Конан решительно зашагал прямо: ему описали зал, хоть и не предупредили, что тот окажется настолько огромным: только через добрых десять минут вдали наконец показалась задняя стена.
Да что же за шутки здесь выкидывает его чувство времени и пространства?! Или это – такое колдовство? А хорошо. Для служителей. Получается, снаружи Храм – крохотный (Ну, сравнительно!) каменный куб, а внутри можно спокойно разместить хоть базарную площадь огромного города. Да, похоже, и не одну!
Пол под ногами перестал складываться в разные узоры и геометрические фигуры, а превратился в чёрный монолит: похоже, из обсидиана. Конан подивился: отполировать столь твёрдый и неподатливый при обработке материал мог только очень настойчивый и сильный мастер. Нет – мастера! Десятки, сотни работников! Вооружённые прочнейшим инструментом. И располагающие огромным запасом времени…
Кто же на самом деле построил этот Храм?! Похоже, он куда древней, чем кажется. И поэтому – опасней.
Ловушки древних династий и народов понять и обнаружить куда сложней! А уж обезвредить…
Но вот под ногами снова оказалась мозаика из вычурно-изящных изображений цветов, побегов, линий, и фигур разных цветов: мрамор, гранит, песчаник, ещё что-то… А вот сами узоры показались странно знакомы!
Конан сердито поджал губы: точно! Ещё бы не знакомы! Он опять вышел прямо к входному порталу, будь он неладен!
Да что же это?!
Он ведь не слепой, и не полный идиот – шёл всё время прямо! Тут-то он уверен в себе.
Но…
Но получается – что не прямо.
Ах, вы так, значит, со мной…
Конан коротко рыкнул, поднял факел, сгоревший уже больше чем наполовину. И стремительно ринулся в тягуче-вязкое, и словно издевающееся, пространство…
Провести остаток ночи в бодрствовании и повторении тщетных попыток варвар особого смысла не видел. Поэтому постелил у входа своё одеяло, и даже не позаботился положить под изголовье кинжалы: теперь-то ему было отлично понятно, почему внутри нет даже следов звериных лап. Уж звери-то чуют такое!..
Разбудило солнце – Храм древние строители расположили таким образом, что его восходящие лучи попадали как раз в портал входа, образуя на пыли и плитах подобие дорожки, истаивающей там, в глубине зала.
Вот по этой неверной дорожке варвар и двинулся, даже не позавтракав, и удивляясь, почему это свет не проникает через окно-отверстие в куполе: по идее, должен бы. Однако в центре купола не видно было даже хоть сколько-нибудь светлого пятна. А ведь круг этого окна имел не меньше пары шагов в поперечнике…
Завтракать пришлось там же – у входа. Потому что поход натощак в глубину Храма и при солнечном свете оказался безуспешен: спустя каких-то двадцать минут варвар вышел вновь ко входу. Сердито поглядывая на стены – ничем выдающимся в смысле декора те не порадовали: простые, и даже не отполированные каменные блоки кирпичей! – Конан расправился с припасами, собранными давешней бабушкой. Но котомку не бросил, (мало ли!) а спрятал назад в свою необъятную суму. Теперь нужно подумать.
Раз в лоб, прямо, не пройти, должен найтись какой-то другой способ. Ведь не может так быть, чтоб сами жрецы и строители этого древнего безобразия не предусмотрели для себя прохода – хоть какого-нибудь! – к алтарю! Алтарю, видимому теперь при свете ослепительно сияющего солнца, там, вдали – у задней стены, и словно айсберг, возвышающемуся над струящейся над самым полом дымке таинственного сумрака.
Конан стал внимательно рассматривать плиты. И скоро заметил кое-что.
А ведь похоже на Лабиринт! Если попробовать идти по вот этим лозам, они, возможно, могут вывести…
Однако следование по предательски извивающейся ядовито-красной дорожке через час снова привело его ко входу, заставив описать, как он понял, полный круг!
Бэл их раздери. Что делать-то?!
Такая система защиты, получается, оказалась куда действенней, чем охрана с помощью всяких монстров, защитников, и ловушек! А ведь он не может даже выместить хоть на каком-нибудь страже свою досаду: нет здесь стражей! Ну, живых… Но раз Храм считается Храмом – должны быть хотя бы служители.
Он всматривался в стены и пол, раздражённо хмурясь. Нет. Что-то должно быть здесь этакое… Простое. Но одновременно – такое, что любому умному человеку в голову просто не придёт.
Значит, придётся попробовать… Вести себя глупо.
Киммериец, сердито отдуваясь и оглядываясь через плечо, встал к еле заметному в глубине алтарю спиной.
Двинулся от входа задом – ориентируясь на медленно тускнеющее пятно входа.
Ого! Примерно на сотом шаге пятно потускнело настолько, что его стало просто не видно даже его кошачьим зрением!!!
Вокруг расстилалось чёрное вязкое пространство, загадочно-зловеще переливаясь всеми оттенками агата и обсидиана, на голову давило похлеще, чем если б нырнул на глубину ста футов, а в уши, до этого словно заложенные ватой, начали лезть какие-то посторонние звуки!
Конан быстро огляделся, присев пониже, и даже встав на колено: да, верно! Вон: позади, за спиной, явно что-то происходит! Какое-то движение!
Люди?! Нет, пока ещё – смутные, еле различимые в полумраке тени! Но…
Но он не сможет до них добраться, если развернётся вновь передом: тогда его встретит неизменный «любимый» портал! Радует только то, что незнакомцы, похоже, пока не заметили его присутствия… Хотя и двигались необычно, так же как он – спиной вперёд! Смотреть оказалось, мягко говоря, непривычно. Но незнакомцы, похоже, привыкли: словно у них глаза на затылке! Или они здесь уже каждый камень, каждую плиту мозаики знают… Хорошо только, что хоть и идут лицом к нему – а пока не обнаружили.
Вот и надо не торопиться, а так и оставаться – бесплотной и бесшумной тенью!
Сдерживая дыхание и постоянно кидая взгляд во все стороны, варвар пригнулся пониже, и стал просто недвижной бесплотной тенью, словно растворившись в полумраке огромного зала. Ему повезло: процессия из двенадцати серо-чёрных фигур, одетых в подобие хитонов, спадавших до самого пола, как раз скрылась, так и не заметив его, в одном из боковых проёмов, похожем на проём самой обычной двери.
Откуда здесь – двери?! И – главное! – куда они могут вести?! Ведь ни одного входа снаружи, кроме парадного, он не нашёл?!
Однако Конан поторопился, пока его не засекли, подняться, и дойти до алтаря.
Это оказался немаленький постамент из двенадцати высоченных ступеней, с жертвенным камнем наверху. Спереди сквозь все ступени спереди был проложен вроде как жёлоб, выходящий в чашевидный бассейн. Не иначе, как для сбора крови: об этом говорили и отвратительные буро-коричневые потёки, покрывавшие дно жёлоба и бока камня. Киммериец решил пока спрятаться за мощным прикрытием постамента позади ступеней. Благо, здесь лежала тень, и слиться с серо-чёрным полом проблемы не представляло.
Нужно же узнать, куда он, наконец, попал, и чем это может грозить на самом деле! Потому что никакого опала Нэсса, как и описанной ему фигуры самого Нэсса в образе человеко-слона, якобы долженствующего восседать на алтаре, заметно почему-то не было.
Нигде.
Не прошло и минуты, как тёмные тени вновь появились из чёрного проёма.
Но теперь спокойствием и невозмутимостью и не пахло: могучие руки сильных мужчин, видимые из-под чего-то вроде сутан, тащили к алтарю – явно жертву!
Ну и, разумеется, это опять оказалась красивая девушка! Да ещё и нагая…
Конан грязно выругался про себя.
Вот ведь везёт ему на такие дела!..
Нет бы для разнообразия – спасать пришлось какого-нибудь юношу, или мужчину. Или старушку… Ну, или хотя бы женщину. А тут – почти девчонка, лет двенадцати!
И явно – девственница.
Девочка между тем кричала, билась в могучей хватке, и посылала проклятья (Ну, не похвалы же?!) на головы своим палачам на странном языке, которого Конан, насколько мог судить, никогда раньше не слышал. Ага, очень ей это помогало…
Но вот её подтащили к жертвенному камню.
Четверо жрецов привязали распяленную девушку за руки и за ноги лицом кверху к кольцам, вмурованным в пол. Теперь жертва могла только бессильно рыдать и дёргаться, в тщетных попытках освободиться от своих пут, да ещё ругаться, и ёрзать худенькой спиной по шершавому равнодушному камню, на боках которого застыли омерзительно шелушащиеся потёки, поскольку он явно пережил смерть не одной такой несчастной.
Конан подумал, что напрасно эти придурки не посмотрели вначале назад, за ступени, распластавшись за которыми он сейчас лежал. Но вылезать и освобождать девушку, проклятья и вопли которой теперь перешли в еле слышную молитву и всхлипывания, пока не спешил.
Знал, что главное представление ещё впереди.
И точно.
Из тёмного проёма появилась фигура повыше: наверняка Главного жреца. В обеих руках перед своей грудью он что-то нёс. Конана пронзила догадка: вот он – опал Нэсса!
