– Договорились.
– Тогда поехали.
Не успели они выбраться из зарослей, как появилась первая пара воинов. Потом, по мере их продвижения, собирались другие. Окрестности время от времени оглашались звуками рога, созывающими остальных.
– Ну и как прошла дружеская попойка? – коротая время в пути, спросила Адель без особого интереса.
Впрочем, это лишь видимость. На самом деле она отпустила телохранителя с определенной целью. Ей было любопытно, как обстоят дела у барона Авене. Не сказать, что она воспылала к нему какими-то трепетными чувствами. Даже сейчас, спустя два года с момента их встречи, при воспоминании о нем ее обуревала необъяснимая злость. Хотя что такого особенного он сделал? Да ровным счетом ничего, если позабыть о том, что отпустил ее без всякого выкупа и условий. Просто приказал людям поутру сопроводить ее к Хемроду и даже не потрудился объяснить свой поступок.
Были у нее мысли, что он сделал это, опасаясь соперников – трех рыцарей, вившихся вокруг нее. Это отчасти льстило девичьему самолюбию. Но если он что-то к ней испытывал, то за два года-то мог дать о себе знать. Нет, все же он сделал это, чтобы избежать разлада в отряде, ведь она выступила невольным яблоком раздора.
– Просто замечательно, – между тем рассказывал Брук. – Два года с парнями не виделись. Некоторые и вовсе из новичков, но и старых приятелей повстречал. Сейчас в дружине барона уже чуть ли не треть новички. Мы ведь в войну добрую добычу взяли, так что кто-то решил уйти на покой. Двое свои отряды собрали и сейчас наемничают, не захотели на одном месте сидеть, скучно им.
– Мне казалось, вы все готовы были в огонь и в воду за своим бароном. А тут разбегаться начали, – сама себе удивляясь, решила Адель подбодрить Брука, стремясь выведать как можно больше.
– Жизнь-то не стоит на месте. А потом те, кто ушел на покой, осели на землях барона, так что как бы с ним остались. Опять же, отрядами ополчения командуют. Да и те, что свои отряды сколотили, тоже с караванами барона ходят, вон как Рем, к которому я ездил. С ним еще двое парней, они все в доле.
– А что, барон Авене стал купцом? Я слышала совсем иное. Будто живет грабежом. При дворе только и разговоров, что о его дерзких выпадах. Король даже послание Гийому Второму по этому поводу отправлял, был какой-то скандал, едва опять до войны не дошло.
– Вы больше слушайте придворные сплетни, ваша милость. Оно как получается – в своем глазу бревна не видят, а в чужом соринку примечают. Барон ведь никому не спустит, коли у кого возникнет желание его людей обидеть. Решил нажиться за его счет – получи привет. Он только тех наказал, что к нему наведывались. Обычное дело на границе. Ну а вашему… Ну, королю Джефу, что остается? Он ведь за своих вассалов должен заступаться. К тому же такое только раз и было. Три барона собрались и отправились в набег. Мало того что им по зубам дали, так барон Авене еще и их замки пожег, прежде чем обратно уйти.
– А я слышала, такое не раз было.
– Россказни, ваша милость. После того случая к нему никто не лезет. Но ваша правда, чуть до войны не дошло. Король Гийом даже обязал барона Авене тем пострадавшим какую-то компенсацию выплатить.
– Странно. А зачем баронам лезть в те земли? Вроде поговаривают, что земли скудные, оттого барон Авене и пробавляется грабежом.
При этих словах Брук бросил косой взгляд на свою подопечную. Ишь ты, интересовалась, значит. С чего бы это? Да и раньше она его не раз просила поделиться историями из своего прошлого. Оно вроде как чтобы скуку развеять, ведь Бруку и впрямь есть что поведать, но в то же время получается… как бы про барона выспрашивает. Неужели и она?.. Вот смеху-то будет, если оба имеют друг к дружке интерес и таятся даже от себя.
– Земли скудные, – продолжил Брук, – но барон как-то сумел туда привлечь множество ремесленников. Что там сейчас только не мастерят! Караван, прибывший в Клеве, привез лишь те товары, что там изготовили. Одних тканей четыре большие повозки, да и другого добра хватает. Парни говорят, два года назад сэр Георг все свои средства положил на то, чтобы заманить к себе людей, чуть ли не голым остался. Но потом стало налаживаться. Сейчас, правда, особым богатством не выделяется и своего не вернул, но, судя по всему, не прогадает. Ну вот и приехали, ваша милость. Хм… Вовремя. Прибыл кто-то.
Так и есть. Во дворе небольшого замка у ступеней двухэтажного жилого дома стояла карета. Гербов на дверцах пока не рассмотреть. Кто это может быть? Когда они подъехали к дому, карета уже укатила на задний двор: здесь места не особо много, поэтому экипажи никогда не задерживаются особо, чтобы не загромождать пространство. В общем, кто именно посетитель, пока решительно непонятно.
Скользнув из седла прямо на крыльцо, Адель стремительной зеленой молнией под цвет плаща ее амазонки влетела в двери, спешно распахнутые дворецким. Сообщить имя визитера тот не успел, укоризненно глянув вслед молодой баронессе. Не пристало владетельнице вести себя подобным образом. Мало того что незамужняя девушка в одиночестве проживает в замке, так еще и держится неподобающе. А ведь по манерам госпожи судят и о прислуге, как и наоборот.
Просторная светлая гостиная обставлена довольно удобной мебелью. Все указывает на то, что здесь проводят много времени, особенно когда в замке гости. Левое крыло дома занимают кухня и столовая с большим столом, окруженным стульями с высокими спинками. Не сказать, что они отличались удобством или легковесностью, но все же не лавки. В самой гостиной в основном были кресла из скрещенных деревянных плах, с деревянной же перекладиной в качестве спинки и мягким кожаным сиденьем с набивкой из шерсти. Они расставлены у стен, рядом со столиками, оставляя центральную часть помещения свободной. У кирпичного камина – еще пара кресел для любителей посидеть у огня. Все выглядит весьма массивным. Хотя мастер попытался внести легковесность при помощи изящной резьбы, удалось ему это плохо.
Высокие стреловидные окна забраны разноцветными витражами, которые пропускают достаточно света, чтобы чувствовать себя комфортно. Даже в пасмурную погоду здесь светло. На потолке – две кованые люстры, подвешенные на прочных цепях. Дорогое, нужно заметить, удовольствие – в большинстве замков они деревянные. Наличие в них не факелов, а свечей также указывает на достаток в доме. Разумеется, эти люстры используются в особо торжественных случаях, иначе расходы на одно лишь освещение превысят все мыслимые пределы. В повседневной жизни пользуются канделябрами с тремя свечами. Несколько штук расставлены по столикам и пара – на каминной полке.
В одном из кресел у пылающего камина Адель увидела гостя. Вообще-то погода теплая и огонь не должны были разжигать, но, как видно, сделали это только что по просьбе гостя, которого уже слабо грела кровь, да оно и не удивительно, в его-то годы. Все так. Ее навестил старик. Один из тех, кого она рада видеть всегда.
– Дядюшка Жиль! – Девушка радостно метнулась к поднимающемуся из кресла старику и, прильнув к нему как к родному, звонко чмокнула в щеку.
Лицо гостя тут же покрыла краска смущения и довольства. Было видно, что он рад встрече не меньше этой жизнерадостной козочки. Их связывало давнее знакомство. Адель была дружна с его отрадой и радостью на склоне лет – младшей дочерью, которой разродилась баронесса, будучи уже в годах. По этой причине Адель нередко пропадала в их столичном доме, а также бывала в родовом замке. Отец всегда баловал свою любимицу – соответственно, немалая часть этой любви перепадала и юной баронессе Гринель.
– Барон Ител, если позволите, юная леди. И прекратите изображать из себя маленькую девочку, вы все же хозяйка этого дома, – попытался вразумить девушку старый барон.
Впрочем, строгость эта была наигранной. Ему явно доставила удовольствие именно такая встреча. От заполнившей его нежности старик едва не растекся, как воск. Впрочем, почему же «едва»? Колени гостя подогнулись, и он вновь опустился в кресло, забавно так покряхтывая, что вполне соответствовало его возрасту.
– Старость. Ноги уже не держат, – поспешно попытался объяснить свое состояние барон.
– Могли бы прямо сказать, что тоже рады меня видеть.
– Ну хорошо. Я очень рад нашей встрече, моя милая баронесса.
– Как дела у Агнессы? – Не проявить интереса к жизни своей подруги Адель просто не могла.
– Замечательно. На прошлой неделе она разрешилась от бремени замечательным крепким мальчуганом, осчастливив папашу настолько, что тот, кажется, по сей день пьян – и не поймешь от чего, то ли от счастья, то ли от вина. – Кто бы говорил, вон как сам светится!
– Но ведь еще рано, – произведя нехитрые подсчеты, высказала сомнения Адель.
– Всему свой срок. Малыш решил, что с него хватит. Его осматривал мастер, все в порядке, как и с самой Агнессой.
– Ну вот, а я все узнаю последней. Обязательно ее навещу.
