Все казалось так просто. Пока он крался по коридору, он тасовал в голове варианты. Может поэтому и не заметил сразу, как за его спиной открылась бесшумно дверь, и в коридоре показалось новое действующее лицо.
Рудольф миновал главную лестницу, когда услышал позади тихое покашливание, словно кто-то пытался его деликатно о чем-то предупредить. Он резко обернулся, одновременно с этим роняя сумку на пол, в случае нападения она будет ему только мешать, и ныряя резко в сторону. Но нападения не последовало.
Он увидел высокого человека в черных кожаных штанах, рубахе и куртке. Его простое крестьянское лицо было растянуто в улыбке. Как он здесь оказался, одному Творцу ведомо. Он был определенно чужаком, в их отряд не входил, тогда как, гниц его раздери, он здесь оказался? Не мог же он незамеченным прокрасться сквозь толпу мятежников. Или это он всех внизу покрошил, догадался Рудольф. Но как он мог уложить десяток сильных, хорошо вооруженных мужиков и выглядеть настолько довольным и полным сил? Он даже не запачкал одежду.
Незнакомец поднял руку, затянутую в кожаную перчатку, и приложил указательный палец ко рту, призывая к молчанию.
Догадка осенила Рудольфа. Похоже, этот незнакомец был из Тихого братства. Он слышал о нем. Гильдия наемных убийц, которая с приходом к власти князя Волка прекратила свое существование. Но откуда он здесь взялся?
Это была последняя мысль, родившаяся в голове Рудольфа. В следующую секунду он умер, так и не узнав, кто и как его убил.
* * *
Похоже, они застряли, и основательно. И надо же было так вляпаться, а еще несколько часов назад казалось, что эта вылазка удачная мысль.
Крис Бруннер, бывший владелец бакалейной лавочки, сплюнул вязкую горячую слюну на мостовую и сел, прислонившись спиной к холодной каменной стене. Он внимательно оглядел своих бойцов, расположившихся на привале возле разбитого кафе с яркой вывеской «Три толстяка». Мало их осталось. Совсем мало. Когда выходили из штаба Южного округа, контролирующего южные окраины Вышеграда, их было двенадцать человек, а сейчас осталось всего четверо. Отличные бойцы. Крису довелось проверить их в уличных боях, и результатом он остался доволен. Настоящие головорезы, не имеющие никаких моральных и нравственных рамок. Они брались за любую работу, и Крис подозревал, что эти ребята оказались в стане мятежников не просто так. Скорее всего, они были из наемников, но никто из них не признавался в этом.
Мятежи или революции, в сущности это одно и то же, бывают праведными или неправедными. Праведный бунт, это когда горстка людей живет в роскоши, а все остальное население страны голодает, и тогда угнетаемый народ поднимается на бой со своими угнетателями. Крис знал несколько исторических примеров подобного явления. Хотя чаще всего это была спекуляция на тему мести угнетенных. Другой вид мятежа, неправедный, это когда горстка людей, отстраненных от властной кормушки, во что бы то ни стало мечтает припасть к ней и готова ради этого пойти на любые жертвы. Всегда найдутся такие люди, которые ради лишнего куска хлеба или звонкой монеты поддержат любую кровавую резню. Чаще всего в мире встречается именно этот путь развития. И вышеградский бунт не был исключением.
– И зачем мы сюда поперлись? Какого глота мы здесь забыли? – заскулил молодой боец, безу-сый еще.
В отряде его звали Щенок. Несмотря на столь пренебрежительное прозвище, парень пользовался уважением среди остальных. Опытный боец, только вот любил время от времени поныть в свое удовольствие. В этом ему не откажешь. Никто на его нытье внимания не обращал. Привыкли уже.
Крис Бруннер сплюнул накопившуюся слюну под ноги и уныло посмотрел на простиравшуюся перед ним улицу. Им предстояло пройти еще несколько кварталов. Только зачем все это. Еще день назад, когда начиналось их путешествие, все казалось предельно простым и ясным. Они должны были добраться по окраинам в штаб Северного округа для координации совместного наступления на княжеский замок.
Вставший во главе восстания Казимир Добрынский не находил себе места из-за того, что их бунт увяз на окраинах, по сути провалился в самом начале. Им не хватило сил, чтобы взять под контроль город, штурмом захватить Волчий замок и его владельца. В случае успеха этого плана поддерживавшие Добрынского государства организовали бы силовую поддержку на территории Волчьего княжества, что позволило бы в скором времени уничтожить всех сторонников князя Волка и установить свой собственный миропорядок. Но план провалился с треском. Сопротивление Волчьих гвардейцев, полиции и сил регулярной армии, спешно введенной в город, отбросили бунтовщиков на окраины города, где они оказались плотно заперты, словно угодили в болото, и трясина медленно поглощала их. В результате успешных действий волчьей армии бунтовщики оказались расколоты на две части и отрезаны друг от друга. Добрынский понимал, что это начало конца, но пытался найти выход из сложного положения, грозившего обернуться катастрофой.
Нервное, граничившее с безумием состояние вождя революции передавалось его соратникам и простым бойцам. Если так и дальше будет продолжаться, то скоро солдаты бунта поднимут оружие против своего вождя. Понимая всю тяжесть ситуации, Добрынский принял решение о начале нового акта пьесы, требовалось срочно объединить расколотую армию бунтовщиков и начать наступление. Либо сейчас, либо никогда.
В штабе Северного округа царила гнетущая обстановка, поэтому когда встал вопрос, кто возглавит разведывательный отряд, идущий на юг, Крис Бруннер вызвался сам. Все лучше, чем сидеть сиднем на одном месте и ждать, когда свои собственные соратники решат тебя вздернуть на первом попавшемся фонарном столбе, обвинив во всех тяжких грехах. А на улице даже воздух другой, насыщенный жизнью и свободой. Если закрыть глаза и не видеть раскуроченные улицы, разбитые витрины магазинов и кафе, дырки в стенах от пуль, то можно вообразить, что всего этого кошмара не было, все остается по-прежнему, как до восстания, будь оно неладно.
Крис задавался вопросом: зачем он ввязался в эту авантюру, сразу же было понятно, что ничего хорошего из нее не выйдет. У него была тихая мирная жизнь, упорядоченная, наполненная уютом и простым счастьем. Он и не догадывался, что способен на такое чувство. Если бы его спросили охарактеризовать одним словом его жизнь, то он не задумываясь сказал бы: «гармония». Но несмотря на это, когда барон Добрынский поманил его за собой, он не задумываясь вспомнил о долге перед своей родиной и примкнул к восстанию Казимира, пообещав ему в случае успеха полную финансовую и силовую поддержку со стороны королевства Пармиджа, которому вот уже сколько лет служил верой и правдой. Он сам разрушил то, что долго, годами создавал своими руками. И теперь, сидя перед костром посреди разрушенной улицы, Крис смотрел на окружающий его хаос, на горстку наемников, которые следовали за ним, и думал: зачем ему все это? Какой в этом есть смысл? Стоило ли это того, чтобы разрушить ту счастливую гармоничную жизнь, к которой он теперь вряд ли сможет вернуться?
– Слышь, Щенок, ты бы скулеж закончил? И без тебя тошно. Зырь, вон там за углом какой-то магаз приличный, сгоняй на разведку, может там чего вкусного осталось, а то в животе урчит, как хочется сладкого, – скрипучий голос Двыря вывел Криса из задумчивого оцепенения.
Двырь был типом очень неприятным, и если бы у Криса был выбор, он не стал бы с ним связываться. Его голос скрипел, словно несмазанные петли на сильном ветру, и резал по нервам. К тому же Двырь всегда держался в стороне от всех остальных, выказывая презрение к окружающему миру и к людям. У него не было друзей, зато врагов было хоть отбавляй. Крис не удивился бы, если бы узнал, что Двыря отправили вместе с ним, чтобы избежать поножовщины в Северном лагере. Желающих понаделать дырок в шкуре Двыря было хоть отбавляй.
– А почему я должен куда-то идти? Тебе надо сахарку, вот сам и сгоняешь. Ничего, не развалишься, – возмутился Щенок.
– А потому, что среди нас ты самый бесполезный. От половой тряпки пользы больше, чем от тебя. Только и способен, что скулить да ныть. Так что не зли дедушку, сбегай за сладким, – с угрозой в голосе произнес Двырь.
– Слушай, осади. Ты это… завязывай со своими шуточками. Если тебе так что-то хочется, то сам и сделай. Кончай парня доставать, – заступился за Щенка Гробовщик.
В команде наемников он был самым старшим и авторитетным бойцом. Ребята признали за ним негласное лидерство и слушались во всем. Если надо, чтобы парни полезли в огонь или попробовали выпить море, то стоило Гробовщику просто попросить об этом, как они незамедлительно отправились бы выполнять. Если бы Гробовщика с ними не было, то Крису вряд ли удалось бы справляться с отрядом. Парни не стали бы слушать его, для них он был чужаком, которого непонятно почему назначили командиром. Только Гробовщик мог держать их в руках.
