Глава 8
Обличья демонических миров
Второй заход в «гармошку» оказался не менее удачным, чем предыдущий, и не менее тяжелым. На этот раз нам попадались и уже знакомые мне, и совсем новые твари – каждый раз мне приходилось либо гадать о том, как расправляться с тем или иным существом, либо сторониться и смотреть, как справляются другие. Попались нам и три гусеницы, с последней мне удалось повторить давешний прием, позволивший распотрошить демона с его же собственной помощью и понять, как именно это надо делать. Альшер одобрительно хмыкнул, помогая мне подняться.
– Очень позитивно, – заметил он. – Что, может, еще одну тварь подождем?
– Они уже звереть начинают, – буркнул Сайну.
– Как, Серт, думаешь – получится у тебя еще разок?
– Кто ж может это знать, – отозвался я, пытаясь песком счистить с рук кровь вскрытой гусеницы. – Как повезет.
Посовещавшись, охотники решили не рисковать и убрались с облюбованного места прочь от гусениц, почуявших возможную энергетическую добычу.
– Ничего, – пропыхтел Ниршав, помогая мне тащить те вещи, что потяжелее. – Через годик освоишься со своим приемом, и будем так охотиться: мы загоняем, ты – р-раз! – брюхо им вспарываешь. И с выгодой продаем яд сразу в огромных количествах.
– Если в огромных количествах продавать, то цены упадут, – возразил я. Шагалось с трудом – нога еще побаливала.
– Ну, это уж не наша забота. Пусть капитан думает, как все это сбыть, чтоб к общей выгоде и вообще.
– Лучше освоить методы, как тритона забивать по-быстрому, без потерь и не повредив шкуру, – проворчал Альшер. – Вот тогда действительно будет огромный и стабильный доход. Но это ж все мечты.
– А магией этих тритонов не могут добывать? – спросил я.
– Нет. Они любую магию экранируют, частично жрут. Еще и крепнут. Маг и глазом моргнуть не успеет, как на обед попадет. Не в буквальном смысле, конечно. Никакой магии в охоте на тритона применять нельзя. Уязвимое место, по сути, всего одно и хорошо скрыто. А из одной твари два доспешка получаются – один первосортный и один похуже. Эти доспешки по много тысяч полулун стоят. Им износу нет, ни оружие, ни магия их не берет. Можешь себе представить.
– Угу… Но ведь их добывает кто-то.
– Добывают. Иногда. Многие брони, материал на который добывался в «гармошках», оплачен кровью. Чему тут удивляться – штука дорогая, всегда найдутся охотники рискнуть. Нам не случалось убивать тритона.
– И тебе тоже? Но ты ведь знаешь, куда и как надо бить.
– Я тогда в другой команде был, еще совсем юнцом. Была встреча с тритоном, я весь бой видел своими глазами и потом еще с капитаном, который и нанес удар, разговаривал об этом. Все знаю из первых рук.
Мы выбирались из «гармошки» по совершенно пустым ущельям. До нас тут прошло немало команд, и искать здесь демонов было бесполезно, разве их иссыхающие останки. Но мы все-таки были настороже, потому что любая случайность не невозможна, а лишь маловероятна, и любая пакость может таиться в скальных складках, дожидаясь своего часа. Иной раз под конец периода редких демонов ловили и на выходе из «гармошки», хотя, казалось бы, тут прошло никак не меньше двух десятков разных команд. Как ускользнули? Хотя, правды ради, следовало отметить, что подобное случалось скорее как исключение.
Нас, как и других охотников, встречали на выходе с размахом и истинным деревенским хлебосольством. Теперь здесь торчал не один шатер, а целых три, жаровен, на которых жарились мясо и рыба, было поставлено много, чтоб угощения на всех хватило. Видимо, приурочивая к окончанию сезона, крестьяне резали по деревням скот и теперь имели возможность попотчевать гостей-охотников пирогами и похлебкой с требухой, мясом всех видов и сортов и даже вареными колбасками. Здесь же в давно сложенной, а в этот сезон подновленной глиняной печи женщины пекли хлеб и лепешки. Подводы везли пиво и квасы бочонок за бочонком.
Впрочем, охотники здесь только переводили дух и собирались, чтоб отправляться дальше: кто в город, продавать добытые в «гармошке» ингредиенты, кто по ближайшим селам, по постоялым дворам – отдыхать и пить, кто домой. Альшер, дав своей команде перевести дух и утолить голод, объяснил мне:
– Мы обычно живем дня три-четыре на постоялом дворе близ озерной деревни, здесь, недалеко. Потом Инсард и Сайну едут к себе, проведать семью. А остальные отправляются в Оклий, где будет следующий сезон, и там уже отдыхают. В этот период ни я, ни Ниршав к женам не ездим, в следующий раз их навещаем. Как собираешься поступать? С нами или куда-то отправишься отдыхать в одиночестве? К себе домой?
– У меня нет дома. Я с вами. К тому же неплохо было бы познакомиться получше.
– Хорошо. Давайте, седлайте коней, едем. Серт, в седле удержишься?
– Постараюсь. – Чувствовал я себя намного хуже, чем в прошлый раз, после вмешательства мага, но все же лучше, чем впервые.
– Ниршав, проследи, как он оседлает коня. А то замучает животное ни за грош.
Посмеялись. Уже оседлав с подсказками и помощью коллеги своего (а вернее сказать – одолженного) коня и поднявшись в седло, я вдруг разглядел неподалеку от нас Имрала и его ребят. Напрягся. Неожиданность показалась мне настораживающей и опасной для душевного равновесия, хотя какая, к черту, неожиданность?! Естественно, они еще тут, ведь сезон заканчивается только сегодня.
Моего бывшего капитана углядел и Альшер. Распрямился, рассматривая собрата по профессии, а потом вдруг окликнул его:
– Эй, Имрал!
– Что такое? – суховато, но вежливо ответил тот.
– Поговорить надо. Дело к тебе.
– Что за дело?
– Насколько я знаю, ты одному из моих людей должен деньги. Имрал скользнул по мне взглядом и ответил не сразу.
– С чего бы?
– Он говорит, ты ему не додал долю.
– Разве? Он в моей команде учился. И, как понимаю, многому научился, раз ты его уже теперь своим человеком считаешь и полностью принял в долю. На сколько наработал, столько я ему и заплатил.
– По общему правилу и уговору все, добытое в «гармошке», делится поровну, за вычетом той дополнительной доли, что полагается капитану на общие нужды. Никто никогда от этого правила не отступает. И если соглашается брать новичка, то соглашается и на выплату ему всего положенного.
– Мы с ним это не оговаривали.
– Ты, думаю, ни с кем из своих это специально не оговаривал. Однако платишь. А этому почему нет?
– А почему тебя это волнует?
– Считаешь, с бывшим императорским бойцом стоит крутить и хитрить?
Лицо Имрала, до того равнодушное и невозмутимое, изменило выражение на более естественное, что ли.
– С чего ты взял?
– Я не взял. Я знаю.
– Он мне этого не говорил.
– Я теперь тебе говорю. И, думаю, если ты сейчас отдашь моему человеку то, что не додал ему, мы решим этот вопрос к общему удовольствию. – И Альшер обвел рукой соседские команды, собиравшиеся в путь, отдыхавшие или только-только выбравшиеся на поляну перед ущельем. Я обнаружил, что большинство присутствующих внимательно прислушиваются к диалогу. Здесь и крылось, похоже, самое уязвимое место в позиции моего бывшего капитана. Если «обчественность» сочтет его поступок неподобающим, репутация будет подмочена публично.
– Хорошо. – И, отвернувшись, Имрал полез в седельную сумку.
Альшер подошел поближе, помедлив, подозвал меня.
– Серт, иди сюда. Можешь не слезать с седла, а то намучаешь коня, пока обратно влезешь. – Я не сразу сдвинул с места лошадь – мне эта премудрость пока давалась так себе. Совсем рядом с собой увидел Иллаша, удивленного и смущенного, и строгого, отлично держащего себя в руках Имрала, который протягивал мне деньги. Полулуны. – Посмотри. Здесь все?
– Как понимаю, да. – Я плохо представлял себе, сколько тогда было заработано. Но то, что сейчас было мне вручено, уже больше походило на добрый заработок на три месяца вперед.
– Тогда всё. – Альшер поднял руку в приветственном жесте. – Удачи, Имрал.
– Удачи, Альшер, тебе и твоим ребятам.
Сказано было вполне искренне. Направляя коня в обратную сторону, а потом и следом за остальными в направлении поселка у озера, я недоумевал. Казалось бы, бывшего моего капитана выставили не в самом красивом свете, заставили раскошелиться, все такое. Однако злобы в нем не было. Фиг их поймет. С привычной меркой к местным не подойдешь.
– Это тебе, знаешь ли, урок, – сказал Ниршав. – Браслеты эти надо носить не в сумке. Надевать хотя бы тогда, когда идешь в новую команду устраиваться.
– Хм…
– Иначе откуда тем, кто тебя первый раз видит, знать, на что ты способен и чего стоишь? Надо снисходить к другим. Понимать, что они мысли и прошлое твое читать не умеют.
– Хватит, – одернул Альшер. – Закрыли тему. Значит, сейчас вы – на постоялый двор. А я тогда – к нашему магу. Посмотрим, что там по деньгам получается. А потом кто в Оклий…
