– Да, это всё мне понятно. Почему ты не рассказала о брате из Опорного? Он действительно нам брат? У него есть доказательства?
– Есть. Я видела у него в руках отцовский перстень. Тот самый, который был у него на руке, когда отец позировал живописцу, а потом вещь исчезла. Драгоценность нашего мира, это, без сомнений, реликвия королевской семьи. Добавлю также: о том, что у короля был ребёнок от девицы из Опорного, и что король его признал, известно почти всем в Срединном мире. Я спрашивала многих – все ответили, что давно об этом знают, но не придавали значения, потому что были уверены: дитя Лучезарного в Лучезарном же и растёт. Что, мол, ему делать на родине матери, они считали, что король давным-давно вытребовал его к себе.
– То есть все «срединные» знают, а я слышу в первый раз… Ты с ним говорила?
– Да, общалась. Я предлагала ему отказаться от претензий на власть, обосноваться где-нибудь здесь в качестве частного лица, но он категорически отказался. Он намерен и дальше бороться за Опорный.
– Тебе не кажется, что ты сама себе противоречишь? То говоришь о необходимости такого человека ради того, чтоб Опорный выстоял против врага, но сама же сообщаешь, что уговаривала его всё бросить!
– В чём ты видишь противоречие?! Я уговаривала, да, он отказался, и тогда я поняла, что он прав! И да, я знаю, каково было бы первое побуждение некоторых из наших братьев: избавиться от ещё одного конкурента! Просто убить его. Считаешь, это правильно? Считаешь, надо было всем рассказать?
– И кого же, скажи на милость, ты подразумеваешь под «некоторыми»? Меня? Аранефа? Ему, между прочим, есть чем заняться. Или ты имеешь в виду Бовиаса? Хильдара с Тейиром? Да, последним в голову могло бы прийти и не такое, но они тоже слишком заняты. Кроме того, мимо тебя в Опорный всё равно ни один бы не прошёл.
– Да, может быть, ты прав. Наверное, мне просто не захотелось увеличивать количество проблем и споров ещё на один.
– Ты могла рассказать хотя бы мне! Теперь я понимаю, что имелось в виду под «есть ещё один наследник, но он не в Лучезарном». Получается, речь шла об Опорном, а не об утробе матери!
– Видимо, да.
Конгвер, отвернувшись, беспокойно сжимал губы.
– Что ж, раз реликвия у него в руках подлинная, значит, это всё может быть правдой. Ведь отец несколько раз спускался в Опорный мир. Сколько лет этому Роннару, по возрасту совпадает?
– Совпадает, – подтвердила Ианея, сама же смотрела на брата всё с большим подозрением.
– Понятно. Ты спрашивала, когда он сможет прибыть сюда для проведения Высшего выбора?
Принцесса, ошеломлённая, покачала головой.
– Я просто не верю собственным ушам! Ты что же – всерьёз предложишь Пламени выбирать в том числе и его? Поборник из Опорного – король Лучезарного?!
– Он тоже наследник, он тоже один из нас! – крикнул Конгвер, но сразу умерил голос – подумал о слугах, которые, конечно, услышат. – Он такой же, как мы, и Пламени, знаешь, нет дела до того, кто где родился. Укажет ли оно на поборника, мы знать не можем. Но Высший выбор может состояться лишь в том случае, если присутствовать будут все законные дети покойного короля! Все! В том числе и он.
– Я уверена, что есть какие-нибудь способы вывести его…
– Ты отлично знаешь, что таких способов нет. В Выборе должны будем участвовать мы все, включая предателя Тейира и мерзавца Хильдара, если мы его не прикончим. И «срединный» принц – тоже. Лучезарному нужен король или королева – как можно быстрее. Нам нужно привести сюда этого Роннара, решить судьбу Хильдара – и положить уже конец всему происходящему безобразию!
– Роннар может погибнуть и сам, – тихо напомнила Ианея. – Он сейчас находится в самом опасном месте, вокруг толпы бестий, я и с большой свитой-то туда с трудом попала, а с тех пор, наверное, стало ещё хуже. Поборник постоянно лезет в первые ряды, мне об этом рассказали. Я думаю, нам нужно просто подождать, и всё решится само собой. Не пойми превратно, я не желаю ему смерти! Он мне очень понравился – приятный в общении, воспитанный, самоотверженный и честный, настоящий герой! Хоть и простоват. Да, он прекрасный человек. Но Лучезарным должен править уроженец Лучезарного, и только так, я считаю. Возможно, через год-другой всё разрешится само.
– Ты представляешь себе, во что за год-другой превратится королевство?! Новому королю просто нечем будет править, дорогая! Ты этого хочешь – полного развала, междоусобиц, и чтоб вместо одного королевства у нас оказалось сразу несколько десятков?
– Ты знаешь, что я этого не хочу и не допущу. Я хочу, чтоб до того момента, как решится вопрос с Высшим выбором, страной управлял совет семьи, и добьюсь этого – с твоей помощью, надеюсь. Но привозить сюда поборника считаю лишним. По крайней мере, пока.
– До какого момента ты собираешься тянуть?
– Ну ладно, допустим, я не права. Но, как бы там ни было, ты не можешь сейчас ехать в Беотрайд за Роннаром и везти его сюда. Ты нужен в Лучезарном! – Она подошла ближе, прижала ладони к его груди, как на её памяти однажды делала Лара, пытаясь в чём-то убедить брата – и тот действительно стал заметно успокаиваться. – Сейчас мы закончим спор с Хильдаром, вышибем герцогине зубы – и станем готовить Высший выбор по всем правилам. К тому моменту, надеюсь, и Аранеф закончит противостояние с Тейиром. Ты же понимаешь, что это – самый разумный план!
– Да, пожалуй. Хорошо, подождём. Но я хотел бы побольше узнать об этом Роннаре. Это важно, ты ведь должна понимать!..
Жизнь в Ишмее налаживалась быстрее, чем можно было ожидать, а что больше всего удивляло удивительная вера сельчан в лучшее. Поскольку в форте очень скоро стало тесно, то, не дожидаясь лета, крестьяне принялись возводить под крепостными стенами просторные и крепкие хлева – удобство скота было всего важнее. Тут-то как раз всё понятно, но Роннара искренне удивило, что народ не очень-то боится налётов. Ведь бестии, оказавшись под стенами, первым делом возьмутся резать скот… То есть даже новоприбывшие беженцы этого совершенно не боятся. Почему-то уверены, что смогут отстоять своё мычащее и хрюкающее достояние, а заодно и себя самих.
Но это его, собственно, даже и порадовало – приходит в себя народишко. Выдыхает с облегчением.
– Я не ждал вас так скоро, мой господин, – поприветствовал его Шевел. – Но мы здесь справляемся. Я думаю, стоит возвести укрепления ещё вон там, по линии старых курганов. Людей у нас уже хватает, мы сможем и построить, и оборонять их при необходимости. Конечно, строить зимой рискованно, но когда же ещё. Весной придётся бросить все силы на обработку полей. Может быть, даже солдаты выйдут на пашни – их придётся чистить от поросли. Работы ещё много.
– Но, думаю, солдатам найдётся работа и по основному их делу.
– Куда отправите, туда и пойдём, и будем воевать, мой господин. А пока нет сражений, мои люди будут строить, или копать землю, или всё, что потребуется.
Роннар одобрительно покивал, похлопал его по плечу. Ему было приятно, что Шевел пытается оказать на него самое благоприятное впечатление, на какое только способен. Не заискивал, конечно, но показывал, что безусловно считает принца своим предводителем, и мнением его дорожит, и приказы готов исполнять безоговорочно. Другие новоприбывшие офицеры вели себя примерно так же, и как же это ободряло! Раз они ему доверяют, может быть, он сумеет справиться со своим новым войском, хоть пока и не научился управлять. Хорошо, что эти ребята не прочь помогать ему, поддерживать советами.
Гуляя вместе с Шевелом по форту, а потом и по окрестностям, рассматривая начатые постройки и уже расчищенные будущие пашни, принц стал обдумывать, как же всё-таки ему поступить. Солонцы располагались довольно близко к Арисфорту, но всё же не совсем. Так куда же ему отправить солдат – на освобождение форта или прямо к нужному посёлку? Поразмыслив, он решил, что если есть надежда хоть как-то отвлечь внимание бестий от лаза, то её нужно использовать. Значит, решено: солдаты пусть осуществляют его прежнюю задумку и берут замок Арис, а он в одиночку попытается разобраться с переходом из Тусклого в Опорный мир.
Поколебавшись, Роннар всё-таки решил посоветоваться с Шевелом, хотя и представлял себе реакцию. Тот, выслушав, обеспокоенно нахмурился, как будто ему предложили на ходу спланировать масштабнейшую операцию по освобождению от врага всей Иоманы, причём одним махом. Принц был совершенно не против, что он так переоценивает своё участие – лишь бы идеи высказал и всё сделал как надо.
Разумеется, Шевел тоже пытался отговорить того, кого уже считал своим командиром, от путешествия в одиночку, да ещё и в такие опасные места. Но усердствовал без фанатизма – чувствовалось, что ничем не хочет вызвать неудовольствия принца. Что ж, Роннар просто оборвал собеседника, мол, слушать не желаю, и перевёл разговор: велел готовиться и выступать. Прямо теперь. Да, осень закончилась, наступило время зимы: небо забелило землю, и обындевевшие остатки жухлой, но стойкой, ещё не полёгшей травы, выглядели, словно друзы халцедона на фоне слюдяной поверхности реки. По ночам морозом схватывало так, что на улицу и носа не хотелось высовывать. Ну так и что?
