Теперь он дожидался, когда у архимагов найдется время для поисковой ворожбы. Его предупредили, что они займутся этим немедля после текущего совета в Хрустальном зале.
Мулмонг никаких следов не оставил, и куда они с Лормой подались после того, как Тейзург согнал их с прежнего насиженного места, сведений нет. Возможно, в окаянные юго-восточные края, но это совсем не обязательно. Надев волшебное коралловое ожерелье, вурвана сможет жить среди людей, выдавая себя за смертную девушку.
Ворожба Сокровенного Круга в полном составе – это сильно. Какие бы мощные чары ни защищали вора, есть надежда, что удастся определить если не место, где он сейчас находится, то хотя бы направление для погони.
Наконец дебаты закончились. Оскорбленного Дирвена увели под конвоем – двое магов, двое амулетчиков, ни один из этой четверки не выказывал радости по поводу своих новых обязанностей.
Орвехту велели обождать: архимаги отправились ворожить в специально приспособленное для этого потаенное помещение. Возвращение животворной «Морской крови» – задача достаточно серьезная, чтобы они потратили на это толику своего времени.
– В ваше распоряжение поступит амулетчик с большим опытом боевых заданий, один из сильнейших, – предупредил перед тем Оксемонг.
– Надеюсь, почтеннейший коллега, это будет не Дирвен? – хмуро усмехнулся Суно.
– Да побойтесь богов! – архимаг едва ли не знак обережный сделал, едва заметно шевельнув пальцами, хотя скорее всего Орвехту это просто показалось. – Только Дирвена в такой миссии не хватало… Поручение ответственное, с вами поедет Зомар Гелберехт, весьма способный и дисциплинированный молодой человек.
Ага, один из соперников Дирвена в борьбе за звание первого. Тоже владеет «Прыжком хамелеона». Имя сурийское – полукровка. Вроде бы Суно слышал о нем только похвальные отзывы. Что ж, хоть это утешает.
Оксемонг отправился на ворожбу, а к нему подошел Шеро, он был мрачнее тучи.
– Весточка из Абенгарта, – сообщил он угрюмо, когда два мага добрались до его кабинета.
– Плохо?
– И да, и нет. Наши разведчицы, хвала богам, не спалились, только чеснок лука не слаще. Детское Счастье, будь оно трижды неладно.
– Стало быть, мы те еще умники, – с досадой проворчал Суно. – Чтоб Овдаба не заглотила такую наживку… И насколько они вляпались в Детское Счастье?
– Настолько, что дальше некуда. Змейка в приюте под охраной, ее собираются сколько-то продержать там и отдать на воспитание в приемную семью. Выберется. С Нинодией хуже. Сначала ее на месяц посадили в тюрьму за драку с полицейскими, а теперь предъявили обвинение в том, что она заставляла свою малолетнюю дочь заниматься срамным промыслом. Пожизненная каторга.
– Экая дрянь… Как они сфабриковали доказательства?
Перед отправкой в Овдабу Хеледику обучили колдовству, позволяющему всякий раз восстанавливать девственность. Даже если у нее была с кем-то близость, не могла же она забыть о предохранении и восстановлении, это на нее не похоже.
– В качестве доказательства вины матери-сутенерши, как они обозвали Нинодию, на суде представлены рисунки Хеледики.
– Да ведь она, при всех ее прочих достоинствах, рисует, как лягушка лапой, что она там могла… Погоди… Они использовали «улику хвоста и башни»?
– То-то и оно. И боюсь, выручить Плясунью мы сейчас не сможем.
Пресловутая «улика хвоста и башни» – странное суеверие, и в то же время в системе овдейского правосудия это козырь, который нечем крыть. Заслав ведьму-шпионку в Овдабу под видом четырнадцатилетней девочки, Ложа воистину сама себя перемудрила.
Зинта с котомкой за спиной и лекарской сумкой через плечо стояла перед территорией суверенного государства. Территория выглядела как небольшой двухэтажный дворец в сиянском стиле, с фонтаном и клумбами перед парадным входом.
На хрупкой белой башенке реял флаг – прихотливое переплетение синих, изумрудных и фиолетовых узоров по черному полю, напоминавших то ли оргию в змеином царстве, то ли охваченные вечным водяным танцем водоросли.
Герб для своего княжества Эдмар придумал сам и после сказал, что утонченные натуры это оценили, а все остальные пусть тоже приучаются к прекрасному. Хотя, если б он спросил мнения Зинты, она бы предложила попросту изобразить цветок кофейного дерева на золотисто-зеленом или голубом фоне. Славно бы получилось, по-доброжительски, и тогда иные из прохожих не глядели бы на государственный флаг Ляраны с оторопью и не бормотали бы себе под нос обережных заклинаний.
Она пришла к Эдмару жить. Суно отправился в командировку, и вначале предполагалось, что она останется с матушкой Симендой и кошкой Тилибирией, но накануне отъезда мага нагрянули гости. Из деревни. Надолго. Его кузина с двумя дочками, восемнадцати и шестнадцати лет, и семилетним сынишкой.
Орвехт по происхождению был бастардом, в его жилах смешалась кровь старинной аристократической фамилии и ларвезийских крестьян. Приехали к нему родственники по материнской линии. Двоюродная сестрица Табинса явилась пожить в Аленде и заодно пристроить Глодию с Салинсой замуж за городских.
Гости были шумны, непоседливы и сокрушительно бесцеремонны. Зинта решила, что не останется с ними под одной крышей. Не со зла на них, Тавше упаси, а потому что невмоготу. Другое дело, будь Суно дома, а без него – уж не обижайтесь, лучше она поселится на время его отсутствия при какой-нибудь лечебнице, ей всего-то и нужен угол с тюфяком на полу для сна.
Она не сразу решилась сказать ему об этом, но он понял ее с полуслова и посоветовал перебраться к Эдмару, с которым сам же и договорился. Зинта возражать не стала: это было на пользу ее тайному плану. Она предлагала забрать с собой еще и Тилибирию, от греха подальше, даже подходящую корзину с крышкой присмотрела, но Суно ответил, что нет необходимости. Незваные гости предупреждены: если кто-нибудь из них обидит его домоправительницу или его кошку, он, вернувшись, не просто вышвырнет их из дома – будут еще кое-какие неприятные последствия.
Зинта не назвала бы Табинсу с ее детьми зложителями. Жестокости и тяги к скверным поступкам в них не было, другое дело, что они вели себя так, будто весь мир – их приусадебное хозяйство, по всякому поводу лезли не в свое дело, и если им что-нибудь приспичило, не знали удержу. Но при этом к магии относились с опаской, Орвехта уважали и побаивались.
Тот запечатал заклинаниями часть помещений в доме, чтобы никто не совал нос куда не надо, и поехал на вокзал, а Зинта отправилась в официальную резиденцию князя Ляраны на бульваре Шляпных Роз.
От дверей уже спешила прислуга: Эдмар отсутствовал, но своих людей предупредил, ее ждали.
Обустроиться в отведенной ей комнате с сиянской росписью на потолке – опрокинутый голубой пруд с белыми кувшинками и золотыми стрекозами – Зинта не успела: поймала зов, и пришлось мчаться на помощь прохожему, сбитому экипажем через квартал отсюда. Потом было еще два зова, да после этого она завернула в лечебницу и обратно пришла только под вечер.
Ужинать села вместе с вернувшимся Эдмаром. Прислуживали им две смуглые девушки, широкобедрые и невысокие, но при этом на загляденье точеные, словно сурийские кувшинчики для дорогих благовоний. Двигались они с диковатым изяществом. На одной было одеяние из золотистого шелка, мягко сияли жемчужные браслеты и ожерелья, другая в белых шелках, а украшения у нее были из янтаря.
– Это ты велел им так одеться, чтобы цвета наоборот? – поинтересовалась Зинта, когда сурийки с поклонами выплыли из комнаты. – Красиво…
– Разумеется, я. Приходится учить их элементарному, начиная с того, что такое вкус и как подобает одеваться. Зато прелестно танцуют, сама увидишь. Они из моего ляранского гарема. Можно сказать, придворные дамы. Взял с собой, чтобы посмотрели на мир и набрались хороших манер. Ну, и еще чего-нибудь этакого пусть наберутся, чтобы мне с ними не было смертельно скучно. Между нами говоря, Лярана – сущая деревня, но я со временем сделаю из нее самую шикарную в Сонхи деревню.
– Саженцы-то прижились, которые ты из того мира принес?
– Куда они денутся? Я им заклинаниями помог. Одна плантация уже есть.
– Продавать кофе будешь только в Ларвезу?
– За двумя исключениями, которые внесены как секретные подпункты в мое торговое соглашение с Ложей, – Эдмар хитро улыбнулся – ни дать ни взять актер, изображающий на храмовом празднике бога обмана Ланки, явившегося в облике красивого молодого человека. – Первое, как ты, вероятно, догадалась, Китон. Кофе там оценили и перепродавать его людям вряд ли станут, тем более что людей в Китоне категорически не жалуют.
– А ты как же?
– О, меня там за человека не считают. В хорошем смысле слова. И честно говоря, не так уж они заблуждаются. После Лилейного омута ко мне вернулось вместе с памятью кое-что от прежней личности, когда я был существом иной расы в мире Изумрудного солнца. К счастью для окружающих, вернулось не все, хотя окружающие, пребывая в неведении, не способны свое счастье оценить, – его ухмылка была кривой, но в то же время мечтательной. – Зинта, поверь, я тогда был примером для всех зложителей!
