– И где же здесь эта Танкмария?
Я сориентировался быстрее, все-таки знаю, в какой стороне Гессен, ткнул пальцем.
– Вот оно. Совсем рядом.
Он охнул.
– Ничего себе рядом!
– Багеры, – объяснил я. – С багерами любое королевство рядом. Не надо месяцами трястись в седле, карабкаться по горным тропам. Поднялся на багер, а там хоть танцуй, хоть спи, через несколько часов довезет до места.
Он крутил головой, хмыкал, наконец сказал с сомнением:
– Я на вашем месте все-таки предпочел бы на Маркусе… Все-все, молчу!
– На Маркусе проще, – согласился я, – но не предпочтительнее. Чересчурно, я бы сказал. Тогда уж со всей армией и свитой!.. Я же всего лишь как частное лицо, гость. Передам кольцо от павшего в неравной битве жениха, выражу соболезнование, а затем обратно.
Он поморщился.
– А не пора ли заканчивать с этими… поездками в поисках подвигов?
Я изумился.
– Герцог!.. Это я в поисках подвигов? Да нет на свете человека, который избегал бы их больше!.. Но тащить армию туда, где достаточно конного разъезда из двух легких всадников… стать потехой.
– Возьмете двух легких всадников? – спросил он быстро.
– Хотите за мной установить надзор? – поинтересовался я. – Бобик и Зайчик – это два отряда тяжелых всадников!
Он вздохнул, развел руками, но вдруг на ходу отпрыгнул и схватился за сердце.
Впереди из стены выдвинулась рука, кулак размером с арбуз. Пальцы величаво разжались, на ладони красиво и страшно заблистала огненно-красная жемчужина.
– Ох, – сказал Альбрехт едва не стонущим голосом, – ну что за сюрпризы… Так же заикой стать можно! Мой лорд, ну, чего вы?..
– Что чего?
– Хватайте, – сказал он торопливым шепотом, – да побыстрее!
– Ну-ну, – пробормотал я, – откуда мне только не протягивали всякие штуки, в основном мечи: из травы, озера, каменной горы, векового дуба… но из стены замка ни разу. Ни меча, ни пряника.
Ладонь чуть качнулась из стороны в сторону, жемчужина покатилась от большого пальца до мизинца и вернулась на самую середину.
– Благодарю, – ответил я, – но не надо. Поезд ушел, гуси улетели. Я уже не тот, хотя и тот. В квесты других посылаю, а то и не только в квесты, и такие жемчужины сам раздаю. В кульках.
Жемчужина снова качнулась из стороны в сторону, играя красным пламенем внутри. Рука все еще протягивает свой бесценный дар, дура, не поняла, как же можно отказаться, – а вот так и можно.
Я надменно задрал нос и с выдвинутой вперед нижней челюстью прошел мимо и дальше.
Альбрехт пробормотал:
– Зажрались вы, мой лорд.
– Че, правда?
– Еще как. Это же надо так по-хамски… Дескать, пошли все вон, я сам такое раздаю… как вы говорите, сумками? Или мешками?
– Кульками, – поправил я. – Бумажными, так обиднее. Я ж сплю и вижу, как бы кого обидеть!
– В этом вы мастер, – признал он.
– Развлекайтесь, – сказал я, – развлекайтесь… пока не выкопается император.
– А что тогда?
Я пожал плечами.
– Какие-то изменения. Не спрашивайте, сам не знаю. Это не только от меня зависит.
Он сделал изумленное лицо.
– Как это? Ваша Небесность!
– Идите в жопу, – посоветовал я. – Если знаете, как сделать всех людей счастливыми, – скажите! Но не так счастливыми, как здесь, а по-настоящему.
– А что такое по-настоящему?
– Вот-вот, – ответил я. – С этого и начинается.
Багер, что пройдет над Танкмарией, отчаливает с императорской стоянки завтра, есть время уладить какие-то дела, но с тоскливой злостью все больше вижу, что всего лишь жду, когда из пещер вылезет император с его армией и все Великие Маги.
Тогда да, все и начнется, хотя я так и не подготовился к их встрече, даже не выбрал линию поведения.
С Маркусом тоже не разобрался, чувствую себя все больше питекантропом в адронном коллайдере. По сути, это космический корабль, хотя «корабль» – это то, что плавает по воде, однако Маркус все-таки то, с чем ассоциируются слова «звездолет», «астрокрейсер», «космический дестроуэр», а еще он на полном обеспечении, как заправляется и чем – не имею понятия.
К счастью, интерфейс предельно дружественный, то есть понимает не только слова, но и ясно изложенные мысли. Команды «вниз», «вверх», «влево», «вправо» выполняет моментально, а насчет «защиты от дурака» пробовать не буду, а то вдруг слова «убейся» примет всерьез…
Когда выходил из здания, посреди двора вспыхнула огромная огненная ладонь размером с городские ворота. Такую уже видел, но тогда горела в стене императорского дворца, а сейчас прямо в воздухе, словно некто огромный пытался прожечь незримую мне преграду вроде пространства-времени, не удалось, но, похоже, не удалось самую малость.
Страшно даже смотреть на огненный отпечаток, от которого быстро-быстро поднимаются почти незримые алые струйки воздуха. Ощущение такое, что ткань миров можно прорвать на каждом шагу, если, конечно, собрать достаточную мощь.
– Потом, – пробормотал я себе, – все потом… а потом еще потомее, ну когда же займусь исследованиями…
К счастью, мои военачальники уже привыкли, что я как король-воин время от времени срываюсь в рискованные с виду авантюры, что потом оказываются частью моих хитрых планов, по крайней мере так объясняю, потому не особенно встревожились, когда я на Зайчике и в сопровождении Бобика пронесся через императорский двор и мы втроем выметнулись на простор городских улиц.
Причальная пирамида выстроена со всей пышностью и солидностью, но главное, удобствами формы, когда даже дряхлый старик может без особенных усилий пройти с самого низа и до верха, угол наклона не больше десяти-двенадцати градусов.
Бобик пронесся, как черный ураган, мы с Зайчиком поднялись красиво и величественно, как и надлежит существам более высокого ранга.
На площадке пусто, то ли нет желающих на такой маршрут, то ли Норберт заранее перекрыл доступ, чтобы никто не смел ехать на багере в обществе сэра Ричарда Великого и Ужасного.
Бобик развернулся, приветливо помахал хвостом. Я оглянулся, к пирамиде во весь опор мчатся Альбрехт и Норберт в сопровождении десятка всадников.
– Что-то стряслось? – спросил я, когда они тоже на конях взлетели к нам на причал.
Альбрехт спрыгнул на каменные плиты, топнул.
– Не развалятся?.. Да просто решили проводить, а то как-то тревожно…
– Не за вас, – уточнил Норберт, он тоже спрыгнул, повод забросил на седло. – Нас несет к какой-то развязке, впереди некая катастрофа… вы от нее бежите?
– Пророки уходили в пустыни, – огрызнулся я, – дабы собраться с мыслями. А какая с вами пустыня?.. Даже здесь нашли. Катастрофа будет через два-три дня, когда вернутся наши конные и пешие отряды. Не для нас, конечно, катастрофа. Мы сами еще та катастрофа.
– А когда вернутся войска? – сказал Норберт. – Что сказать?
– Всех посылайте к Маркусу, – велел я. – Кто придет раньше, пусть подождет остальных. Боюсь, нам понадобится вся армия.
Альбрехт пробормотал:
– Это мне уже нравится. А то вроде бы всего неделю на Юге, а уже мечи начинают ржаветь в ножнах. Климат здесь, наверное, такой. Одни разряженные бабы, бабы, а мужчины все клоуны…
Я прислушался, все вроде бы верно, только очень уж горячо сказано, сказал с сочувствием:
– Не поддавайтесь, дорогой друг.
Он в изумлении вскинул брови.
– Я?.. Чему?
– Здесь прошли дальше нас, – напомнил я. – В чем-то развитее, но может показаться, что во всем. И постепенно эти изысканность и утонченность начнут обволакивать вас, потому что вы сами человек тонкий, чувствуете эту сложность и навороченность, в которой нас, безусловно, обогнали… Да уже потихоньку поддаетесь, потому так и обличаете!.. Сработала самозащита, однако будет слабеть, дорогой друг.
Он смотрел на меня с изумлением, даже Норберт насторожился, однако голос Альбрехта все же дрогнул, когда поинтересовался с некоторой неуверенностью:
– В самом деле?.. Уже поддаюсь?
– Не поддадутся только очень цельные люди, – напомнил я. – Можете себе представить, чтобы поддались Растер, Сигизмунд, Тамплиер?.. И таких у нас большинство, хотя их стойкость основана больше на неразвитости. Вон наш граф Дарабос держится потому, что с молоком матери впитал заветы отцов…
Альбрехт сказал с настороженностью:
– Хотите сказать, это грозит нашей верхушке? За исключением горстки наиболее преданных идеалам рыцарства и церкви?
– Это серьезное испытание нашим идеалам, – сказал я с тоской. – Здесь и будет самая серьезная борьба. Невидимая, но беспощадная.
– А как такое объяснить нашим?
Я покачал головой.
– Боюсь, никак. Нужно просто верить. Человечество всегда вела вера. Как отдельных людей, так и народы.
– В Господа Бога?
Я ответил с запинкой:
– И в Него тоже. Вера – двигатель прогресса, науки, саморазвития. Мы должны твердо верить, что наш путь правильнее. Да, они прошли дальше нас, но мы идем верной дорогой, а они ушли далеко в сторону, а там впереди в тумане пропасть.
