Было уже светло, когда Виктор услышал стук копыт. Он укрылся в придорожных кустах и вскоре увидел одинокого всадника, который ехал ему навстречу. Судя по одежде и кляче, на которой он восседал верхом, он был не из богатых. Не крестьянин и не солдат. Скорее всего, мелкий служащий, – пришёл к выводу Виктор. Убедившись, что он один, Виктор решил действовать.
– Доброе утро, месье, – сказал он, выходя на дорогу с пистолетом в руке, – вы не представляете, как я рад вас видеть. Думаю, вас послало мне само провидение.
Тот буквально оторопел от неожиданности.
– Позвольте попросить вас спешиться.
Тот безропотно слез с коня.
– Я всё отдам, только не убивайте! – взмолился он.
– О, вы слишком щедры, месье! благодарю вас, но мне нужна только ваша лошадь.
Виктор понимал, что своей любезностью он еще больше пугает встреченного бедолагу. Не то, чтобы он хотел поиздеваться над парнем, скорее, его душа требовала разрядки, пусть даже в такой форме.
– Я всё отдам, – ещё рез повторил бедолага. И по той жалости, с которой он расставался со своей клячей, было видно, что она и есть это «всё».
– Сколько вы за неё хотите? – спросил Виктор, беря в руки поводья.
– Что? – не понял его собеседник.
– Сколько вы хотите за лошадь?
– Вы хотите её купить?! – тот не верил своим ушам.
– Ну не грабитель же я.
– А кто же? Простите… – скорее испугался, чем смутился собеседник Виктора.
– Я попал в очень сложную ситуацию, и мне позарез нужна лошадь. Но я не хочу отбирать её просто так. К тому же вы человек не богатый.
– Я купил её на последние деньги, – признался собеседник, – я получил место учителя и, продав лошадь, надеялся хоть как-то обустроиться на новом месте.
– Столько хватит? – спросил Виктор, отсчитывая сумму, чуть ли не вдвое превышающую стоимость лошади.
– Ещё бы! – обрадовался собеседник.
– Надеюсь, с деньгами вы примете и мои извинения.
– Ну что вы, какие извинения! Я должен благодарить судьбу, что повстречал вас! – воскликнул будущий учитель, всё ещё не веря тому, что вместо лишений или даже смерти судьба таким вот образом дала ему в руки деньги, в которых он так нуждался.
– Удачи, месье.
Попрощавшись, Виктор вскочил на лошадь. Его путь лежал в Тулузу.
Как и было обещано, Саймонс разбудил Виктора «на пару часов» раньше обычного. Часов, как я уже говорил, у них не было, и Саймонс примерно ориентировался по солнцу.
– Выпейте, сэр, это должно вас взбодрить, – сказал он, подавая Виктору чашку зелёного чая.
Когда Виктор взял чашку, его руки тряслись. Он был явно не в форме.
– Ладно, Саймонс, с чего предлагаете начать? – спросил он, кое-как одевшись.
– Для начала, сэр, я бы предложил вам немного поупражняться в фехтовании на свежем воздухе. Погода сегодня просто создана для этого.
Действительно, днём прошёл дождь, и теперь было немного свежо, но не холодно. Но Виктор не замечал этого. Он с трудом удерживал шпагу, словно она была в десятки раз тяжелей, чем обычно. Самые элементарные движения давались ему с огромным трудом.
– Ещё немного, и я точно отправлюсь на тот свет, – сказал он, в очередной раз роняя шпагу.
– Напротив, сэр, как только тело поймёт, что вы не оставите его в покое, вам станет значительно лучше.
И точно, минут через двадцать Виктор уже мог парировать простейшие удары Саймонса. После фехтования он даже захотел немного поплавать, правда, заплывать далеко от берега не решился. Впервые с того момента, как он начал вспоминать, у Виктора проснулся аппетит.
– Послушайте, Саймонс, – сказал он за ужином, – мне всё больше кажется, что вы не просто слуга. Признайтесь.
– Думаю, вы правы, сэр. Скорее всего, я здесь ещё и для того, чтобы присматривать за вами и корректировать детали эксперимента. Иначе откуда бы я мог знать, как вам должно поступать в различных ситуациях.
– Может, вы просто всё мне расскажете, и дело с концом?
– Такой поворот событий предусмотрен экспериментом, поэтому я, как и вы, тоже лишён памяти.
– Да, но вы всегда знаете, что надо делать, а это далеко не мой случай.
– Именно так, сэр, я именно ЗНАЮ, что надо делать, но знаю ситуативно, сэр. Это знание появляется только тогда, когда приходит время что-то делать.
– Ладно, Саймонс, закончим этот бесполезный разговор.
– Как вам угодно, сэр.
Патрика хоронили в безлюдном месте на берегу небольшой речушки. Джеймс сумел каким-то образом получить его тело. Не было ни слёз, ни могилы, ни отпевающего тело священника. Да и сама процедура, скорее, напоминала проводы в длительную командировку. Облачённое в мундир английского офицера тело Патрика сидело в легком кресле посредине просторной лодки, откуда заранее были убраны остальные сиденья. Правая рука Патрика опиралась на тяжёлый боевой меч старинной работы (она была к нему привязана). На коленях лежала ветка омелы. Всё свободное место было заполнено дровами, сложенными так, чтобы они лучше горели. Дрова, одежда, да и сама лодка были обильно смочены керосином.
Стоявшую всю неделю жару сменило похолодание. Накрапывал мелкий противный холодный дождь. Не прибавлял настроения и дующий порывами холодный ветер.
Не было и особой торжественности. Все присутствующие: Виктор, Джеймс, Безымянный и месье Вальтер, любезно приютивший их в Тулузе, были одеты в обычную, повседневную одежду. Только голову Джеймса венчал дубовый венок, а в руках он держал деревянный скипетр. Кроме них на церемонии присутствовал слуга месье Вальтера, Жак, выполняющий всю черновую работу, связанную с погребением. Он хлопотал возле кареты.
На безопасном расстоянии от лодки горел костёр.
После того, как все попрощались с Патриком, Жак по знаку Джеймса оттолкнул лодку от берега. Затем он раздал всем присутствующим луки и стрелы. На каждой стреле возле наконечника была намотана пропитанная керосином тряпка. Подойдя к костру, участники церемонии зажгли стрелы и выстрелили из луков по лодке, которая загорелась уже после первого залпа. Тем не менее, по ней были выпущены все стрелы до единой.
Участники церемонии молча наблюдали за лодкой, пока она не скрылась за поворотом реки. Затем они сели в карету и отправились в обратный путь.
– А я и не знал, что он был офицером, – нарушил молчание Виктор.
– Он был воином-друидом, который был вынужден играть роль офицера, слуги и многие другие, – ответил ему Джеймс.
Виктор немного знал о друидах. В обществе поклоняющихся природе кельтов это был особый класс посвящённых хранителей мудрости и традиций племени, осуществляющий связь богов и людей. Они слагали стихи, составляли календари, знали, как совершать ритуалы и жертвоприношения, умели толковать предзнаменования…
Это была замкнутая, но не наследственная каста жрецов, свободная от всех общественных повинностей, налогов и военной службы. Друиды были не только религиозными деятелями, но также законоведами, судьями, врачами, хранителями знания, и вообще всей духовной культуры народа. Будучи единственными знатоками закона, друиды держали в своих руках все важнейшие государственные и частные дела. Им удалось даже присвоить право решать вопросы войны и мира.
Друиды вступали в брак, но обыкновенно вели замкнутую созерцательную жизнь в священных дубовых рощах.
Для друидов низших степеней посвящения глубокое символическое значение имели серп луны и рог изобилия с луной на нём. Для высших – яйцо змеи, весьма древний мистический символ жизни, и священная омела. Её одетый в белое друид срезал золотым ножом с вершины дуба. Это сопровождалось особой церемонией.
Руководил общиной верховный жрец. Знаками его достоинства были скипетр и дубовый венок. Верховный жрец избирался пожизненно, и только после его смерти проводились новые выборы.
Новообращённые друиды давали обет хранить в тайне всё то, чему их впоследствии обучали. Они вели тихую, уединённую жизнь. Обучение проводилось в местах, куда не мог попасть посторонний. Оно было долгим, и временами растягивалось на 20 и более лет.
Среди друидов были как мужчины, так и женщины. Мужская часть, в свою очередь, разделялась на три разряда: собственно жрецами были дризиды или сенани. Они хранили тайные знания, руководили судебными процессами и государственными делами. Ваты или эвбаги заведовали священными обрядами и выполняли весь сложный церемониал заклинаний, прорицаний и волшебства. Кроме того, в их обязанности входило обучение новых членов правилам богослужения. Они же занимались астрономическими наблюдениями и календарными вычислениями. В их руках также находилось и врачебное искусство. Барды сопровождали войска во время походов, своими песнями пробуждая у воинов мужество. На религиозных празднествах они пели хвалебные песни в честь богов, а во время пиров воспевали древних героев. Женщины были жрицами богинь и выполняли те жертвоприношения, которые позволено выполнять только женщинам. Они занимались волшебством и прорицанием. Одни жрицы заведовали хозяйством в домах друидов, другие оставались целомудренными.
