– Лучезарный обо мне не знает, вообще-то.
– Допустим, не знает. Но откуда это знать простым людям из городов и деревень? Вот что главное. Верь мне, чем больше народу выяснит, кто ты и что делаешь для людей, которых взял под свою защиту, тем увереннее ты будешь себя чувствовать.
Хм, – ответил Роннар, всё ещё сомневаясь, но уже меньше. И отправился с Киланом пробовать местный эль, тем более что в торговле поборник ничего не понимал и толку от него при выборе товара было бы мало. Изъеж отлично справится и сам.
Зачия лежала на пересечении больших дорог, местные жители зарабатывали и торговлей, и продажей собственных изделий. Здесь обрабатывали металлы и кожи, делали из них изделия, пряли нитки и ткали ткани, как льняные, крапивные и конопляные, так и шерстяные. В огромном посёлке изготавливали и деревянную посуду, и телеги, и упряжь, и мебель, и инструменты, и уйму другой полезной ерунды, которую можно отвезти в соседнюю область и там продать.
Сейчас, когда на горизонте замаячила реальная беда, а князь вывел из области почти все армии, люди продолжали на рефлексе работать и жить так, как привыкли. Они пока просто не сообразили, что нужно поспешно приобретать какие-то другие привычки. Бестий здесь пока ещё видели редко, а если слышали сигнал опасности, то предпочитали уж скорее забиться в подпол и там пересидеть. И на иоманцев, уже хлебнувших новой жизни щедрой ложкой, смотрели со смесью уважения и страха. А на Роннара – так и вовсе с одним только страхом. Он понимал, почему. Раньше представители королевской семьи появлялись в Опорном либо с карательной миссией, либо тогда, когда бестии начинали всерьёз грозить уже обоим мирам, а не только среднему.
Но убеждать кого-то в чём-то (например, приготовить толковую оборону или хоть задуматься, как они будут давать отпор пришлецам, если вообще будут) Роннар не считал своим делом. Пусть народ здесь как хочет, так и живёт. Он, правда, слегка обиделся, обнаружив, что пример иоманского посёлка на мысу в Зачии мало кого интересует, да и тех больше как любопытная байка. Да, гостей сочувственно слушали и охотно угощали элем. И быстро переводили беседу на торговые вопросы: сколько ткани возьмёте, нужны ли пуговицы, а горшки будете смотреть? Хорошие горшки, глазурованные…
Тем внезапнее для Роннара стало появление большого отряда вооружённых молодых парней в последний день их пребывания в Зачии. Отряд остановился на приличном расстоянии, соблюдая осторожность, к Роннару и Изъежу приблизились только трое ребят постарше и поувереннее. И почтительно попросились в армию, как они выразились, «под знамя молодого принца».
– Хотим научиться воевать с бестиями, – бойко объяснил один из них. – Если получится, то отличиться или хотя бы отвоевать себе свободных земель под плуг где-нибудь в Иомане. Чтоб, когда наступит мир, можно было спокойно осесть на своём хуторе.
– Мир может наступить ещё очень не скоро, – хмуро предупредил поборник.
– Тем важнее сейчас всему научиться. Если придётся, мы хоть будет знать, как это: защищать свою же родную Вейфе Мятлу.
– Так-то оно так. Но вы хоть представляете себе, что такое эта война?
– Нет, – честно ответил второй парень, до того молчавший. – Потому и пришли. Пора бы узнать, мне кажется. Раз она на пороге.
– Из Иоманы, если что не понравится, уходить будет трудно.
– Тем больше будет причин лучше стараться в учёбе.
– Тебя как зовут-то, боец?
– Трагвит. Сын охотничий.
– Сам промышляешь?
– Конечно, с детства.
– То есть лес знаешь. Это хорошо. Отец отпустил? Да? Ладно. Все вы пришли сюда по согласию своих родителей? Так и быть. Всех берём… Всех берём, Изъеж. Если что, соберутся и так же всей ватагой отправятся обратно.
– Их кормить придётся, – проворчал староста, провожая взглядом молодых ребят, отправившихся извещать своих, что согласие от королевского сына получено. – А они прожорливые.
– Отправим охотиться, работать, ловить рыбу, в конце концов. Думаешь, зимой бестии будут меньше нападать? Ещё и больше. Сколько нас останется к весне – неизвестно. Лишние руки, возможно, будут нужны больше, чем ты думаешь сейчас.
– Что ж, пусть. Но на дорогу пусть сами заготавливают себе провизию. Они ж совсем мальчишки! Они за подвигами идут! А там окажется, что подвигов нет, и певцов нет, и даже девиц нет, перед которыми можно покрасоваться! И что тогда? Нам ведь надо быть едиными, в одну сторону смотреть, а у этих ещё детство в башке, они не чтят старых законов и обычаев. Для них ты и твоё происхождение – не святыня, а мелочь какая-нибудь. У них другие авторитеты. Начнётся раскол.
– Пусть попробуют затевать смуту. Помимо происхождения у меня ещё есть пять лет военной службы. Я найду что им сказать. И как показать их место.
– Вот, да, – с удовлетворением проговорил Изъеж. – Кровь не водица, сразу видно. Королевская кровь и королевский характер – именно такой господин и нужен Иомане.
И сразу же отвернулся, пошёл по своим делам, так что Роннар, даже если б нашёл, что сказать, не успел бы. А потом уже и передумал. Куда лучше, если окружение смотрит на тебя с доверием и уважением. То и другое можно будет со временем оправдать и заслужить – лишь бы дали шанс.
Из Зачии в направлении Створа Мятлы шли с отяжелевшими фургонами и тремя дополнительными телегами, в которые уже пришлось запрячь коней – быков не хватило. Зато прибавилось народу, и настолько заметно, что единственный отряд бестий, мелькнувший как-то поутру в отдалении, предпочёл уйти в холмы с глаз долой. Возможно, предполагали переждать.
Обсудив ситуацию, Роннар согласился, что стоит предпринять попытку и поймать этот отряд, навязать ему бой. Раз уж есть возможность не пустить врага к беззащитным посёлкам, лежащим на востоке от этого места, стоит ею воспользоваться. Ребята- новички встретили его решение с ликованием, первыми кинулись разведывать путь, но боя всё-таки и не получилось. Бестии просто растворились за холмами, как только они и умели – бесследно, словно по воздуху улетели. И пришлось, собравшись, всё-таки уходить дальше по тракту, на запад.
К Иомане.
Каждый вечер путешествующие вставали кругом, так, чтоб фургоны прикрывали спящих. Дозорные вставали между ними, и с пониманием дела: их было плохо видно со стороны, в случае нападения достаточно было сделать шаг в сторону, чтоб прикрыться от стрел стенкой фургона, как щитом. Роннар обязательно обходил лагерь, особенно внимательно он присматривался к новичкам, которых теперь в отряде ровно столько же, сколько опытных людей, уже знающих, как себя вести в бою. Понятное дело, следовало проверять даже то, как они ложатся спать, и у всех ли под рукой топор или рогатина на случай внезапного нападения.
Так в один из вечеров он обратил внимание на мальчишку, разговаривающего с Трагвитом, а подойдя, обнаружил, что это вовсе и не мальчишка. Девица, низкорослая и хрупкая, с тонкими чертами лица, посмотрела на поборника с испугом и поспешила убраться за телегу, с глаз долой. Трагвит слегка побледнел, но выпрямился с решительным видом.
– Кто это?
– Это Исла. Моя сестра. Двоюродная.
– Женщинам разве место в таком походе? Она, уверен, согласия своих родителей не получила.
– У неё нет родителей. Она сирота. И, думаю, сможет быть полезна. Умеет перевязывать раны, готовить целебные настойки, я уж молчу о разных женских премудростях, без которых пропадёшь и в деревне, и на охотничьем промысле.
Роннар покладисто усмехнулся. Что уж теперь, не поворачивать же весь отряд, чтоб сопроводить в Мятлу одну-единственную девицу. До безопасных мест уже довольно далеко, и отправлять её в одиночку нельзя, это смертный приговор для дурёхи. По всему выходит, что её придётся оставить в обозе. Ну и пусть. В посёлке на мысу тоже хватает девиц. Одной больше, одной меньше…
– А твоя сестра понимает, на что идёт? Это война, это не шутки.
– Она понимает. Она уже видела войну.
– Это которую?
Её родители жили в Местеле-малой. Восемь лет назад Местелу разрушили и сожгли бестии. И почти всех убили. Спаслись только те, кто сумел сбежать. Она – одна из них. Выжила в лесу, добралась до заимки моего отца. Ей было тогда одиннадцать лет. И лес она знает отлично.
– Ладно. Я, конечно, не отправлю твою сестру обратно. Вот только… Кстати, тут ещё есть девицы? Только честно?
Таковые отыскались, но всего три. Они жеманничали и кокетничали, однако, похоже, знали толк в обычном женском труде, и к тому же каждая ехала под присмотром братьев и жениха. Девицы сразу согласились готовить и стирать и в случае любой опасности ныряли за телеги, чтоб меньше путаться под ногами. Взгляда Роннара они тоже избегали. Все, кроме Ислы. Эта, выяснив, что её не прогонят, наоборот норовила попасться на глаза.
– Ты ведь поборник? – спросила она, когда подкараулила подходящий момент. – Правда?
– Правда.
– Ты сражаешься с бестиями?
