– Не любишь дела?
– Ненавижу. Они настолько пагубно влияют на людей… Да взять хотя бы моего кузена: раньше он был милейшим человеком, душой компании. Теперь же вечно пропадает именно тогда, когда он мне нужен, а вернувшись, запирается у себя в кабинете и целыми днями шуршит там бумагами, точно мышь. Поэтому я стараюсь находить друзей исключительно среди бездельников.
– Ну, моё дело не настолько пагубное, да и делом его можно назвать только с большой натяжкой. Скорее, это даже не дело, а предлог для встречи с тобой.
– В прошлый раз у тебя был предлог… более романтичный.
– Тогда меня пришпоривали обстоятельства.
– Так с каким делом ты пожаловал?
– Помнишь свой медальон? Тот, что был на тебе тогда в гостинице.
– Он и сейчас на мне.
– Откуда он у тебя?
– Мне подарил его друг. А что?
– Тот рисунок… Ты не знаешь, что он означает?
– А он разве что-то означает?
– В нашем мире всё что-либо да означает.
– Да ты философ…
– А твой друг… Ты сможешь меня с ним свести?
– Если ты заставишь меня захотеть это сделать. Надеюсь, у тебя нет каких-нибудь других и уж тем более неотложных дел?
– Я полностью в твоём распоряжении.
– Тогда предлагаю продолжить встречу в другой обстановке, – сказала Амалия, вставая с дивана.
Встав, она направилась к двери из комнаты. Виктор последовал за ней. Пройдя через пару проходных комнат, они попали в спальню. Едва они туда вошли, Амалия властно подвела Виктора к кровати, затем толкнула его на кровать.
– Раздевайся, – приказала она.
Разумеется, упрашивать его не пришлось. Раздевшись, он лег на кровать. Справившись с платьем, Амалия присоединилась к Виктору.
– О, да ты действительно по мне соскучился, – заметила она после того, как Виктор нежно и одновременно страстно поцеловал её в губы. Затем они поцеловались ещё, и ещё, и ещё… Они ласкали друг друга, быстро входя в раж. А потом Амалия уложила Виктора на спину и села сверху.
– Так говоришь, тебя надо пришпоривать? – озорно спросила она и вонзила в него каблучки своих туфелек.
Затем, после волны блаженства, после того, как они, счастливые, рухнули в постель, так и не разжимая объятий, Амалия сказала:
– Я хочу, чтобы ты рассказал мне про рисунок.
– Что ты хочешь узнать? – спросил сонно Виктор. Он уже начал проваливаться в сон.
– Всё. А особенно то, почему ради него ты потратил на мои поиски целый год.
– Так ты знала?! – слова Амалии заставили Виктора от волнения и обиды сесть в постели.
– Конечно же, я знала. А ты думал, такое настойчивое преследование может остаться незаметным?
– Так ты знала и специально меня избегала? – повторил свой вопрос Виктор, даже не пытаясь скрыть обиду. Это заставило Амалию рассмеяться.
– Ну да. Сначала мне было интересно с тобой поиграть, а потом захотелось узнать, как далеко ты способен зайти. И потом, дорогой мой рыцарь, рыцарю положено сначала пройти все испытания и преодолеть все трудности, и только потом ему можно припасть к ногам любимой.
– Я жду, – требовательно сказала она, видя, что Виктор не собирается ничего рассказывать.
– Я видел этот символ в качестве подписи на записке, адресованной моему другу. Кто-то назначил ему свидание, во время которого моего друга убили. Потом убили мою жену, пытались убить меня, но я чудом спасся. Сейчас я хочу со всем этим разобраться, и кроме символа у меня нет других зацепок.
– Так ты искал меня, думая, что я причастна к убийству твоих друзей? – взволнованно спросила Амалия.
– Я искал тебя потому, что ты – мой единственный друг. А ещё я надеялся узнать хоть что-то об этом символе.
– Ну что ж, ты меня заинтриговал. Я постараюсь свести тебя с моим другом, но не думаю, что он так уж сильно тебе и поможет. Все эти приключения и убийства… это не в его стиле.
– Буду за это тебе весьма признателен.
– Кстати, ты помнишь мою подругу Николь?
– Конечно же, я её помню.
– Так вот, её тётушка приглашает тебя погостить у неё в деревне. Я еду туда завтра, так что, если хочешь, чтобы я тебе помогла, тебе придётся составить мне компанию. Ну как, что скажешь?
– Надеюсь, для тётушки приглашение меня в гости не окажется неприятным сюрпризом?
– За это можешь не волноваться. У неё давно уже проблемы с памятью, так что она с одинаковой лёгкостью забывает своих друзей и близких и вспоминает совершенно незнакомых людей. Как только ты появишься, я или Николь напомним тётушке о твоём приглашении.
– В таком случае я с удовольствием принимаю её приглашение.
Как оказалось, «деревней тётушки Николь» был прекрасный дом в нескольких километрах от Йера или, как называли этот город в России, от Гиера, – настоящего райского уголка на юге Франции, расположенного немного восточнее Тулона. Именно благодаря пляжам в окрестностях Йера и Гиерских островов появилось название «Лазурный берег». В 18 веке Йер стал фешенебельным курортом, куда с удовольствием приезжали на лето французские короли. Одной из облюбовавших Йер некоронованных знаменитостей был Роберт Луис Стивенсон, проживший там около двух лет. Но главной визитной карточкой города было обилие пальм. Всё это Виктору рассказала Амалия. Разумеется, общество очаровательной Амалии скрасило бы Виктору и пребывание в какой-нибудь деревенской глуши, но перспектива провести это время на одном из наиболее знаменитых курортов Франции была намного более привлекательной. Сама же тётушка была маркизой Элеонорой Ротлин.
Для того, чтобы появление Виктора действительно не стало ни для кого сюрпризом, в Йер решено было ехать на разных поездах. Поезд Амалии должен был прибыть в Йер утром, а Виктор должен был там оказаться уже вечером того же дня.
Поймав удачу, Виктор решил не отказывать себе в маленьких удовольствиях, и в Йер он отправился в купе первого класса. Всю дорогу он проспал сладким сном. А увидев ждущий его открытый экипаж, он окончательно почувствовал себя счастливым человеком. Конечно, до дома маркизы можно было бы доехать и на фиакре, но, разбалованные титулованными отдыхающими, извозчики, как сказала Амалия, так ломили цены, словно в них вселялись души исключительно бывших разбойников и грабителей. К тому же присланный за ним экипаж означал, что маркиза действительно «вспомнила», что пригласила Виктора немного у себя погостить. По дороге Виктор, как и наказала ему Амалия, попросил кучера остановиться возле любимой кондитерской маркизы, где он купил её любимые пирожные. Сама она по настоянию врачей давно уже не покупала себе сладости, но каждый раз приходила в полный восторг, когда кто-то угощал её любимыми пирожными. Разумеется, об этом знали все её многочисленные приятели, и маркиза ела сладости в ещё больших количествах, чем когда покупала их сама.
Дом оказался ещё лучше, чем рассказывала Амалия. Был он относительно небольшим, но трогательно милым до мельчайших деталей трёхэтажным зданием, буквально утопающим в зелени. Когда приехал Виктор, вся компания наслаждалась едой, сидя за столом на лужайке во дворе. Увидев пирожные, маркиза обрадовалась им как ребёнок, а Виктор благодаря этому незатейливому подарку превратился в одного из её лучших друзей. Она же раз и навсегда стала для Виктора просто Элеонорой или тётей Элеонорой.
Была Элеонора небольшой, заметно полной, но при этом весьма подвижной особой в годах. До недавнего времени она обожала ездить верхом на любимом коне и была больше похожа на юного сорванца, чем на почтенную даму. Закончилось это падением с лошади, в результате которого от удара головой об землю Элеонора и потеряла память, о чём сама она практически не сожалела.
– Зато теперь каждый новый день я открываю заново для себя весь мир. Кто ещё может этим похвастаться? – говорила она.
Вместе с мужем Антуаном, помешанным на своей яхте и певчих птицах, высоким и худым, как жердь, они были весьма забавной парой. Кроме того, они были общительными, жизнерадостными и приятными в общении, поэтому дома у них всегда было полно гостей, и на смену уехавшим тут же приезжали новые, делая дом маркизов чем-то похожим на пансионат.
Разумеется, Виктора сразу же пригласили к столу и позволили ему встать, только когда у него появилась лёгкая одышка, а живот стало распирать от еды.
– Ещё несколько таких чаепитий, и я стану похожим на мячик, – сказал Виктор Амалии, которая после ужина взялась показать ему окрестности.
– Живи, пока живётся, и радуйся всему, чему только можно, – ответила она. – И кстати, я уже телеграфировала своему другу. Так что…
– Ты чудо, – ответил на это Виктор и поцеловал её в губы.
– Это ты мне расскажешь ночью. А сейчас… Как ты относишься к осмотру достопримечательностей?
– Самая достопримечательная из них уже здесь, рядом со мной.
– А это уже комплимент с подвохом.
– С каким ещё подвохом? – не понял Виктор.
– Обычно достопримечательность – это что-то древнее. И называя так меня…
