– Так мерзавка эта приходила, леди Грэйд, а от нее завсегда одни неприятности, и знаете, я не маг, но кое-что чувствую, так вот – смерть за ней ходит, леди Грэйд.
Я рухнула обратно на кровать, потрясенно взирая на нянюшку герцога. И больше всего меня интересовали два вопроса:
– В Гнезде Орла мне цветок мальвы ваша дочь в комнату отнесла?
– Николет? – переспросила госпожа Тортон. И тут же отрицательно покачав головой, ответила: – Нет, Николет она смерть не чувствует, а вот госпожа Винслоу – да, она и смерть и присутствие магов ощущала всегда. Потому-то я и настояла, чтобы Дэсси взял ее с собой, когда на новое место службы отправлялся. Да и госпоже Винслоу лучше, все же к сыночку ближе, а он у его светлости на корабле служит.
И второй вопрос задавать не пришлось – я поняла, кто подкинул мне цветок мальвы в каюту!
– Одного понять не могу, зачем после цветы забирали… – задумчиво проговорила я, испытывая непреодолимое желание снять и второй окровавленный чулок.
– Да зачем же его забирать? – всплеснула руками нянюшка. – Каждый цветочек он тепло солнышка в себе несет, а как с тьмой столкнется, так и исчезает. Высыхает как капелька воды на ветру. Но и задачу свою выполняет – тьму гонит прочь. Пусть ненадолго, но гонит.
Так, значит, цветы никто не забирал!
Но если на корабле был лич, то в Гнезде Орла…
Мне вспомнился примечательный разговор, между его светлостью и моей камеристкой:
Слова лорда Грэйда: «В замке маг».
Вопрос госпожи Камиеры: «Мне проверить охранные заклинания?», и приказ герцога: «Покои леди Уоторби». Так, значит, мое представление с истерикой и слезами, заготовленное для того, кто принес цветок мальвы, досталось неведомому магу… Леди эн-Аури? Вероятно. Ведь именно она решила, что меня так пугает этот общеизвестный символ смерти, а потому призрак, явившийся напротив окна герцогской гостиной, демонстрировал мне на раскрытой ладони именно мальву…
– Невероятно, – потрясенно пробормотала я, – воистину невероятно… А я ведь искренне верила, что цветами мальвы меня пытаются запугать.
– Нет, нет, Ари, деточка, да я бы никогда! – воскликнула няня.
Удрученная собственной недогадливостью, да и тем, что сама себя ввела в заблуждение, я улыбнулась госпоже Тортон и с искренним чувством произнесла:
– От души благодарю вас за заботу.
Едва сказала, вспомнила, что лич действительно направлялся в мои покои, но покинул их, несмотря на ожидавшую его засаду – не оттого ли, что здесь повсюду были цветы мальвы?! А если бы их не было, и я, ничего не подозревая, удалилась в покои, осталась бы наедине с монстром?!
– Ох, госпожа Тортон! – Мне на миг перестало хватать дыхания.
– Ари, деточка, что же вы так побледнели? – встревожилась старушка и, подойдя ко мне, схватила за дрожащую руку. – О том, чтобы лич вас не тронул, Дэсмонд позаботился, кулон же на вас!
Я испытала искренние сомнения, что вспомнила бы об этом в момент столкновения с призрачным давно умершим чудищем.
– Да, только, – нянюшка присела рядом на край кровати, – прошлую-то невесту знание то не спасло, хоть и слабее защита была. Бедняжка перепугалась, бросилась прочь, сбежала из крепости, да к храмовникам за помощью и кинулась. А уж те и отравили, чтобы на честное имя Грэйд тень бросить.
Несколько секунд я мучительно осознавала все произошедшее, затем решительно поднялась и произнесла:
– Моя искренняя благодарность, госпожа Тортон. Позже мне бы хотелось продолжить эту беседу, но сейчас следует поторопиться и оказать помощь раненым.
– Раненым? – удивилась няня.
И мне пришлось сообщить:
– Лич напал в холле. Много раненых. Вы же видите кровь.
Подслеповато прищурившись, госпожа Тортон извлекла из мешочка на поясе пенсне, поднесла к правому глазу, вгляделась в чулок, все еще остающийся на мне, после на подол платья и, подскочив, воскликнула:
– Да как же так?!
А затем, не прощаясь, стремительно покинула мою спальню, задев один из цветков. Это вынудило ее остановиться, и, кряхтя, старушка согнулась, вернула цветок на место и лишь после этого бросилась прочь.
Не стала задерживаться и я – раздевшись, ополоснула ноги, смывая кровавые потеки, после со всей возможной поспешностью переоделась и поспешила в холл, приглаживая на ходу растрепавшиеся от смены платьев волосы.
* * *
К тому моменту, как я спустилась, в холле уже даже начали наводить порядок горничные, в то время как лакеи и охранники укладывали пострадавших на носилки и уносили в распахнутые двери, ведущие в подземелье. Тех же, кто был легко ранен, сопроводили к выходу, и на улице я услышала:
– Лекари прибыли.
Я не стала стоять в стороне, а ринулась помогать раненым – образование в лицее позволяло оказывать первую помощь, и потому, отобрав у проходящей мимо госпожи Вонгард корзинку с бинтами, спиртом и заживляющими мазями, я направилась к сидящей у стены горничной, которая, попеременно то кривясь от боли, то широко улыбаясь, баюкала раненую руку. К слову, радостное настроение было у всех присутствующих, и стоило мне появиться, как отовсюду понеслось: «Леди Грэйд, а вы видели бросок Орсона?», «Леди Грэйд, а как мы его гнали!».
Сдержанно улыбаясь и кивая прислуге, я опустилась на колени рядом с горничной, разрезала рукав, осмотрела глубокий порез, словно нанесенный ножом, обработала рану, затем туго, так, чтобы не пришлось зашивать, перебинтовала.
– Ох, как вы быстро, – удивленно произнесла женщина.
– Меня этому учили, – с улыбкой ответила, поднимаясь, чтобы перейти к следующему раненому.
Но не успела я раненому лакею тоже перевязать руку, как в холле раздалось взбешенное:
– Ариэлла!
Торопливо закончила перевязку и едва успела – подошедший герцог, невзирая на то, что я как раз завязывала бинт, ухватил за запястье и рывком поднял на ноги.
Развернулась к последнему представителю династии Грэйд я уже сама и поразилась тому, насколько тихо стало в холле, несмотря на присутствие более чем пятидесяти человек.
– Леди оттон Грэйд, – глаза его светлости словно начали темнеть, – я просил вас ожидать меня в спальне. Так за каким морским дьяволом вы, проигнорировав мой приказ, заявились…
Договорить не дала я. Несмотря на грозный голос и гневный вид, я отчетливо поняла главное – герцог боялся. За меня. И то, что вынудил уйти, говорит лишь об одном – он не хотел, чтобы я видела кровь, раны, да все, что оставил после себя жуткий призрак некогда могущественного мага. И так как я уже была превосходно осведомлена о характере и завышенной требовательности лорда Грэйда к безусловному подчинению, поступила так, как поступила бы любящая жена.
Шагнув к супругу, я прикоснулась ладонью к его груди, ощутив, как стремительно бьется сердце под черной шелковой рубашкой, заглянула в столь же черные глаза и тихо сказала:
– Дэсмонд, неужели вы полагаете, что там мне будет лучше, чем здесь?
Лорд оттон Грэйд на миг закрыл глаза, а после, словно совершенно забыв о присутствующих, обнял мое лицо ладонями, склонился едва ли не к самым губам и, не пытаясь говорить тихо, ответил:
– Ангел мой, проблема в том, что мне будет лучше, если я буду уверен, что ты в безопасности. Мне, понимаешь?
Слыша словно сердцем каждое из сказанных им слов, я завороженно смотрела, как чернота, еще мгновение назад словно затопившая глаза герцога, медленно исчезает, оставляя синеву, присущую уроженцам древнего Элетара, пока не исчезла окончательно, словно втянувшись в зрачок.
– Ты меня услышала? – заметив мой отсутствующий вид, уточнил его светлость.
– Да, – выдохнула едва слышно. И тут же, опасаясь, что Дэсмонд уйдет, торопливо спросила: – Как вы догадались, что в замке лич?
Герцог резко выдохнул, затем неожиданно сжал меня в крепких объятиях и, целуя волосы, – я столь отчетливо ощутила это прикосновение, – пояснил:
– Это родовой портал Грэйд, я ощущаю, когда его используют. Уровень магии и намерения также. Еще вопросы?
Теперь, прижавшись щекой к его груди, я уже не только ощущала, но и слышала биение сердца его светлости, и это неимоверно успокаивало, но ничуть не отвлекло от сути разговора:
– Ваша рубашка все еще влажная, – заметила я, погладив ткань ладонью.
Усмехнувшись, Дэсмонд ответил:
– Янир великолепно управляет флагманским кораблем, но совершенно отвратительно лодкой. Мы разбились о рифы.
И я поняла то, что не договорил герцог – ему пришлось плыть. Плыть самому, чтобы оказаться в том самом гроте, где находился портал. И возможно, мне стоило промолчать, но после разговора с нянюшкой, после нападения и произошедшей битвы, казалось, все чувства находились в смятении, и потому я произнесла:
– Но ведь мне ничего не угрожало…
