– Разве мы не откроем ворота? Это же…
– Вот видите, все же была причина поспешить, сэр Рид. Вы бы открыли ворота, чтобы его впустить?
– Ну, не знаю… Наверное, да. Это же барон Гатине, перед ним всегда и в любое время открываются все ворота в королевстве.
– И были бы неправы. Мастера стараются не лезть в дела людей, но есть такие – их прозывают темными, – которые за плату могут сделать многое. В частности, зачаровать кого-то, перед кем, так или иначе, открываются все ворота. Не все, что видят наши глаза, является таковым и в действительности. Запомните это, сэр Рид.
– Я барон Гатине! Желаю говорить с вашим командиром! – послышался голос Жерара из-под стены.
– Приветствую вас, барон!
– Георг?! Это ты?!
– Барон Авене к вашим услугам.
– Тогда, может, откроешь ворота и впустишь меня?
– Мост опустим, а вот с воротами немного обождем.
Со стены спустили веревку с доской, укрепленной таким образом, что она походила на лавку. Глянув на эту конструкцию, а затем бросив взор на стену, откуда за ним наблюдали защитники города, барон ухмыльнулся и начал прилаживаться к неудобному сиденью.
– Ну и зачем нужно это кривляние?
– Хочу взглянуть в ваши честные глаза, господин барон. В прямом смысле этого слова.
– Хм… Ясно. Гляди.
– Сэр Рид, прикажите открыть ворота и впустить солдат короля Гийома, – убедившись, что имеет дело не с зачарованным, приказал Георг. – Сколько вас, барон?
– Пять сотен. Все, что смог наскрести на границе за имеющееся время. Но, думаю, этого хватит с лихвой.
– Пожалуй, что и так.
Пока они спускались со стены, улицы начали наполняться ликующими криками, которые разносились в разные стороны по улицам и переулкам, неся всем жителям радостную весть. Король Гийом не забыл о них! Он прислал подкрепление! Скоро он и сам будет здесь! Они не одиноки! Да здравствует король Гийом!
Кони были уже у выхода из башни, так что воинам оставалось только взгромоздиться в седла и направиться в замок, где вскоре должны были собраться и все остальные командующие воинскими соединениями. Появились новые силы, новые лица, имеющие куда больший опыт в воинском деле, а потому перемещение лиц по должностям было неизбежным, как ни обидно могло это быть для тех, кто, собственно говоря, отбил город у короля Джефа.
Совещание продлилось до обеда. Как и ожидал Георг, командующим гарнизоном Хемрода остаться ему было не суждено. Впрочем, он не больно-то расстроился по этому поводу. Он был хорош в нападении, в организации засады, в командовании своей сотней, а осада и оборона имели столько тонкостей, которым ему еще нужно учиться и учиться.
Ему не давало покоя другое. С момента появления барона он все время думал о происходящем и никак не мог найти ответ, который бы пролил свет на события. Помощь подошла как нельзя кстати. Но такого просто не могло быть. Неужели…
– Ну что, мой мальчик, надеюсь, ты не обиделся? – дружески хлопнув Георга по плечу, поинтересовался барон Гатине.
– Нет, все справедливо. Мы можем говорить открыто?
– Мои люди контролируют этот зал, но голос лучше все же не повышать.
– Ясно. Барон, а как вы так скоро оказались здесь?
– Ты забыл, кто я, мой мальчик, – с довольной улыбкой произнес Жерар.
– Отчего же, очень даже помню. Но даже вам не под силу за столь короткий срок собрать пять сотен конных бойцов на границе графства Гиннегау, где каждый воин на вес золота. И уж тем более – успеть совершить марш на такое расстояние, да еще и без сменных лошадей. Я никогда не командовал слишком большими силами, но представление о переходах и трудностях, связанных с этим, имею. Подобное возможно лишь при одном условии… Вам было известно о намечающихся событиях раньше, чем они начались.
– Георг…
– Ты сделал мою матушку разменной монетой в своих играх. Я ведь говорил, чтобы ты не смел к ней приближаться.
На барона Гатине сейчас взирали глаза, полные ненависти. В этих глазах сейчас отчетливо был виден истерзанный труп Несвижского Пса. Не сказать, что Жерар испугался, – как ни крути, но он тоже чего-то да стоил, даже с учетом талантов Георга. Но вот драться ему категорически не хотелось. Мало того, он желал сохранить дружеские отношения с Георгом. Сомнительно, что из этого что-то получится, но попытаться все же стоит.
– Не лапай меч, парень. Если тебе так уж хочется, то я тебе обещаю, что мы с тобой сойдемся в поединке и на том оружии, которое выберешь ты. Но сначала мы поговорим. Если поймем друг друга – хорошо. Нет – тебе придется подождать до конца кампании.
– Думаешь обвести меня вокруг пальца? Считаешь себя самым умным?
– Помилуй бог. Если бы я был самым умным, то этот пройдоха Клод не обошел бы меня на кривой кобыле, а ты никогда не догадался бы, что все это моих рук дело.
– Значит, все же ты?
– Пустой вопрос. Ты и так знаешь, что я. Остается только выяснить почему.
– И почему же?
– Потому что это была уникальная возможность переломить ход всей кампании одним махом. Но если ты думаешь, что это я подбросил барону Клоду сведения о твоей матушке, то ошибаешься. Я просто воспользовался ситуацией.
– Если не ты, то кто?
– Баронесса Гринель. Нет, Георг, она не хотела этого. Мало того, она никому и слова не сказала о том, где и с кем провела ночь. Она просто не подумала, что ее ни под каким предлогом не оставят без наблюдения. Остальное все случилось само собой. Я надеялся, что дальше события будут развиваться так, как я и предполагал. Как только выяснилось, что о матушке Аглае стало известно памфийцам, я начал собирать силы. Но Клод оказался умным сукиным сыном – он не стал ее арестовывать, ограничившись тем, что взял ее под плотное наблюдение, дабы выманить тебя. Они надеялись, что им удастся держать ситуацию под контролем, даже если ты захочешь ее выкрасть. Но я знал, что им тебя не остановить. Ты увез бы мать и смог бы уйти от погони. Тогда я спровоцировал ее арест. Не смотри на меня так. Памфийцы не дураки, чтобы дурно с ней обращаться. Георг, пусть она не помнит своего прошлого, но она не перестает быть потомком древнего рода, веками служившего Несвижу. Она вдова короля, и ее долг – жертвовать всем во благо своего народа.
– Ты-ы!..
– А ты?! Чем ты лучше меня? Ведь сэр Айвен предлагал тебе выпустить Аглаю и проваливать на все четыре стороны. Почему ты не поступил так? Молчишь? Ну так я отвечу. Кровные узы, сыновний долг – это серьезно. Но ты не смог взвалить на свои плечи и плечи своей матушки груз ответственности за ту кровь, которая непременно пролилась бы с пришествием короля Джефа за измену, учиненную жителями этого города. Ты не смог бросить тех людей, которые пошли на открытое неповиновение, вступившись за дорогого им и тебе человека. Судьба распорядилась так, что ты встал на службу этим людям, и твой долг – остаться и защищать их. Не Несвиж, не короля, не матушку, а горожан. Так что ты ничем не лучше и не хуже меня, мы одинаковы. Просто ты еще не научился думать обо всей стране. Но придет время, и это в тебе проснется. Не может не проснуться, оно уже просыпается, потому что это твой долг по рождению, и ничего ты с этим не поделаешь.
Авене. Положа руку на сердце новый барон признался сам себе, что ожидал чего-то большего. Нет, он, конечно, понимал, что баронство находится в упадочном состоянии, что ему понадобятся средства как для восстановления самого замка, так и для налаживания хозяйства. Но он даже предположить не мог, что эта земля по-настоящему скудна. Единственное, что могло привлечь в баронстве, – это выгодное местоположение, да и то привлекло бы оно не самого владетеля.
По сути, земли баронства представляли собой обширную горную долину в пойме реки Вейна, берущей свое начало в графстве Хемрод и впадающей в Беллону уже на территории Памфии. Протекая по данной местности, она как бы разделяет две горные гряды. Южная гряда отстояла от берега на две-три мили, а северная приближалась практически вплотную.
Река, будучи вполне судоходной, не являлась водной артерией, так как имела слишком малую протяженность и неудобное направление. Конечно, некоторые торговцы пользовались ею, но это капля по сравнению с оборотом, имеющимся на других реках. Владетель не мог взымать плату за проход по реке, так как этим занимался королевский мытарь. Тот вместе с четырьмя солдатами, древними ветеранами, располагался на небольшом посту, оборудованном причалом. Больше народу содержать просто не имело смысла, слишком уж скудный ручеек тек отсюда в казну.
Единственное, что оставалось барону, – это его земли и люди. Разумеется, он мог установить плату за стоянку на его землях для купцов, но те предпочитали проходить мимо. Народу здесь мало, все бедны как церковные мыши, а на стоянку можно встать и дальше, нужно только правильно подгадать время, чтобы проскочить этот убогий район.
Вдоль южного берега Вейны местность имела довольно обширные равнинные участки, но беда в том, что плодоносный слой здесь очень тонкий. Уже на глубине фута начинались камни, что делало землю непригодной для пахоты.
