– Ты говоришь так, – всхлипнула Элис, хотя не собиралась хныкать, слезы сами полились из глаз, – будто мы прощаемся!
– Да. Потому что эти люди пришли за тобой.
Тут на стене заорали:
– Они натягивают канаты! Сейчас начнется!
– Сейчас начнется, – повторил рыцарь. – Если я увижу, что Феремонту не устоять, мы с тобой сядем в седла, а Анди по моему знаку распахнет ворота. Скачи за мной, скачи без остановки, обгони меня, мчись и не оглядывайся, что бы ни случилось за твоей спиной. Возможно, если мы уберемся, они оставят замок в покое и остальным удастся выжить. Больше я ничего не могу сделать для этих людей, но тебя я все же постараюсь спасти. Когда катапульта начнет обстрел, приготовь Мышку и вороного, приведи их к воротам, держитесь под стеной, где их не достанут снаряды катапульты. И жди моего приказа.
* * *
Мучиться тягостным ожиданием Элис пришлось еще долго – подготовка требушета заняла куда больше времени, чем казалось напуганным обитателям замка. Элис привела лошадей, как было велено, но штурм все не начинался. Она стала наблюдать за лагерем наемников в щель между створками ворот. Солдаты неторопливо сколачивали лестницы, готовили переносные щиты – мантелеты. Господин Энфрид не раз рассказывал дочери о том, как берут крепости штурмом, но наблюдать ей пришлось впервые.
Отряды солдат уходили из лагеря, потом возвращались, их командиры докладывали о чем-то высокому мужчине в доспехах и шлеме с высоким плюмажем – должно быть, это и был капитан наемников. А рядом с ним постоянно мелькал человек, с ног до головы укутанный в плащ и скрывающий лицо под капюшоном. «Наверное, колдун, тот что сковал льдом болото», – решила Элис. Хотя тот, кажется, был пониже ростом? Но на рассвете, когда чужак использовал магию, чтобы заморозить трясину, она наблюдала с большого расстояния, к тому же туман не совсем рассеялся. Можно было и ошибиться.
День уже заканчивался, когда катапульта, наконец, была готова к стрельбе. Из рассказов отца Элис знала, что штурм вечером не начинают, но сейчас наемники были настроены решительно. Или спешили? Во всяком случае, они начали готовиться к приступу. Выстроили стену из мантелетов, пехотинцы собрались за ней… но чего-то ждали. Элис разглядела, как за мантелетами у катапульты возится прислуга. Там же были и капитан с человеком в плаще. Несколько наемников в белых рубахах подтаскивали камни. Человек в плаще глядел на снаряды и был чем-то недоволен. Ему поочередно показывали то один камень, то другой… наконец, он выбрал. Снаряд погрузили в пращу.
– Всем укрыться! – крикнул отец над головой Элис.
Он был там, на парапете – тоже наблюдал за приготовлениями.
По знаку капитана наемник перерубил канат, праща требушета взмыла к небу, запуская снаряд… Камень с воем преодолел расстояние до замка, просвистел над гребнем стены и ударил в донжон – чуть пониже окна, из которого на рассвете выбиралась Элис. Снаряд с грохотом раскололся на куски.
Хрустнули стебли, посыпались обломки, закружились изодранные листья. Старая башня не пострадала. Элис успокоила волнующихся лошадей и снова прильнула к щели. Капитан и человек в плаще были недовольны, они требовали, чтобы прислуга требушета сменила прицел. Предводитель наемников так рассердился, что даже пригрозил солдатам кнутом. А потом они стали снова заряжать, но не камнем. Человек в плаще указал им на матово блестящий шар серо-зеленого цвета. Этот снаряд был полегче, чем каменный, Элис видела, как его без труда загружают в пращу. Поэтому и ругался капитан – нужно было сделать поправку на вес.
Вот прислуга разбежалась в стороны, их старший взмахнул топором, рубя канат – и снова взметнулась праща. Странный шар полетел ниже, чем камень, и ударил в стену чуть в стороне от ворот. Загрохотало так, что у Элис заложило уши, над стеной вырос огненный столб, камни брызнули во все стороны, как брызги от разбитого кувшина. Кажется, вопили люди, ржали и бились на привязи перепуганные лошади, а в голове Элис стоял звон и лязг. Участок стены – там, куда угодил странный шар, – охватило пламя, жадные красные языки лизали кладку, и камень плавился и крошился в чудовищном костре.
Кто-то схватил Элис за плечо, она взвизгнула от неожиданности и развернулась – перед ней стоял отец, позади него маячило угрюмое лицо Анди. Звуки стали возвращаться – рев пламени, вопли испуганных людей на парапете, грохот падающих камней… и голос отца:
– Сейчас! Когда они зарядят снова, все будут смотреть на требушет. В седло, Элис, в седло!
Анди побежал собрать несколько человек в помощь, Элис с отцом сели на лошадей. Старый вороной, боевой конь господина Энфрида, был спокоен, а Мышка волновалась, била копытом, и Элис пришлось успокаивать кобылу, поэтому она не следила за тем, что творится вокруг. К реальности ее вернул крик отца:
– Отворяйте!
Это означало, что катапульта готова к выстрелу. Бревно-засов уже вытащили из кованых петель, Анди с парнями по приказу господина навалились на створки, распахивая их как можно быстрее. Рыцарь пришпорил жеребца, устремляясь в открывающийся проем, Элис послала Мышку за ним.
Два всадника мигом преодолели расстояние до позиций осаждающих. Отец был прав – наемники глядели только на требушет и потому прозевали побег. Над головами с ревом пронесся снаряд, и тут же вороной обеими копытами ударил по мантелету, опрокинув его. Солдаты, стоявшие за щитом, с криками бросились врассыпную. Самого неповоротливого настиг клинок Энфрида, а рыцарь уже мчался дальше. Элис скакала в нескольких шагах позади отца.
Промелькнули удивленные лица наемников, вслед понеслись крики… Всадники осаждавших, расположившиеся в стороне, торопливо вскакивали в седла – они оказались не готовы, лишь несколько человек сразу устремились в погоню. Над группой преследователей раскачивались пестрые перья плюмажа – среди всадников был капитан.
– Скорей! Скорей! – не оборачиваясь, прокричал отец, и Элис пришпорила Мышку.
А позади гремели копыта преследователей. Серая кобыла скакала быстрей, чем старый боевой конь, и вскоре Элис догнала отца. Он прокричал:
– Скачи к Проклятому Месту! Найди круг камней и жди там! Твои родные разыщут тебя! Твои настоящие родственники!
– Но отец!..
Договорить Элис не успела – Энфрид ударил клинком плашмя Мышку по крупу, кобыла рванула изо всех сил, а рыцарь развернул вороного и поскакал навстречу наемникам. Элис, оглянувшись на скаку, увидела, как он врезался в группу всадников, взлетел его меч, потом снова и снова… Плюмаж капитана наемников исчез из виду, провалился, потом она увидела пестрые перья под копытами коней, рухнул еще один всадник, другой… остальные сгрудились, размахивая оружием, место схватки заволокла пыль… и поворот дороги скрыл их.
А Элис скакала и скакала, покуда у Мышки хватало сил. Потом она свернула с дороги и, убедившись, что погони не видно, сдержала усталую кобылу. То рысью, то шагом она удалялась от замка; на глаза наворачивались слезы, девушка смахивала их кольчужным рукавом и снова понукала усталую Мышку…
* * *
Обжитые места остались позади, дорога превратилась в едва заметную тропу – никто не хотел жить рядом с Проклятым Местом и никто туда не совался без крайней необходимости. Закончился лес, потянулись унылые пустоши, заросшие бесцветной травой. Ветер раскачивал ее, гнал серые волны по равнине. Солнце стало клониться к западу, и под его лучами трава казалась коричневой, похожей цветом на спекшуюся кровь. А впереди неровной зубчатой стеной уже вставали стены Проклятого Места.
Позади раздался звук рога. Мышка вскинула голову и поглядела на хозяйку. Элис тяжело вздохнула и ткнула кобылу каблуками. Но лошадь устала и уже не могла нести девушку быстрее. Заунывные рулады как нельзя лучше подходили к печальной картине пустошей, это казалось даже красивым… но сейчас беглянке было не до красоты пустынных равнин. Рог мог означать лишь одно – преследователи близко. Оглянувшись, она увидела силуэт одинокого всадника на пригорке. Только один? Но он трубит в рог – значит, подает кому-то сигналы.
Усталая Мышка трусила так быстро, как могла, но темные стены приближались очень медленно. Солнце склонилось над ними, слепило и мешало разглядеть подробности. Элис прикрывала глаза рукой, всматриваясь в очертания города, выстроенного невесть в какие давние времена.
В очертаниях зеленых холмов угадывались ровные и округлые линии: здесь земля скрыла постройки, здания стали холмами, а улицы – оврагами и лощинами. Лишь кое-где из земли поднимались остатки стен и башен. О Проклятом Месте в замке рассказывали много, особенно зимними вечерами, когда за окнами выла вьюга и сугробы заносили ворота так, что из замка не выйдешь. Тогда только и оставалось, что сидеть у камина в большом зале и пересказывать страшные сказки. Однако одно дело слушать Анди или толстую кухарку, а совсем другое – видеть собственными глазами.
