– Я честен, подарок ей сделал – научил общаться со мной мысленно.
– Дружба не ограничивается только одним подарком! – успел вставить Крафа.
– Но ответного подарка от нее не последовало. Значит, целесообразность нашего общения становится нереальной. В связи с чем ее претензии на дружбу становятся несостоятельными, а посему вредными моему существованию. Для меня будет намного полезнее использовать Эелейнд как роженицу для разведения потомства людей. Да и она таким образом гораздо быстрее докажет ко мне дружеское расположение.
– Мамочки! Откуда в тебе столько канцеляризма? Бюрократ! – в сердцах воскликнул трибун. Но тут же спохватился, переходя на крайне уважительный тон: – Уважаемый Ситиньялло! Если вы со своей огромной силой и бессмертием опасаетесь нашего мелочного коварства, то разрешите хотя бы нам еще разок попытаться оживить оставленного вашими уважаемыми родителями «Советника». Нам самим также жутко интересно, что он такого ценного и нового может поведать такому умному и добрейшему существу, как вы. Только и просьба к вам: с присущим вашему гуманизму снисхождением ослабить ментальное воздействие на наши тела и дать временную свободу. Обещаю, что мы не сделаем даже мелочной попытки к побегу.
– Подобные попытки бесполезны, – не то согласился, не то констатировал Хозяин. – Так же мне непонятна связь между моей добротой и дачей вам временной свободы. Ведь один раз вы уже показали свою неблагодарность, покинув пещеру с тучными стадами, водой и кропотливо взращенным мхом.
– О! И до сих пор у нас сердце кровью обливается при сожалении от такого поступка. Но виной тому все тот же «Советник», который на последних крохах своей энергии достучался до нашего сознания и потребовал исполнить последнюю волю ваших многоуважаемых родителей. Да вы и сами наверняка всю свою долгую жизнь мечтали если не встретиться с родителями, то хотя бы получить от них небольшую весточку. Ведь это так прекрасно – иметь свою семью, помнить о ней и лелеять на этот счет самые прекрасные мечты.
Кажется, уже и самый великий демагог, обманщик и аферист стал заговариваться в попытках как-то выкрутиться из создавшейся критической ситуации. Но последние его упоминания о семье неожиданно попали в цель и оказались вполне действенны. После очередного раздумья Хозяин недр вынужден был признать:
– Родители – хорошо. Весточка от них – тоже приятно. Этот предмет, который ты называешь «Советником», может причинить вред.
– Для вас?! Великого, добрейшего и бессмертного?! Да ни за что!
– Но с другой стороны, даже любое задуманное вами коварство мне не повредит. А про родителей все равно узнать хочется. Хорошо, я даю вам свободу и понаблюдаю за вашими действиями.
Через минуту руки и ноги стали обретать чувствительность, но так как встать сразу не получилось, Крафа принялся словами приводить в чувство совсем расклеившегося от паники Дмитрия:
– Граф! Очнись! И начинай шевелить своими мозгами ученого! Без тебя я эту железяку разбудить не смогу, да и сил у меня таких никогда не было. Работаем!
Глава тридцать четвертая
ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
Восклицания и понукания Гегемона свое дело сделали. Светозаров действительно взял себя в руки, сконцентрировался и понял поставленную задачу. Задачу сложную и вряд ли кому по силам, если судить по обычным человеческим меркам. Да и простые Торговцы подобную проблему бы не решили. Даже трибун решающий сразу признался в своем бессилии.
Но он же своим признанием и подтолкнул к правильной догадке.
«Сил у него мало, но теоретическая идея уже наверняка есть!»
Сразу планка оптимизма подскочила на несколько уровней.
– Говори, что надо делать?
Проживший пятнадцать веков узурпатор и в самом деле сумел подтвердить свое звание научного гения, на ходу придумав теоретическую модель готовящегося действа:
– Смотри! Если мы создадим структуру налипания да совместим ее со структурой полупроводников, то получится вполне удобная раздаточная подушка для питания. Потом я попытаюсь удержать сразу четыре обменных канала энергии структурами направленности потока.
– Ого! Сразу четыре? – не поверил вполне обоснованно Дмитрий. – Что-то мне такое и представить трудно.
– Ты меньше представляй, а готовься силу всю выплеснуть за более короткое время. Четыре канала я буду удерживать не только через руки, но и ноги. Хотя ты прав, это чертовски неудобно будет сделать.
Тела к тому моменту уже обрели полную чувствительность, и теперь Крафа стал реализовывать свои задумки в жизнь. Вначале опустили бумеранг с возвышения, потом перевернули выгнутыми концами вверх. Клеммы попарно находились в разных концах обучающего устройства. Потом узурпатор многих миров раскорячился на бумеранге, упираясь ногами и руками в эти самые клеммы. Получилось, что он навис дугообразным мостиком, что было довольно сложно и неудобно. Но иначе никакого единовременного распределения каналов с энергией на блестящие пластины контактов не получилось бы. Мало того, и при непосредственном сбросе силы Гегемону должно было достаться так, что мало не покажется. Уж на что к нему граф относился с ненавистью и недоверием, а и то посочувствовал:
– Слушай, пиявка, а ты не изжаришься при этом? Я ведь как долбану, не ровен час в уголь превратишься.
– Хватит тянуть резину, недоумок! Иного выхода у нас все равно нет!.. Да и лучше уж так, чем сотни лет кормить улиток, пасти лягушек и быть племенным бычком-производителем. Начинай! И не вздумай растянуть сам процесс, иначе моя защита точно пойдет вразнос и желаемого результата не достигнем.
– Ладно, тогда не обижайся.
Светозаров положил ладони на тело врага в районе поясницы, несколько раз резко выдохнул, словно собираясь нырнуть на глубину, прикрыл глаза, концентрируясь, и ударил всей своей силой.
Понятное дело, достанься такой удар простому человеку, от него и в самом деле только уголек бы и остался. Но даже великому трибуну решающему, чтобы выжить, пришлось применить максимум своих невероятных сил. Уже через три секунды он стал светиться, слово люминесцентная лампочка. Еще через две из его глотки вырвалось непроизвольное рычание, а на десятой тело словно окаменело от конвульсий. Хорошо, что на пятнадцатой секунде донор энергии опустошил себя полностью и, обессиленный, отвалился в сторону. Рухнул на задницу, да так и сидел, очумело мотая головой. Тогда как живой полупроводник, словно пружина, взвился в прыжке вверх, ударом ног о бумеранг отскочил в сторону, а потом с причитаниями стал носиться по тесной пещерке:
– У меня внутри все кипит! Воды! Черт тебя побери, Хозяин, почему здесь нет воды?! Что угодно, но мне надо срочно охладиться!
Холодный, равнодушный голос мог остудить извергающийся вулкан:
– Это тебе кажется, что ты кипишь, температура твоего тела в пределах жизненной нормы. Но остыть немного я тебе, Птица, помогу.
Оказалось, что и такие силы подчинялись недоразвитому, застывшему в собственном взрослении Водоморфу. Не прошло и пяти секунд, как обеспокоенный Крафа взмолился:
– Стоп! Хватит меня охлаждать! И так кровь уже перестала течь, кажется.
Теперь он бегал по пещерке, пытаясь согреться.
Но вся затея все-таки дала желаемые результаты: «Советник» получил небольшую толику энергии и вновь вернулся в реальность. Причем он то ли продолжал принимать идущую информацию, то ли сразу врубился в обстановку, лишних слов на расшаркивание и выяснение тут происшедшего терять не стал:
«Человек! Два человека! Вы поступили верно! Только вот все равно выйти на контакт с Ситиньялло без вашей помощи у меня не получится. Следует его заинтересовать и призвать к сотрудничеству со мной».
– Как это сделать? – выдохнул граф Дин, пытающийся подняться на коленки.
«Для начала надо разбудить его детские воспоминания именем его истинной матери».
– Разве бывают не истинные?
«Не отвлекаемся! – Интонации мыслей „Советника“ стали строже. – Работаем! Скажи моему подопечному, что сейчас прозвучит имя его матери!»
Дмитрий пошарил взглядом по проходам и только потом вспомнил, что Хозяин сейчас везде и всюду.
– Уважаемый Ситиньялло, сейчас я назову имя вашей матери. «Советник» утверждает, что вы его просто обязаны вспомнить моментально.
– Любое утверждение спорно, пока не доказано. Но я жду от тебя и слов, и имени.
«Чиуниччи! Человек, постарайся хорошо запомнить звучание и произнести это имя правильно, это очень важно! – распинался „Советник“. – Чиуниччи! Вначале повтори мысленно его несколько раз. Я хочу проверить».
И только когда произношение было признано правильным, озвученное имя матери дошло с помощью посредника и в сознание Подрикарчера. То, что произошло потом, поняли либо догадались все. В том числе и сам Водоморф, который одиннадцать тысяч лет считал себя круглым сиротой. Скорее всего, имелась часть сознания, которая была сознательно заблокирована и запускалась в действие условным именем-паролем, попутно являющимся и именем матери.
