Эгорд не хочет помогать, сейчас она узнает, каково это — лишаться плоти. В голове портрет Наяды худеет до костей, то же самое ждет Милиту.
Лицо бывшей сестренки еще свирепее. Глаза наливаются могильной чернотой, готова принять любые раны, лишь бы добраться до убийцы Витора. Полет ускоряется, силуэт обрастает фиолетовой энергией.
Ныряют в лаву.
Шар обтекают алые и оранжевые потоки, гуща хлюпает, кипит. Эгорд стискивает зубы от высокого звука — чудовищный жар съедает щит, пленка истончается, жгут ручьи пота… Лава утекает за спину, ветер срывает последние капли, вокруг — красный туман, полчища кровавых туч, рядом — щит Тимориса.
Вдалеке солнечная сфера Милиты.
Не сдержался. Да, теперь они по разные стороны, но вовремя пришла остужающая волна Ударага. А холод сказал: если бы не помощь Милиты, вряд ли бы добрались так далеко.
Возвращение долгов, не более.
Лавовый туман сменяется прозрачным воздухом, Эгорд гасит щиты, от своего Милита избавляется сама, брезгливо стряхивает солнечную пыль, зло косится на Эгорда, мол, без тебя бы справилась. Летит поодаль.
Драконы летают через лаву спокойно. Наверняка, она зачарованная, своих не ест: вон ледяной — пролетает без вреда.
Все пронизано магией, и демонической, и темноорденской.
Драконы и пешки скоро уступят место их создателям… Вот тогда начнется грустное веселье.
— Куда ни плюнь, везде какая-нить бесятина! — выкрикивает Тиморис. — Слушай, Эгорд, тут на каждом шагу, то есть, лету, по три погибели, но надо бы как-то вздремнуть… Иначе с ума сойду!
— Не боишься? — удивленно спрашивает Эгорд.
— Ну ты ж, если что, разбудишь?
Спят по очереди: Тиморис, Эгорд. Одновременно не решаются — Милите не доверяют, та по-прежнему летит в стороне.
«Не волнуйся, буду в твоем разуме, — успокаивает Удараг. — Разбужу, если почую опасность».
Засыпать в полете необычайно легко, когда делаешь это целенаправленно. Даже приятнее колыбели. Если не видеть, что за кошмар: пещеры, драконы, ловушки, — творится вокруг, то воздух как пеленки, гул ветра усыпляет…
Вытряхивает из сна голос. Удараг предупреждает об угрозе? Но голос не в голове, откуда-то извне.
— Просыпайся! — Тиморис трясет за плечи. — Тут такое!
Стен больше нет, пустота. Почти пустота — каменный каркас, словно застывшая паутина или пчелиные соты, не только по всей высоте, башни ячеек уходят в глубину, растворяются за горизонтом.
Внутри — драконы, дракончики и яйца.
Взрослые теснятся на каркасах, как летучие мыши, перепархивают с ветки на ветку, порыкивают, наверное, от досады: не развернуть крылья во всю ширь. Мамаши в гнездах, заслоняют кожаными полотнами молодое поколение. Одни еще в скорлупе, здоровенные овалы разных цветов просвечивают, обнажая тени ящерок, корка местами в трещинках. Другие уже пищат, просят кушать, страшно представить, на сколько кусочков тысячи родителей растащили бы трех людишек, если бы не ментальный запрет Ударага. Дракончики делают первые неуклюжие попытки летать, сбиваются в стайки как бабочки.
— Ямор, сколько же этих гадин! — Тиморис вертится, будто собирается отбивать атаки отовсюду сразу.
— Главный козырь Зараха, — озирается Эгорд. — Не удивлюсь, если полсотни тысяч.
— Мы близко, — наконец подлетает Милита.
Спустя кошмарно долгие минуты — желания считать нет совсем — гнезда заканчиваются стенами из черного камня с блестящими крапинами, бездна похожа на звездную ночь.
Провал расширяется, но каменные наросты увеличиваются размерами и числом, из той же звездной руды, на сей раз обустроенные: из диких дугообразных перекладин выдолблены мосты с парапетами, из нагло выпирающих жирных глыб — площадки с арками, полумесяцы уступов и выступов превращены в завитки лестниц.
Тянутся шеренги людей, демоны-надзиратели свистят плетьми, брызжет красное, длинные языки слизывают с пальцев жильное вино.
Маневры похищают все внимание, Тиморис воет на опасных поворотах, а опасным вскоре становится каждый. Эгорд утяжелен гроздьями пота, в груди грохот, задевает чешуйками доспехов перила и колонны, льется разлапистая хвоя искр.
Милита спокойна как звездно-черный камень вокруг, лук плюется стрелами, чистит путь от крылатых демонов, Эгорд и Тиморис добивают. Обрубки голов и крыльев сыплются как яблоки и листья.
«Удараг, ты где?» — кричит мысль.
«Почти у дна, прошли череду порталов и водораспределительную систему, бежим коридорами и лестницами, тут демоны и Темный Орден».
«Мы тоже около дна, пролетели драконьи кладки. Что с магом? Удалось допросить?»
«Как раз движемся по его наводке. Есть идея…»
«Удараг?»
«Тут скоро начнется бойня, Эгорд. Я нужен своим. Держись…»
Открывается громадный простор, светло-коричневая земля размером с баронство, по краям кишат силуэты, купол бурых стен усеян слабо движущимися белыми пятнышками — тоже как звездное небо, только… жуткое…
Дно.
— Прилетели! — радостно кричит Тиморис, лицо тут же искажается. — Погодите… Мы же щас всмятку!!
«Бьемся с архимагами! — тревожит колючая волна. — Потери большие, Эгорд! Нам нужны все силы…»
«Снимай щит! — бросает Эгорд мощную мысль. — Уже видим дно, драконы позади, не достанут».
«Благод…» — Ответ обрывается.
— Хватай. — Эгорд тянет ладони к Тиморису.
Пальцы переплетаются, воины как зеркальные отражения, падают всей широтой тел.
Замки рук наливаются светом, как два солнца, воинов окружает шар желтых контуров, прозрачные острова между линиями затопляются лучистой желтизной…
Земля ближе — сейчас либо примет, либо раздавит, сферу надо срочно замыкать…
Через еще не залитый участок щита Эгорд протягивает Милите руку.
Немертвая не реагирует, ускоряется. Тело разгорается лиловым огнем, пышные флаги фиолета запутываются в ком, такой же большой, как щит Эгорда. Фиолетовая комета мчится на таран с твердью.
Эгорд возвращает руку. Закрывается щит, следом — глаза.
Удар.
Голова взрывается.
Белизна выцветает неохотно, тошнотворное шатание…
Обнаруживает себя на четвереньках, Тиморис кряхтит, выкарабкивается из пролома в земле, цветок дымящихся трещин раскидывает лепестки метров на тридцать.
Эгорд мысленно благословляет время, когда изучал световые щиты, потратил на это несколько лет и хвала богам!
Сиреневая комета замедляется невообразимо резко, от такого перепада скоростей Милиту должно расплющить…
Комета зависает меж разломов.
Уменьшается, гаснет.
Милита женственной походкой плывет к Эгорду, отпихивает Тимориса с пути, ногой под дых поднимает воина-мага, тот кашляет, разгибается.
— Чего развалились как на рыбалке? — Немертвая вынимает лук.
— Вот с-су… — Тиморис косится на скрипящее в кулаке Милиты оружие. — Существо…
В голову Эгорда послание:
«Мы убили часть архимагов. Держитесь, скоро придем на помощь. Темный Орден создал не только саффлов. Пленный маг рассказал, что мы лишь крохотная часть. Для захвата мира созданы самые разные полудемоны, почти все здесь, в нижних уровнях цитадели, их воля подчинена архимагам… Опять атакуют! Эгорд, держ…»
— Где мы? — Тиморис пришибленно смотрит по сторонам.
Троица идет от центра к краю.
Взгляды приковывают ворота размером с крепость Клессы. Скалоподобные плиты, что служат створами, кверху заостряются, похожи на скорпионье жало.
Стены приближаются очень медленно, ноги молят пощадить.
Окружность дна забита толпами людей и демонов, картины устрашают, Эгорд бледный как смерть, челюсть Тимориса не может подняться с груди.
Краснокожие рогатые твари с рычанием, визгом и хохотом пытают голых людей, вид которых напоминает объедки. Набитые кричащими рабами орудия пыток теснятся группами, каждую площадку окружают демоны, одни садисты выходят из арен отдышаться, сменщики с наслаждением вливаются в действо.
На других площадках — совсем иначе. Люди улыбаются, смеются, их купают в роскоши и удовольствиях. Бьют винные фонтаны, столы выгибаются от тяжести яств, счастливые мужчины томятся на богатых ложах, о них со стонами трутся обнаженные тела демонесс, сверкают горы золотых монет, драгоценных украшений.
Между площадками высоко парят архимаги, рога медленно поворачиваются, огненные взоры следят.
Стены увешаны жрецами света в закопченных белых одеждах, кисти и головы иногда шевелятся… Вспоминается Камалия: оковы, беспомощная женщина на грани безумия, взгляд молит о свободе или смерти…
Здесь так же. Но жрецов тысячи. До каменного неба.
— Что, во имя всего, тут творится? — разлепляет губы Тиморис.
— Здесь делают демонов, — отвечает Милита. — Не всех, лишь самых сильных.
