– Я всего лишь изгой! – горько запротестовал я. – Орки никогда меня не примут!
– Заставь… заставь их… сделать это… – Кан снова закашлялся, и его лицо исказилось от боли. – Я верю в тебя, Эрик!.. Я верю в тебя, мой сын!..
– Отец, я!..
Но Кан не дал мне договорить. Взглянув мне в глаза, он тихо произнес:
– Заставь их… уважать тебя… Пусть… моя смерть… не будет… напрасной… Теперь мое дело… лежит на твоих… плечах… – Кан из последних сил крепко сжал мою руку, держащую пектораль, так что концы золотого украшения больно врезались в мою кожу. – Хар… ар… таш[25]…
– Агхар ар таш, трис![26] – глотая слезы, сдавленно прошептал я, еще крепче сжимая руку с пекторалем. Физическая боль помогала хоть немного унять боль душевную, и благодаря этому я еще мог удерживаться на краю отчаяния, куда толкало меня осознание непоправимости произошедшего. Я так и не успел его узнать! После стольких лет я нашел своего отца, а Орикс, гори он вечно в темном пламени Бездны, не дал мне его узнать!..
– Я горжусь тобой, сын!.. – прошептал Кан и, в последний раз улыбнувшись, устало закрыл глаза.
Его дыхание остановилось, и голова безжизненно откинулась набок, а по телу пробежал едва заметный красноватый отблеск, как будто на него упал солнечный луч, прошедший через алое стекло. Я задрал голову и как раненый зверь завыл от раздирающей душу боли. Когда рыдания перестали сотрясать мое тело, я дрожащими руками оторвал полоску от своей рубашки. Выдернув проклятый трезубец из груди Кана, я прижал ткань к ране.
– Хаташ кне, хаташ, анагх так Тел Риза, ангхор орикс Кан![27] – глухо прошептал я и, дождавшись, когда ткань пропитается кровью, положил ее в деревянный ларец сверху на письма матери.
Еще несколько мгновений посидев рядом с телом отца, я спрятал ларец в порталис и поднялся на ноги. Воздух вокруг моей ладони потемнел, и в моей руке появился фест. Я направил его на трезубец и с ненавистью прошептал:
– Фурвус ини! – и в ненавистный кинжал ударил плотный столб черного огня.
Когда мои силы иссякли и заклятие рассеялось, я увидел, что от трезубца темной твари не осталось и следа. Стручок был прав: мне нужно было уничтожить его раньше… Возможно, тогда Орикс взялся бы за меч, и мой отец был бы сейчас жив.
Я вновь затрясся от охватившей меня дикой, ни с чем не сравнимой ярости, подпитываемой раздирающими сердце страданиями. Я не мог дышать от боли, казалось, она сейчас уничтожит, испепелит меня, разорвет на куски…
Когда приступ прошел и терзавшие меня чувства немного улеглись, я бросил последний взгляд на безжизненное тело Кана и нетвердым шагом двинулся к дверям.
Орки-охранники, которых я вырубил, придя сюда, были мертвы – Орикс аккуратно перерезал им глотки.
Неожиданно в воздухе передо мной повисло искрящееся облако красного света, и из него в коридор шагнул хрупкий светловолосый юноша в красных одеждах. На этот раз он был куда более скромных размеров, но я все же без труда его узнал – Тиштар, красный Страж будущего!
– Долг твоего отца уплачен, я забрал его жизнь прежде смерти, – разнесся над комнатой его гулкий голос.
Я вздрогнул, вспомнив то красноватое свечение. Значит, душа Кана отправилась в Клетку Вечности к Вананду…
– Настал твой черед, – безразлично глядя на меня пустыми глазами, объявил Тиштар.
Мои губы искривила безрадостная усмешка.
– Думаю, если бы ты хотел забрать мою жизнь, ты бы это сделал, как сделал с Каном. Орикс смертельно его ранил, значит, он проиграл свою войну, и ты взял то, что тебе причиталось. Я пообещал тебе свою жизнь после того, как Кан умрет, но ты не забрал ее, а пришел сюда.
– Ты умен, Эрик-Изгой, но спасет ли тебя это? – все так же безучастно спросил Страж. – За тебя просили, и я не стану сейчас забирать твою жизнь, но знай: долг должен быть уплачен. Как только Ключ будет уничтожен, я приду за тобой.
И Тиштар рассыпался сотней красных искорок. Я несколько мгновений постоял на месте, задумчиво глядя перед собой. Когда Ключ будет уничтожен…
Тряхнув головой, я побрел прочь. В душе царила пустота. Не осталось ни мыслей, ни чувств. Я механически передвигал ногами, не задумываясь, куда иду. Дворец словно бы опустел. Периодически до меня долетали звуки битвы, но они были так далеки, что казались лишь каким-то неправдоподобным фоном моей черной тоски. Очнувшись от печального забытья, я вдруг обнаружил, что оказался в подземелье. Я хотел уже повернуть назад, но какая-то неодолимая сила заставила меня продолжить путь. Я шел как завороженный, открывая одну за другой тяжелые, окованные железом двери, спускался по каким-то лестницам, пока наконец не оказался перед огромными двустворчатыми вратами из толстенных деревянных брусьев. Но едва лишь я коснулся их ладонью, как врата распахнулись. Моим глазам предстал огромный полутемный зал, освещенный вмурованными в стены факелами с магическим огнем. В центре зала стоял исполинский неровный молочно-серый кристалл глумита примерно в два моих роста высотой. Я зачарованно подошел ближе и увидел внутри него фигуру мужчины в длинных черных одеждах некромага, внешне чем-то неуловимо похожего на Балара. Глаза мужчины были закрыты, но внезапно в моей голове раздался его холодный бесплотный голос:
– Помоги мне!
– Кто ты?.. – пораженно выдохнул я, ощутив, что привлекшая меня сюда сила наконец ослабла.
Но некромаг лишь повторил:
– Помоги мне! Разбей кристалл!
– Ты – Тенебарис Темный?.. – внезапно осенило меня.
– Помоги мне! Разбей кристалл! – снова воззвал некромаг. – И я вознагражу тебя, смертный! Разбей кристалл! Освободи меня!..
Не отрывая взгляда от вмурованного в хрустальную темницу некромага, я поспешно попятился к выходу. Добравшись до врат, развернулся и опрометью бросился бежать прочь, а вслед мне несся призрачный зов вечного пленника кристалла:
– Освободи меня! Разбей кристалл! Освободи меня! Освободи!..
Лишь выбравшись из подземелья, я сумел избавиться от назойливо звучащего в ушах голоса. Зажмурившись, я помотал головой, изгоняя остатки наваждения. Устало потерев лоб ладонью, я медленно зашагал прочь.
Свернув за очередной поворот коридора, я неожиданно увидел Ирато и своих друзей в компании хуфу Кадавера и еще дюжины некромагов.
– Эрик! – Светлика бросилась мне на шею.
Но я перехватил ее за запястья и отстранил от себя.
– Ты нашел Кана? – спросила Ирато.
Я угрюмо кивнул.
– Кан мертв, Орикс тоже.
– Орикс был здесь? – встрепенулся мой побратим.
Я мрачно кивнул, не в силах заставить себя рассказать им правду. Не здесь, не сейчас…
– Вы должны вернуться на Юг и уничтожить Ключ. – Мгновение помедлив, Ирато кивнула Кадаверу.
Хуфу шагнул вперед и протянул мне хрустальный полумесяц эльфийской части Ключа.
– Вы ДОЛЖНЫ уничтожить Ключ, или эта война никогда не кончится… – повторила Ирато.
– Но как же?.. Ты же вернула себе трон?.. – испуганно пролепетала Светлика, прижимаясь к моему плечу.
Ирато печально усмехнулась:
– Урусалар отправился в изнанку, но он рано или поздно вернется оттуда. И у него все еще много сторонников. Нам удалось отбить дворец, к завтрашнему вечеру мы освободим и весь город. Но большая часть приспешников моего кузена сбежала, и они помогут ему вернуться…
– И быстрее, чем ты думаешь! – раздался вдруг над нашими головами громовой голос Урусалара.
Когда ты жадно стремишься завладеть какой-то вещью, в итоге получается, что это она завладевает тобой.
Перед нами соткался из воздуха гигантский призрак Урусалара. Его ноги проваливались в пол, а макушка подпирала высокий сводчатый потолок коридора.
– Урусалар?! – изумленно ахнула Ирато.
Призрак расхохотался:
– Ты знаешь, дорогая сестрица, лишь оказавшись в изнанке, я понял, что мы зря недооценивали силу темного повелителя! Он помог мне возродиться гораздо более сильным, чем я был прежде, и теперь мне не нужен жалкий урус, чтобы обратиться ко всей мощи своего дара. Даже твоя корона теперь ничто предо мной, ибо мой дар питает сила самого Окса!..
И Урусалар расхохотался. А я вдруг вспомнил, что, перед тем как сила Сделки его уничтожила, бывший господарь открылся Оксу, чтобы убить меня…
– Берегись, сестренка! Последнее сражение еще впереди! И не жди, что тебе удастся уйти через изнанку: слуги моего господина будут ждать тебя и там!..
И призрак исчез. Мы потрясенно переглянулись.
– Урусалар поддался власти Окса, – задумчиво глядя туда, где еще секунду назад висел призрак убитого господаря, бесстрастно проговорил Кадавер.
Мои глаза задумчиво сощурились. Я взглянул на зажатую в руке часть Ключа.
– Ирато, кто еще ее касался?
– Что ты имеешь в виду? – Господара, все еще потрясенная недавним видением своего двоюродного братца, удивленно повернулась ко мне.
А я вдруг вспомнил слова Дидры, сказанные в далеком туннеле дозорной крепости под морем Витт. Южане передавали части Ключа по наследству – если хозяин реликвии умирал, ее новым владельцем становился его ближайший кровный родственник. А северяне получали их лишь на время, и как только хозяин-северянин умирал, часть Ключа возвращалась к предыдущему владельцу. Это значит, чтобы я вновь стал полноценным хозяином этих реликвий, я должен был убить всех северян, которые были их временными владельцами…
