительное, не грабят. Туда сейчас только всякий лихой люд отправляется. Но не грабители, не воры. Эти кодекс точно соблюдают, а всякие «падальщики». Они в поселения эти забираются, когда уже те звери свою работу сделают и тут уж им раздолье, грабь, не хочу, всё равно никто не помешает. Ни чем не брезгуют, с покойников украшения снимают, с пепелищ всё, что не сгорело тянут. И всё это среди белого дня.
– Что за «падальщики» такие?
– Да это всякая нечисть, которая воровать не умеет, грабить боятся, клинок в руках держать, не способны. Такие, на большой дороге не промышляют, такие только с мертвецов чего стянуть могут. Им теперяча раздолье в тех местах. Варварам-то ничего не нужно, они позабавились, всех вырезали, и поминай, как звали.
– Это ты мародёров, что ли имеешь в виду?
– Да, точно, мародёров, только у нас их так ни кто не кличет, «падальщики» они.
– И что не боятся, эти самые «падальщики», что варвары услышат и вернутся? Смелыми там становятся?
– Так не возвращаются они. Только ночью из гор приходят и ночью же обратно в горы уходят. Днём их ещё ни кто не видывал.
– «Чудны дела твои Господи», – пробормотал себе под нос Алексей, и уже громче, – а куда же они потом с добром награбленным?
– Так по морю всё и расходится, и к нам иногда корабли заходят, но я про все такие случаи начальству докладываю.
– Ладно, коль докладываешь, живи пока. Так, где ты говоришь, стоит тот корабль?
– У седьмого причала, как пришвартовался третьего дня, так и стоит, не может охочих найти.
– У седьмого, говоришь? Это у того, что за пакгаузом, однако и припрятал ты пассажирскую ладью, не мудрено, что капитан пассажиров никак найти не может.
– Нет за пакгаузами там семнадцатый, а она у седьмого стоит, это как выйдите от меня, сразу налево и попадёте к седьмому причалу.
– Точно, это здесь, хорошо. Но смотри, если только капитан мне намекнёт, что ты у него за пассажиров взятку требовал…
– Не извольте беспокоиться, а вообще я вас господа сейчас провожу.
