Чувствовал ли я раскаяние, убив Клода де Рамбуйе? Нет, этого чувства не было. Ловчий выглядел слишком растерянным, когда я упомянул смерть Филиппа де Камрона. Так смотрит воришка, пойманный в толпе за руку, а посему даже не сомневался, что сей кавалер виновен в смерти шерифа. Да, Филипп де Камрон не был мне другом, но скажите, господа, разве не богоугодно воздать убийце за его злодеяние?
Между тем события, далёкие от правосудия, становились ужасной явью. Дозоры, кои были отправлены из Баксвэра, возвращались с тревожными новостями. Поговаривали, что в осаде примут участие и сарацины, которые перекроют морские пути и наводнят побережье своими головорезами. Пусть сие и покажется вам высокопарным, но в воздухе витал запах смерти […]
* * *…[Орландо тяж]ело вздохнул и посмотрел на меня.
– Вы знаете, Жак, вчера вечером умер брат Маргус.
– Господи… Что с ним случилось?
– Старость… Обычная старость. Увы, от этого недуга нет снадобий, и очень сомневаюсь, что они когда-нибудь появятся. Знаете, в чём разница между дряхлым старцем и юношей?
– Если вы спрашиваете, то, пожалуй, нет, не знаю.
– Молодой может умереть, а старик обязан…
– Вы были с ним дружны?
– Старик Маргус был весьма закрытым человеком. Некогда он спас мне жизнь, – начал де Брег. – Я тогда впервые попал в Баксвэр и был ранен в уличной стычке. Едва не подох. Он меня подобрал на пороге Святой обители и терпеливо выхаживал. Тогдашний инфирмарий был неучем и невеждой, а посему отказал мне в лечении, утверждая, что не протяну и недели. Поэтому брат Маргус и поместил меня в монастырскую тюрьму, где я провёл больше двух месяцев. Я то бредил, то молился. Был так слаб, что даже известный вам недуг на время отступил, давая мне передышку. Кстати, лежал в той самой темнице, в которой вы изволили провести несколько неприятных ночей. Как сейчас помню шёпот Маргуса, утверждающего, что именно здесь могу умереть совершенно спокойно, избегнув докучливых знахарей и медикусов. Иногда мне кажется, что лучше бы я сдох.
– Грех такое говорить, – осторожно заметил я.
– Вы так полагаете? – поднял голову шевалье. – Возможно, вы и правы. Время покажет…
– Что было дальше?
– Дальше? Выжил. Начал выбираться на монастырский двор, где и познакомился с отцом Хьюго. В тот день мы долго беседовали, найдя друг в друге приятных собеседников. Так началась моя жизнь в Баксвэре.
– Орландо, расскажите мне одну историю…
– Какую?
– Вы говорили, что вас проклял род оборотней. За что?
– За что? – медленно повторил де Брег и усмехнулся. – Я не хотел следовать их законам. Тем паче на моих руках, как вам известно, уже была кровь одного из них, а это является страшным преступлением среди подобных существ. Надо отдать должное, в этом оборотни гораздо честнее и благороднее людей. Оборотни не убивают себе подобных! Согласитесь, что сравнение не в пользу добрых христиан, готовых убивать даже детей, если сие угодно их… ладно, этого, пожалуй, вам слышать не следует. – Шевалье поднял голову и уставился в стену. – Это случилось так давно, что кажется, прошла целая вечность. В моих скитаниях, Жак, я попадал в разные места и земли. В одном из городов, куда меня забросила судьба, познакомился со своими собратьями. Сей «славный» город, расположенный к северу-востоку отсюда, издревле славился как город колдунов и магов. Ну и разномастной нечисти, вроде вампиров и оборотней, разумеется. Эдакое царство Тьмы, будь оно проклято! Самое интересное, Жак, что у оборотней было нечто похожее на Святой Трибунал.
– Святой Трибунал?!
– Совет из самых старых и уважаемых зверей, кои разбирают тяжбы и споры, а заодно и наказывают виновных. Это, как вы понимаете, позволяет сохранить некую благопричинность «братства». Обвинение может выдвинуть любой оборотень. Даже незнакомый. Особенно если он знает ваши прегрешения. За несколько дней до этого события я повздорил с одним из них, и в пылу дискуссии признался, что готов убить ещё одного, если он не перестанет нести вздор! Само собой, что от меня потребовали объяснений, и я был вынужден признаться, что убил родного брата.
– За это вас и прокляли?
– Нет, – покачал он головой. – Мне вынесли «справедливый» приговор. В этом приговоре и крылось самое интересное. Старцы, прах их раздери, присудили совершить десять убийств. При свидетелях из числа собравшихся. Всё бы ничего, я всё-таки убивал и раньше, но требовалось убить десять женщин, кои носили в своём чреве младенцев. Не знаю, в чём был смысл этого действа, но они сочли это справедливым, дабы искупить мою «вину». Я, как вы понимаете, отказался. Тогда мне позволили подумать до рассвета, а потом объявили вне прав и законов. Это значило, что любой оборотень имел право меня уничтожить и не имел права оказывать мне помощь.
– В чём заключается сия помощь? – не понял я.
– Старые оборотни часто содержат постоялые дворы, расположенные в глухих местах и на окраинах городов, где уставший зверь может перевести дух и отлежаться в случае ранения. Если вы при деньгах, то можете заказать и человека – жертву, которую вы убьёте, не выходя из убежища. Многие считают это удобным и современным. Не требуется потаённых убежищ, вроде моего дома в лесу, который вы изволили видеть. В общем, я отказался, а когда пытался уйти, то завязалась потасовка, и несколько старцев были убиты. С тех пор на меня открыли охоту, но последнее время докучают всё реже и реже. Охота на охотника… Забавное занятие. Если бы крови при этом лилось чуть поменьше, то и вовсе выглядело приличной дуэлью. Кстати, некоторые из тамошних оборотней носят медальоны из золота. Эдакий родовой знак, которым они очень гордятся, – усмехнулся де Брег.
– Что изображено на этом знаке?
– Что? – переспросил шевалье. – Извольте.
Он полез за пазуху и вытащил на свет кожаный кошелёк. Развязал завязки и аккуратно высыпал на стол полтора десятка золотых кругляшей, напоминавших монеты. Разве что на них не было изображений королей. Вместо этого на золоте был вырезан след волка, каким его видят охотники, выслеживающие этого сильного и красивого зверя.
– Вы их всех убили?
– Увы… – Он развёл руками. – Иного выбора мне не предоставили.
– Можно ещё один вопрос?
– У нас что, вечер доверительных бесед? – покосился шевалье де Брег. – Ладно, так уж и быть, спрашивайте!
– Какое преступление совершила женщина, переданная вами Святому Трибуналу?
– Из-за которой мы повздорили с Эженом Луи де Фиенном?
– Да.
Шевалье поднял на меня взгляд и покачал головой:
– Клянусь Гробом Господним, Жак, вам следовало бы подумать о служении в Святом Трибунале. Умеете задавать вопросы, на которые меньше всего хотелось бы отвечать. Чёрт с вами, слушайте! Эта дама предложила мне сделку.
– Какую?
– Она предложила мне уговор: она соблазняет барона де Фиенна и становится его женой. Через некоторое время появляюсь я, вызываю Эжена на дуэль, убиваю и получаю награду.
– Вот дьявол… Никогда бы не подумал.
– Да, нечто дьявольское в ней определённо присутствовало. Самое интересное, что Эжен её и правда любил. Любил и здорово переживал, когда она отдалась мне.
– И вы с тех самых пор сражаетесь с ним на дуэлях?
– Совершенно верно. Каждый раз, когда судьба сводит нас в каком-нибудь городе.
– Вы же спасли ему жизнь!
– Спас жизнь, но убил любовь к этой женщине.
– Он не узнал этих подробностей?
– Нет, и очень надеюсь, что никогда не узнает. Это было бы совсем скверно.
– Почему вы сразу её не убили?
– Почему… Знаете, мне стало противно. Это и было моей ошибкой. Как оказалось, после нашей встречи она успела провернуть три подобные сделки. Пришлось вмешаться, но убить без должного ритуала показалось мне скучным, а посему я сдал её святым отцам. С тех пор я стараюсь не раздумывать. Запомните на будущее, Жак: сомневаетесь в человеке – убейте! Это избавит вас от ненужных терзаний и глупых ошибок. Помните «колдуна», которого я притащил в Баксвэр на аркане?
– Разумеется.
– Он был сообщником этой дамы.
В тот день я проснулся довольно рано и, не придумав себе занятий, отправился в один из кабачков, расположенных на соседней улице. Это было довольно неприглядное заведение, но местные жители всё же заглядывали в эти стены, прельщённые невысокими ценами и легко доступными блудницами, коих здесь было предостаточно.
После трапезы собирался отправиться в храм на Святую мессу, а заодно исповедаться перед Господом в прегрешениях, которых, позволю себе заметить, набралось не так уж и мало. Разумеется, я не собирался упоминать о событиях, о которых не следовало знать даже святым отцам. Тем более что шевалье де Брег был совершенно прав, утверждая, что имена дуэлянтов священники благосклонно пропускают мимо ушей, предпочитая выслушивать истории о прелюбодеяниях, причём не пропуская ни одной мелочи.
