– Нет! Он жив! Но крови… ох, сколько крови, мистер Веттели! – собственные слова заставили Орвелла ещё сильнее побледнеть.
– Где он?
– Там, в холле возле библиотеки…
– Беги за Саргассом!
– Глостер побежал.
– А кто с Фаунтлери?
– Грэггсон и Дэйдра Хаскелл. А на лестнице мы поставили парня с шестого курса, чтобы не пускал посторонних.
«Молодцы, сориентировались в боевой обстановке. Печальный опыт с Хиксвиллом даром не пропал», – с удовлетворением отметил Веттели.
– Отлично, мистер Орвелл. Тогда бегите скорее за директором.
– Есть, сэр!
…Ангус Фаунтлери сидел на подоконнике возле дверей в библиотеку, тяжело привалившись к центральной перемычке рамы. По белому лицу шли кровавые разводы, к левому уху была прижата кровавая тряпка, судя по нежно-розовому цвету её редких чистых участков, совсем недавно она была кофточкой Дэйдры Хаскелл (в честь внезапных каникул – гулять так гулять! – профессор Инджерсолл разрешил воспитанникам одеваться не по форме). Выглядел он обморочно-отрешённым, но при виде дежурного учителя вдруг оживился, соскочил с подоконника, кинулся к нему, как к родному, закричал, захлёбываясь:
– Мистер Веттели! Мистер Веттели, я его ОТВЁЛ! Честное слово, отвёл! Сам! – тут силы его вновь покинули, он стал валиться вперёд, не переставая почти бессвязно бормотать, – Если бы не вы! Если бы вы этого не сделали тогда! Я думал: зачем вы так со мной, за что? А вы как чувствовали, да? Если бы не тот нож, я был бы сейчас мёртв! Как Хиксвилл, как бедный Мидоуз и тот деревенский дурачок… – он всхлипнул от ужаса. – Но вы научили меня, как надо, и я отвёл, только ухо задело. Ухо – это же не страшно, это не в глаз…
– Ну конечно, Фаунтлери! Вы молодец, всё будет хорошо, – Веттели подхватил его оседающее тело, кое-как пристроил на подоконнике.
– Я вам так благодарен, мистер Веттели! Вы мне жизнь спасли.
Ангус понемногу успокаивался, а может, просто устал. Ухо, конечно, не так страшно, как глаз, но крови натекло порядочно, целая дорожка на полу. Доктор Саргасс объявился как раз в тот момент, когда Веттели успел раздражённо подумать: «Ну, куда он запропастился?» Следом спешили профессор Инджерсолл, другие учителя, и дальнейшее действие разворачивалось уже без его участия – он убрёл дежурить.
Только поздно вечером, сдав проклятое дежурство, Веттели смог в спокойной обстановке выспросить у скучающего в изоляторе Фаунтлери подробности утреннего события.
…Это случилось сразу после завтрака.
Вообще-то, ученикам было велено сидеть по своим комнатам, но для старших любые ограничения всегда оказываются менее строгими. Неразлучная четвёрка: Орвелл, Грэггсон, Глостер и Фаунтлери, решили посидеть в библиотеке. И дело не в том, что их так уж тянуло к наукам, просто библиотека была единой для двух половин школы, и именно в ней всегда можно было найти приятное женское общество. Настоящих свиданий, конечно не получалось – так, посидеть рядышком, пошептаться по душам, а если повезёт, то и поцеловаться украдкой, укрывшись между стеллажей от бдительного ока библиотекаря, мистера Бэбкока. Вот почему гринторпских старшекурсников, к умилению их классных наставниц и наставников, так привлекало школьное хранилище мудрости.
Но на этот раз удача им не улыбнулась. К запертой на ключ двери была приколота записка. «Сражён болезнью. Приходите после эпидемии. Дж. Г. Бэбкок», – торжественно гласила она.
Пока они топтались под дверью, появилась Дэйдра Хаскелл, подруга Роберта Грэггсона. Минут пять компания болтала под окном, сговариваясь, чем бы себя занять. Решили сбежать в деревню, в кондитерскую лавку, угостить Дэйдру миндальными пирожными (тут Фаунтлери заметно покраснел, видимо, вспомнив, что как-никак, с учителем разговаривает, но отпираться было уже поздно, тем более, что мистер Веттели почему-то не высказал ни малейшего осуждения, лишь понимающе кивнул). Они совсем уж было ушли из библиотечного холла, но Фаунтлери вдруг обнаружил, что позабыл на подоконнике книгу, которую собирался сдать. Пришлось ему возвращаться от поворота на лестницу, а друзья остались ждать его за углом.
Вернувшись в абсолютно пустой – так ему казалось – холл, парень взял свою книгу и поспешил обратно. Но что-то заставило его остановиться. Вроде бы, какое-то призрачное движение почувствовалось впереди, кажется, что-то блеснуло, возникло острое ощущение опасности – точно такое же было в момент, когда мистер Веттели целился в него ножом. Наверное, именно это называют «шестым чувством». Ещё не осознавая, зачем, просто по наитию, Фаунтлери воздействовал на эту самую опасность, как учили на уроке. А в следующий миг левую сторону ожгло страшной болью, из рассечённого надвое уха полилась кровь. Он заорал, на крик прибежали друзья…
Нападавшего никто из них тоже не смог разглядеть, хотя Орвеллу вроде бы показалось, будто мимо кто-то прошмыгнул, но от испуга он не сразу придал этому значение, а потом было уже поздно ловить…
– А нож, Ангус? Вы его видели? Какой он был?
– Видел, сэр, его подобрали ребята. Обычный кухонный нож, только очень острый, наверное, его специально точили. Роберт, кажется, даже обрезался.
– А книга, которую вы забыли на подоконнике? О чём она была, как называлась? – говорят, в расследовании убийств бывает, важна любая, даже самая незначительная на первый взгляд деталь. Вдруг и эта пригодится?
Фаунтлери потупился, ответил тихо:
– Разведение шампиньонов в искусственных условиях.
– Как?! – скрыть удивления Веттели не смог.
– Разведение шампиньонов, – смущённо повторил тот. – Очень познавательная книга, сэр. Вы знаете, оказывается ещё в прошлом тысячелетии горные кобольды устраивали в старых шахтах специальные грибные питомники, а гномы…
Но побеседовать о шампиньонах им не дали. В изолятор заглянул доктор Саргасс.
– Достаточно на сегодня разговоров, господа! Раненому пора спать, да и у вас, мистер Веттели, очень утомлённый вид. Вы не забываете принимать железо, как я вам прописал?
– Что вы, сэр, конечно же, не забываю! – без зазрения совести соврал Веттели, и поспешил улизнуть, пока ему не прописали ещё что-нибудь полезное.
Что-то не спешил мистер Поттинджер ловить преступника по горячим следам. В школу он явился лишь на следующий день после нападения на Фаунтлери. Вид у него был угрюмый и больной, и запах от него исходил не самый подходящий для школы. Кажется, инспектор мучился жестоким похмельем.
Зато Веттели на этот раз мучений избежал. Допрос вышел коротким и чисто формальным. Но был в нём и один очень неприятный момент.
Во время их прошлого разговора инспектор почти не обратил внимания на замечание Веттели о том, что убийца умеет становиться невидимым. Но на этот раз факт был слишком очевидным, чтобы его можно было проигнорировать.
– Надеюсь, вы не будете отрицать, капитан, что владеете искусством отведения глаз в совершенстве?
Отрицать было бессмысленно.
– А где вы находились с восьми тридцати до восьми сорока вчерашнего утра?
В это время, сразу после завтрака, дежурному учителю полагалось спуститься в подвал и проверить, не пробрались ли туда воспитанники, не курят ли тайком. Смысла в этом ритуале, сложившемся ещё в первые годы существования школы, Веттели решительно не усматривал: какой дурак полезет курить, зная, что именно в этот момент его придут проверять? Но обсуждать правила и приказы он не привык.
– То есть, в этот период времени вас никто не видел?
Никто. Ни одна живая душа. Призрак пожилого бородатого мужчины с удавкой на шее не в счёт – показания привидений и прочих мертвецов, даже если их удаётся получить, юридической силы не имеют.
– Так-так, – одутловатая физиономия сыщика расплылась в отвратительной ухмылке. – Вы и теперь будете утверждать, что не совершали этого преступления?
Веттели даже не стал утруждать себя ответом, ограничился одним лишь кивком.
– Воспитанник по имени Орвелл указал, что встретил вас возле химического кабинета. Оттуда до библиотеки рукой подать. Вы вполне могли успеть…
– Мистер Поттинджер, – перебил Веттели, не церемонясь, – объясните мне, пожалуйста. Если я, как вы утверждаете, замыслил убийство Ангуса Фаунтлери, зачем бы мне накануне обучать его приёму отведения пуль?
Зря он это спросил.
– Вот-вот! – подхватил сыщик. – Вы именно Фаунтлери, а не кого-то другого, подвергли специальной, углубленной тренировке с применением настоящего боевого оружия! Знаете, почему?
– Даже не догадываюсь.
– А я вам объясню, капитан! Маньяки-убийцы зачастую страдают раздвоением личности. Вы уже тогда знали, что собираетесь прикончить бедного юношу, как прикончили троих до него. Но те жертвы были вам безразличны, а к Фаунтлери вы испытываете симпатию. Поэтому ваша светлая половина, будучи не в силах остановить тёмную, постаралась предотвратить трагедию иным способом, и это ей удалось! – в опухших глазках сверкнуло торжество. – Ну, что вы на это сможете ответить, мистер «невиновный»?
