Вдруг получилось так, что поборническая сила досталась человеку со съехавшей башкой? Может такое быть или нет? Он ведь ничего не знает о магии Лучезарного, которая сделала его таким, какой он есть. Сейчас нет короля, следить за магическим порядком некому, может случиться что угодно. И, если всё так и есть, пресловутый Годтвер рано или поздно обязательно возьмётся за королевского сына. Не то чтобы Роннар его боялся. Просто в жизни и так хватало проблем, зачем ещё одна?
Пусть бестии пока защищают его от этой угрозы. И князья с их намерениями и требованиями остаются по другую сторону мира. Сперва он укрепится в Иомане и освободит её местными силами. А потом можно будет посмотреть.
– Сам понимаешь, что рано или поздно, если всё пойдёт по благополучному пути, нам придётся идти и в сторону Мятлы. И дальше, – сказал он Изъежу. – От всего мира мы отрезаны лишь до того момента, пока не достигли успеха.
– Я бы тебе посоветовал предъявить свои права на освобождённые территории.
– Как-то это… Как-то это чересчур уж жёсткий шаг. Ты предлагаешь мне противопоставить себя князьям Опорного, по сути, начать с ними открытую вражду.
– Да почему же?! Ты – сын короля, и если кто-то имеет несомненные права на освобождённые своими же силами земли, так только ты. Наши будут рады иметь тебя в качестве господина. Все они понимают, что без господина жить не получится, но у тебя намного больше прав на это, чем у кого-либо другого.
И по происхождению, и по твоим делам, и по свойствам характера. Тебе наши будут подчиняться с радостью.
– Что ж, посмотрим. Не стоит загадывать так далеко. Я вот о чём хотел с тобой поговорить: меня беспокоит то, что бестии наскакивают часто и сравнительно небольшими группами. Днём. То есть у них где-то тут поблизости есть перевалочный лагерь…
– Гнездо!
– Ну-у, они ж не зарождаются тут. Они приходят сюда через бреши, а такие где могут быть. Ну, в горах где-то, да в приозёрных скалах, а ещё, по легенде, проход из Опорного в Тусклый был где-то в Солонцах.
– Да, там есть брешь, это точно. Оттуда бестии выходили ещё при старых королях.
– Ты Иоману знаешь хорошо. Так я хочу тебя спросить, где, по твоему мнению, бестии могли устроить опорный лагерь? Сам помнишь, что я про них говорил – они не любят яркое солнце, то есть полдень пережидают обычно в лесу (но не в самой чащобе, её они опасаются) или в пещерах, что для них даже лучше. Надеюсь, припомнишь какие-нибудь пещеры тут поблизости. Или хотя бы ущелья, где густая зелень нависает сверху, и бестии могут разместиться с удобством.
– Почему же поблизости? Возможно, где-то в горах они и нашли себе подходящее укрытие. Там, на западе. Там хватает пещер.
– Нет, до ближайших гор даже бездоспешному воину одвуконь больше суток пути. Тогда они приходили бы сюда только крупными группами и давили бы жёстче. А так подходят, потреплют и уходят, словно бы в поисках жертвы послабее.
– Резонно.
– Где-то поблизости должны быть удобные для них укрытия. Иначе я не понимаю, что происходит.
– Согласен. – Изъеж старательно взморщивал лоб, словно на самом деле шарил где-то в голове в поисках ответа на вопрос. – Да! Есть тут где укрыться. Вон в той стороне, в лесу, чуть дальше брода, есть глубокие овраги, и склоны там крутые, подмытые весенними ручьями. Кое-где земля обрушивалась, и образовывались такие вроде как пещерки, неглубокие, больше на норки похожие, но укрыться можно даже от дождя. А ещё есть плохой холм вот в той стороне. Может, там какой-то новый проход открылся, новая брешь. Может такое быть?
– Всё возможно, – процедил Роннар сквозь зубы.
– Так что же ты собираешься делать? Неужели вести наших ребят на их лагерь?
– Рано или поздно это придётся делать.
– Наши мужики будут только рады вломить врагу в его логове.
– Ты у мужиков-то спросил, чему они будут рады? – криво усмехнулся поборник. Но староста лишь ухмыльнулся и отвечать не стал – то ли был уверен, что знает намерения и желания своих односельчан лучше, чем кто-либо, то ли просто оценил шуточку.
Днём позже целая армия бестий поднялась по тракту и встала прямо перед деревенскими огородами. Без спешки, без суеты, как-то перенося притушенное облаками солнце и сияние пронзительно-синего небосвода в разрывах туч, они принялись готовиться к атаке – на нервы, что ли, воздействовали. Крестьяне, наблюдавшие за этим процессом из-за частокола, переговаривались приглушёнными голосами, словно боялись, что напавшие услышат. Они боялись, конечно. Кто бы не боялся!
Роннар со злостью подумал, что мысль всё-таки, должно быть, имеет вполне материальную силу и материальное воплощение. И, может быть, враг почуял их намерение выступить ему навстречу, взяться за него на своих условиях. Может, и правду говорят старики, что не следует дразнить зверя, обсуждая с друзьями план его поимки в логове, надо просто идти и брать его. Молча.
Но что уж теперь.
Принц Бовиас объезжал западную границу Овеяния и уже почти закончил, когда его к себе в шатёр пригласил один из старших командиров герцогини. Любезное приглашение, тем более что с прошлого вечера тут воцарилась погода, далёкая от лучезарности: солнце время от времени выглядывало из-за туч, но ситуацию это не спасало, пронизывающе-холодный ветер с гор гнал запах талого снега. От его шквалов не спасало даже сукно, пробирал он до костей.
В этой ситуации – да! – угощение, а в особенности вино, и защита от холода были большой любезностью.
Принц вошёл в тёплый ароматный полумрак, величественно кивнул в ответ на приветствие – и в следующий момент потерял ощущение связности происходящего. В сознании остался след того, что да, происходит что-то странное, и с этим не получается совладать простым усилием воли, но действовать-то надо, иначе… А что иначе?
Он плыл в пространстве полубреда, в окружении чёрных и серых пятен, не видя ничего другого и не слыша голосов, но угадывая движение вокруг себя, и какую-то смутную суету. А потом странное состояние было сдёрнуто с него (так плащ сдёргивают с плеч), и в голове сразу стало чисто, словно осенним днём, ясным, как лучший бриллиант, и таким же кристально-прозрачным.
Правда, видно всё равно было очень плохо. В шатре стало ещё темнее, едва угадывались силуэты людей, лица рассматривать – даже и не думай. Входы и световые проёмы укрыли очень надёжно, опустили перегораживающий занавес, и теперь Бовиас мог только гадать о том, что происходит. К тому же, дёрнувшись, он убедился, что крепко привязан к креслу, на которое его усадили. Конечно, со временем, наверное, удастся высвободиться, но потребуется не меньше получаса, либо же надо действовать размашисто, чего ему, конечно, присутствующие не позволят.
Интересно, сколько их тут?
Бовиас был, к собственному лёгкому удивлению, спокоен. Ему, как недавно его старшему брату, просто не верилось, что с ним может произойти что- нибудь по-настоящему плохое. Ведь его особа священна – ну кто, в самом деле, решится причинить ему вред?
– Герцогиня была удивлена попыткой сына действовать через её голову, – произнёс кто-то в темноте. Принц разглядел окат головы, почувствовал, что беседующий сидит рядом – и больше не разобрал ничего. – И возмущена намерением ей повредить.
– Кто ты такой?
– Не надо задавать лишних вопросов. Это бессмысленно. Куда разумнее будет внимательно слушать и дать разумные объяснения своим проступкам.
– Ты мне указывать не будешь.
– Сейчас именно я и буду указывать. Если принц, конечно, не желает окончательно поссориться с матерью.
– Тебя не касаются мои отношения с её светлостью.
– Принцу следует молчать и слушать. – Невидимый приблизился настолько, что стало чувствоваться его дыхание. А ещё – его рука легла на основание Бовиасовой шеи. Пальцы жёсткие и уверенные, определённо чувствующие своё право на любой жест, даже такой. Ещё чуть-чуть – и станет больно. – Если, конечно, есть намерение жить дальше долго и счастливо.
– Ты мне угрожаешь?
– А следует? – Он сделал паузу. – Герцогиня велела передать, что не станет ждать ещё одного подобного поступка. Она даёт сыну последнюю возможность понять, что только её волей принц может руководствоваться. В противном случае её светлость предпочтёт действовать самостоятельно. И в одиночку. Незаменимых людей нет.
– Любопытно, где же матушка собирается взять ещё одного сына? – Только сейчас сын короля начал смутно осознавать, что он тоже смертен. И есть люди, которым безразличны святыни. Они способны поднять руку даже на будущего государя. – Если избавится от меня?
– Герцогиня велела напомнить, что, кроме его высочества Бовиаса, есть и другие принцы. Кое-кто из них может оказаться податливее. И послушнее. Герцогиня найдёт выход. Она не позволит кому-либо совать ей палки в колёса. И любой, кто попытается это сделать, будет наказан. – Короткое молчание, а потом Бовиас почувствовал металл у горла. – И нейтрализован.
