– Никого я не спасала. Мы сбежали.
– Гнусный пес рассек портал мечем. Результат теперь останется со мной навсегда. Рану через все уровни материального и эфирного никакая сила до конца не исцелит. В любом случае, зелье готово. Время не ждет. Луна полная, а на острове война. Ну, хоть началась она не из-за нас и не из-за вас, государи мои. Однажды историки напишут, что корнем всего стала смерть мадаритки. Над телом которой сцепились псы и вороны.
Сердце звало Навена в лес. В бой. Назад. Туда, где сейчас мама. Только бы сиятельство сумел защитить ее и себя, как это было в битве с гизрийцами. Зверь внутри выл и рвал в клочья клетку ребер.
Решение требовалось принять немедленно. С кем быть? Бросить Леннарта самого разбираться с братом? Вон их сколько. Что сказал бы Орсо? Наверняка что-нибудь о долге. Разве оставил бы он раненого старика, сопливую малявку и парочку недоумков противостоять древнему злу? Ответ на поверхности.
– Готфри, сколько у нас будет времени, когда ты позовешь его?
– Четверть часа, половина, может быть. – Гизриец смотрел на свои руки, забинтованную и целую. – Мне бы оружие.
– Лучше ничего нет. – Навен протянул ему кинжал убитого в крипте рыцаря.
– По твоей команде.
Готфри всеми силами старался не показывать, что трусит.
– Леннарт, ты понимаешь, что нам придется драться с тем, во что превратился твой брат? – счел нужным уточнить Навен. – Что добром он не даст нам ни капли своей крови, и зелье тоже пить по собственной воле не станет? Готов?
– Ты ведешь, я следую. Когда мы прибыли на этот остров, для моего брата не было никакой надежды. Я смирился с тем, что его заживо похоронят в какой-нибудь выработанной штольне. Ты дал надежду. За ней я пойду до самого конца. Чем бы все ни обернулось.
Леннарт отошел подальше, воткнул в землю меч, повесил на него амулет Илнара и принялся молиться.
– Не рубите монстру головы, остальное он переживет, – заверил Фрише. – Если вы сможете занять тварь на какое-то время, я попытаюсь взять его разум под контроль. Ничего не обещаю, но попытка не пытка.
Они оба, и коронер, и Навен, смотрели на Лиль. Каждый понимал, что стоит чему-то пойти не так… Девочка наиболее вероятная кандидатка в новые проклятые. Или просто жертва.
– Я мадаритка, ку-ку! Алые убьют меня, попадись я им в лесу. С вами безопаснее. Я не умею исцелять, но способна защищаться. Вон оттуда, – она махнула рукой на статую, – открывается отличный обзор. Темный жрец, приманка и я встанем там, а вы просто не подпускайте тварь близко.
Навен хотел возразить, но Готфри спутал карты. Глаза гизрийца округлились, он указал на Лиль обугленным пальцем и выпалил:
– Ты! Ты та ведьма! Я тебя узнал!
– Поразительно, правда? – чужим старушечьим голосом съязвила девчонка. – Как меняют людей тряпки, седина и талант.
Леннарт выпрямился.
– Начнем?
– Да.
Готфри кивнул. Он с трудом взял кинжал обожженной рукой и полоснул здоровую по ладони. Кровь побежала из кулака на белые камни. Гизриец зашептал формулу. Рычащие гортанные звуки скребли слух. Багровые капли вспенились и почернели. Готфри улыбался.
Антон Фрише покачал головой. Он не был удивлен, не был расстроен. Вернее всего эти чувства выражались словом «озадачен». Сын его господина, рыцарь-клерик Илнара, воспроизводит темные псалмы так, словно их и только их учил с самого детства.
Леннарт сосредоточенно смотрел на пролом в самой нижней части залы, больше похожий на нору. Рыцарь сжимал меч и не обращал внимания на Готфри с его подозрительными знаниями. Навен не мог понять: то ли корладец настолько глуп, чтобы не видеть очевидного, то ли настолько умен, чтобы не игнорировать.
Молчание сделалось невыносимым.
– Думаете, она была верховной жрицей? – робко спросила коронера Лиль. – Мадаритка.
– Нет, милая, – покачал головой Антон. – Насколько я понял, она была замужем. А раз была, значит, не готовили ее в верховные жрицы. Но, определенно, могуществом она обладала.
– Ее звали Мирта.
Так Навен поставил точку в пустом разговоре. К тому же он уже слышал, как длинные кривые когти царапают каменное брюхо лаза. Чуял запах мертвечины.
– Приготовьтесь.
Сдавленный вздох облетел храм, когда под свод пещеры выбралась бесформенная тварь. В жалких тряпках не угадывалась прежняя одежда. Мочки ушей лежали на сутулых мохнатых плечах. Крошечные глазки искали источник манящего зова. Леннарт выругался, но меча не опустил.
Рыцарь в доспехах и при оружии выглядел более опасным противником, чем безоружный Навен. Но монстр-то уже бился с ними обоими. И обоих побеждал.
Смрадное дыхание клокотало во впалой груди. Вязкая слюна нитками свисала с оттопыренной нижней губы. Тварь старалась стоять прямо, но давалось это с трудом. На полусогнутых, помогая себе руками, упырь приблизился, великодушно позволяя будущим жертвам полюбоваться на себя.
Если бы Навен не знал, что некогда это было рыцарем из Корлада, за пол существа не поручился бы. Более всего тварь напоминала уродливую мохнатую старуху.
Бой начался внезапно. Монстр сделал выбор. Зигзаг в три прыжка. Молниеносный выпад. Леннарт действительно был готов, но его клинок скользнул по шкуре, как по кольчуге. Бесполезная сталь не оставила ни царапины. Толстые кривые когти в ответ прошли по броне рыцаря, высекая искры.
Навен достал и активировал руну. Кособокий самородок с выбитым символом считался недурной первой попыткой. Тонкая молния, достаточная, чтобы привлечь внимание, хлестнула упыря между лопаток.
Монстр круто развернулся. Крошечные глазки налились неподдельной ненавистью. Если бы Навен и хотел не подпускать тварь к себе близко, вряд ли смог бы. Обманчивая неуклюжесть упыря маскировала нечеловеческую прыть. Навен увернулся, швырнув твари под ноги целый пучок молний. Скрюченные когти просвистели совсем близко у горла. Волосатые ручищи до самой земли давали явно большее преимущество, чем руна, вырезанная сопливым мальчишкой.
– Снова попросишь их закрыть глаза? – Ядовитое шипение лилось в душу, хоть из груди чудища вырывалось одно рычание. – Так они не знают? Не знают, сколько тут монстров?
От неожиданности Навен потерял равновесие. Выпиравший сильнее прочих белый камень сыграл злую шутку. Самородок нен не успел за ладонью, над которой парил, и, рассыпая искры, покатился по мху. Упырь изобразил движение, похожее на объятья. Прыжок с места назад, на скользкий мох, на острые камни, может, и спас Навена от смерти, но разбудил едва подживленную рану. Он пошатнулся и согнулся от боли чуть ли не пополам.
Сзади к упырю подскочил Леннарт и снова с размаху ударил тварь мечом, на этот раз плашмя, тяжелым эфесом. Слов, которыми он щедро сдобрил удар, постыдился бы портовый сброд.
Монстр лениво отмахнулся. Увесистая лапа едва зацепила рыцаря, но тот охнул и осел. По лбу скользнула струйка крови. Навен хотел было вернуть себе руну, но упырь разгадал нехитрый план и опередил. Чудище схватило самородок зубами вместе с пучком мха и проглотило. Вот так просто. Как цапля глотает лягушку.
– Не хочешь сражаться в полную силу? Понял, что разобравшись со мной, примутся за тебя? Таких, как мы, не щадят. Даже близкие, – глумилось омерзительное шипение, карабкавшееся судорогой по хребту. – Проиграешь, даже если выиграешь. Или смотри, как они умрут.
Монстр бросился на Навена, но в последний момент вильнул вбок, к распластанному на земле Леннарту. Слова Лиль выткали на земле узор, изящный, как паутина. Вес и скорость не позволили упырю остановиться. Он влетел в расставленную ловушку, но не увяз. Превозмогая заклятье, рыча и брызжа слюной, тварь брела вперед.
Навен бросил короткий взгляд на холм со статуей. Все силы Лиль уходили на сохранение прочности силков. Без подготовки, без зелий и амулетов. Пот оставил разводы на чумазом личике.
Темный жрец, в свою очередь, с полным сосредоточением читал формулу за формулой, чертя руны в воздухе пальцами. Дымные символы вспыхивали и гасли. Трудно было понять, сколько еще времени тому потребуется. А ведь им все еще была нужна кровь. Кровь монстра.
У всех в этом храме имелись страшные тайны. Коронер? Некромант, шпик и кристальной души человек, выболтавший секреты своей родины Гизрии первому встречному. Готфри? Яркий представитель молодой знати, адепт Балнара, ловко мимикрирующий среди сидящих по ноздри в интригах рыцарей добра и света. Миляга Леннарт? Храбрый дезертир и недоумок, ухитрившийся оприходовать родовитую упырицу. Да Навен с его крошечной личной тайной, самый белый и пушистый из них. Не считая, может быть, Орсо. Кто посмеет осудить?
Такие мысли роились в голове, пока Навен оценивал расстояние и собственные возможности. Неслышно переступая, он взял короткий разбег. У самой кромки ловушки оторвался от земли, взвился и обрушился на монстра сзади. Дальше стоило поспешить. Во-первых, отвращение могло свести дерзкую затею на нет. Во-вторых, чудище непременно ответит.
