Братья и сёстры казались настолько разными, что удивительно было, как это они все произошли от одного отца. Причём эта разность выражалась скорее в характере, но нрав обязательно накладывал отпечаток на внешность, повадки, даже взгляд. И вот так они, хоть и, строго-то говоря, обладали чисто семейными чертами: все как один были рыжеволосы, светлокожи, синеглазы – были совершенно не похожи друг на друга.
Аранеф настолько же вспыльчив, насколько замкнут Эшем. Лара – прелестная и робкая, и вот Ианея, полная её противоположность. Тейир на изумление поверхностен, ему, кажется, даже взгляд трудно толком фокусировать – а ведь он всего на три года старше Конгвера, способного видеть насквозь и ситуацию, на которой сосредоточил внимание, и всех присутствующих в зале. Диэйя добродушна в той же степени, в какой Бовиас резок и безжалостен. Свои особенности нрава были и у отсутствующих сейчас детей короля. Но вместе они составляли многообразное, как сам мир, священное семейство, значимость которого была ни с чем не сравнима.
И сейчас от лада в этой семье зависело будущее трёх миров.
Подали первую перемену.
– Я нашёл для тебя подходящего мужа, – сказал Аранеф, повернувшись к Ианее.
– Зря, – улыбнулась она.
– Почему же?
– Потому что сейчас в мои планы не входит замужество.
Он принахмурился, но больше напоказ. Принц почти не сомневался, что сестра воспротивится, но считал, что сумеет её осадить. Например, припугнуть.
– Ты, как представительница королевской семьи, должна понимать, что иногда приходится делать то, что нужно семейству.
– Сомневаюсь, что моё замужество нужно именно семейству, а не тебе лично. Семейство пока молчит.
– Думаю, ты плохо разбираешься в делах. Не страшно. Тебе и ни к чему. – Принцесса коротко усмехнулась в ответ. – Ты выйдешь за того, кого я тебе выбрал. Так, как и принято.
– Ошибаешься. Не выйду.
Аранеф остановил на сестре взгляд, но та не пожелала состязаться взглядами.
– В самом деле?
– Ты забыл, что правом распоряжаться жизнями представителей семейства имеет только его глава. Будешь ли ты им вообще – знает только время. И Пламя. Короля пока нет, и никто не может выдать меня замуж против моей воли.
– Я регент, и ты должна мне повиноваться, как если бы я был королём.
– Отнюдь. В этой комнате самое меньшее трое, кому твоя кандидатура кажется не самой лучшей. А с мнением членов семьи каждому из нас придётся считаться. К тому же права регента легитимны лишь в том случае, если все представители семьи вообще признают саму необходимость регентства. Я – не признаю.
– Полагаю, твоё мнение второстепенно.
– Полагаю, ты ошибаешься. В глазах Пламени и закона моё мнение стоит твоего.
– Осторожнее, брат, – пряча издёвку, сказал Бовиас. – Сестра предупредила, что сделает многое, чтоб воспрепятствовать нам вести войну.
– В самом деле? Как же ты собираешься это сделать, сестра?
Ианея колебалась всего несколько секунд. Но момент сомнения был, конечно. Может, опрометчиво сразу оглашать намерения и называть своё главное преимущество? Может, сыграть его в какой-нибудь другой обстановке?
Пожалуй, нет. Сейчас – самое время.
– Всё очень просто. Где ты предполагаешь брать провизию для снабжения армии? А кроме провизии ещё кожи, дерево, холст, простое оружие? В Лестнице, полагаю? Так тебе придётся этот вопрос решать именно со мной. Думаешь, я стану снабжать твою армию, чтоб она разоряла центр королевства?
Аранеф аж выпрямился в кресле, вилку отложил.
– Почему ты сочла для себя возможным наложить руку на Лестницу?
– Почему нет? – Принцесса была сама любезность.
– При нашем отце и дедах Лестница сохраняла статус свободного города, и так было неспроста. В лен этот город не даётся. Кем ты себя вообразила?
– Однако ситуация такова, какова она есть.
– Немедленно выведи войска из Лестницы!
– Приди и отбери.
– Ты хочешь начать со мной противостояние?
– Осторожнее, брат, – предостерёг Конгвер. – Лучше избегать слов, о которых, возможно, потом придётся пожалеть.
– Не хочу, – ответила Ианея Аранефу, но и на Конгвера бросила благодарный взгляд. – И тебе не позволю. Уж прости, благополучие королевства в моих глазах стоит выше, чем твои амбиции. Кстати, Бовиас, герцогиня ведь тоже берёт зерно в Лестнице, так? Овеяние же почти не культивирует злаки? Насколько помню, их только на эль и хватает.
– Зачем тебе со мной ссориться? – с опасным добродушием бросил Бовиас.
– С тобой? – Она звучно удивилась. – Что ты! Я ведь говорю только о герцогине.
И, хотя в эту минуту принц очень ясно осознал, насколько опасна эта новая его противница и уже (с долей уважения, надо признать) начал прикидывать, как расправиться с нею, одновременно испытал к сестре благодарность. Она ведь оказалась первой, кто безусловно отделил его от герцогини, пусть и на словах – ему самому этого очень хотелось. Так что, молниеносно всё взвесив, поспешил уточнить:
– Так ты и сама метишь в регенты, сестра? Слишком утомительное это занятие, уверяю тебя. Романтики в нём мало. – Ему нужен был последний аргумент, чтоб уж склониться в одну или другую сторону. И важно было увидеть реакцию Ианеи.
– Ни в коем случае не мечу, как ты выразился. Вообще считаю идею регентства в нашем случае провальной. Моё предложение: общий совет семьи, который будет решать все ключевые вопросы, пока у Лучезарного не появится король. Пусть в нём участвуют все дети короля, достигшие возраста разумения. Все вопросы можно решать коллегиально.
– Хорошая идея, – сказал Эшем. – Мне нравится.
– Как же так? – изумлённо пролепетал Тейир, поводя взглядом по присутствующим с такой растерянностью, словно от него уплыло уже обещанное регентство. – Как это?
Конгвер очень внимательно посмотрел на него, и по этому взгляду Ианея догадалась: брат сделал какие-то выводы о брате, так что и ей хорошо бы уделить Тейиру внимание. Что он мог задумать? Потом перевела взор на Бовиаса – тут тоже определённо вызревало какое-то важное решение. Узнать бы ещё, какое именно.
Впрочем, в этом случае принцесса насторожилась зря. Бовиас уже проникся к сестре неосознанным доверием и симпатией, которые списал на одобрение – девица ж, но как ловко справляется, молодец! А услышав её суждение по поводу регентства, окончательно успокоился. Она ему не противник, можно сколько влезет симпатизировать девчонке. Это безопасно.
– Бред, – снизошёл Аранеф. – Увеличение числа тех, кто решает, только затруднит принятие решения.
– С чего бы? Даже король советуется со своими помощниками и лордами, и регенту бы пришлось.
– Это другое.
– Разве? Так чем же?
– Ты предлагаешь из-за каждой ерунды собирать всех братьев…
– И сестёр.
– Тем более. Со всего королевства! Ждать невесть сколько, пока они найдут время и соберутся, потом неделями обсуждать.
Но Ианея не дала себя запутать. И удивление у неё получилось великолепное. Изысканное и укоризненное.
– У тебя странное представление об обязанностях правителя. Ты и вправду считаешь, что король или тот, кто в настоящий момент его заменяет, решает буквально все мелочи в королевстве, включая размер холстов и подати за сыр, продаваемый на ярмарке? Чушь. Семью придётся собирать всего несколько раз, только по самым важным вопросам. Вряд ли чаще, чем мы собираемся на праздники. А с рутиной справятся и чиновники под присмотром канцлера. Старого канцлера, конечно.
– Мне кажется, это хорошая идея, – вдруг сказала Диэйя. – Уверена, Метера тоже её поддержит. А ты, Лара?
– Я мало что понимаю в таких делах. Но присоединяюсь к мнению брата.
– Я и раньше поддерживал эту идею сестры, – произнёс Конгвер.
– Её идею по поводу регентства Храма ты тоже поддерживаешь?
– Уж лучше Храм, чем то, что назревает сейчас.
– И что же, по твоему мнению, назревает?
– Если бы мы уже договорились между собой, у Кавира не возникло б шанса чего-то добиться и тем более оккупировать столицу. Договориться у нас не получается, поэтому, полагаю, надо делегировать управление тому, кому в своём кругу нечего делить.
– Любопытно, кого именно ты обвиняешь в том, что нам не удаётся договориться?
– Разве я кого-то обвиняю?
– Насколько помню, ещё совсем недавно ты поддерживал мою кандидатуру.
– Я ошибался. Признаю.
Они схватились взглядами, и уже можно было ожидать чего угодно, даже потасовки. Но воспитание дало о себе знать, и схватка закончилась безмолвно, даже без жестов. Доужинали спокойно, позволяя себе лишь светские разговоры, затридевятьземельные от политики. Ианея мило побеседовала с Диэйей о ведении хозяйства во владениях, а Конгвер всё пытался разговорить Тейира. Без особого толка. Аранеф с Бовиасом переглядывались с откровенным напряжением, но беседа ограничилась актуальной темой охоты на кабанов.
Ещё через день в сборе была почти вся королевская семья. Служители спешили, потому на следующий день открылись врата храмового притвора, и на полукруглую площадку легли отсветы Пламени, только здесь, в Храме, обретающего зримое обличие. Титанических размеров цветок, вытянутый в небо, он был заключён в гранитно-мраморные объятия старинного храма и не бунтовал против них. Но едва открывались огромные врата, часть овеществлённой магии устремлялась наружу и ложилась на плиты открытого притвора сотканным из света гигантским лепестком.
