– И тебе доброго дня, путник! – спокойно ответил ему человек с посохом. Его речь была настолько чистой, что Чанг мог поклясться, что перед ним – подданный Повелителя Степи. Однако ж это было совсем не так!
Чанг замешкался, не зная, как реагировать. Встретить так далеко от родных земель человека, свободно говорящего на языке его родной степи, оказалось для него полной неожиданностью.
Чанг ждал продолжения, но обладатель посоха вновь замолчал и пристально посмотрел на Чанга. Разведчик попытался скрыть неуверенность, вдруг овладевшую им под неотрывным взглядом собеседника, и продолжил разговор.
– Меня зовут Чанг. Позади меня стоят мои воины. Мы пришли к вам с миром. Позволь узнать, с кем я говорю?
– Можешь звать меня староста Джеррд. Я тебя слушаю.
Чанг уловил совершенно неуместные в такой ситуации веселые нотки в голосе Джеррда и усилием воли подавил зарождающееся в нем чувство гнева. Сейчас он должен оставаться спокойным и уверенным в себе, если они хотят уйти отсюда целыми и невредимыми.
– Владыка Тонга – Повелитель Степного Ветра и Бескрайней Степи поручил мне и моим людям прибыть к вам с посольством, чтобы установить между нашими народами торговые связи. Богатства моего властелина велики, и он с удовольствием ими поделится в обмен на необходимые ему товары. Я же наделен полномочиями заключить соглашение от имени моего повелителя – если, конечно, вы увидите в этом необходимость.
Чанг вдруг неожиданно для себя самого решил представиться послом. У него не было выхода. Статус посла даст ему дополнительные возможности. Тем более, не объявлять же во всеуслышание, что они пришли в эти земли, как шпионы, и только нужда в воде толкнула их на отчаянный шаг обнаружить себя. Выиграть время и продолжать разговор – вот что было сейчас необходимо.
Когда-то давно его мудрый старый дед в очередной раз приказал Чангу явиться к нему. Когда тот вошел, дед возлежал на своем любимом месте, зарывшись в шкуры, и лежа потягивал густой напиток темного цвета, наполненный ароматом степных трав.
Чанг почтительно сел рядом.
– Это питье я готовлю сам, – помолчав минуту, сказал дед, – хочешь попробовать?
– Хочу.
– Тогда наливай вон из той фляги.
Чанг налил немного напитка. Питье оказалось насыщенным, густым и слегка горьковатым на вкус.
– Пей не спеша и молча. Этот нектар называется «Духом воина», он прочищает разум и придает сил. Я готовлю его только сам. И собираю травы для него тоже только сам.
Некоторые из них вырастают всего один раз в несколько лет. Остальное время их семена спят в земле. И, кроме того, нужно точно знать место, где они поднимутся.
Я скоро умру, и вряд ли тебе еще раз выпадет удача отведать этот напиток. Жаль, что мне некому передать секрет его приготовления. У тебя нет задатков травника – я это понял уже много лет назад. Поэтому я и не рассказывал тебе ничего о травах. А теперь пей и наблюдай, как заботы и печали оставляют тебя, а тело наполняется легкостью и силой.
Они пили в тишине. Говорить не хотелось. Чанг сидел неподвижно, устремив глаза в одну точку. Какое-то время казалось, что они оба спят. Но вот дед отставил в сторону глиняную чашку и заговорил. Чанг почтительно слушал.
– Я буду рассказывать, а ты не перебивай. У тебя еще будет возможность задать мне вопросы. Как я тебе уже не раз повторял, у меня осталось совсем немного времени. Я хочу поговорить с тобой о правде и лжи.
Ты еще очень молодой и придаешь огромное значение словам и поступкам – ты готов сложить свою жизнь за честь рода и совершать подвиги во имя справедливости или спасая друзей. Это похвально. Таким и должен быть молодой воин.
Но жизнь непредсказуема, и в ней нет места только правде или только воинской правде. Жизнь построена на лжи – ты должен это хорошенько запомнить. Только научившись лгать, ты сможешь преуспеть. У тебя нет преимуществ по праву рождения, у тебя нет большого наследства, у тебя есть только твоя голова и твое трудолюбие, но и это уже неплохо.
Дед замолчал, потом медленно поднялся со своего ложа и неторопливо двинулся к выходу из шатра. Он откинул полог и вышел на свет. Свинцовое небо вокруг предвещало скорое окончание осени, за которой последует суровая, наполненная ветрами и снегом зима. Дед посмотрел вверх, прижал ладони к груди и постоял так несколько минут. После чего вернулся в шатер и занял свое привычное место. Чанг неподвижно ждал его возвращения.
– Мне иногда хочется насладиться простором, – продолжил дед, – там, куда я скоро отправлюсь, простора больше, но там жизнь течет по-другому. И мне будет сильно не хватать той радости жизни, которое дает мне мое тело. Хотя оно уже и порядком износилось – не то, что раньше.
Итак, ложь или правда? В сказках, которые женщины читали тебе в детстве, чудо-богатыри завоевали эти земли для нашего народа, опираясь исключительно на правду. Они были честными и мужественными и побеждали своих врагов так же честно. Так и должно быть в сказках.
В настоящей жизни все совсем не так. В жизни часто побеждает ложь и изворотливость, но из которой потом создают правду. Главный закон в жизни – победа любой ценой. Правду пишут победители – это ты тоже должен запомнить. А впереди любой битвы всегда идут слова. И кинжал или стрела только завершают начатое.
Мастер слова способен принести своему народу пользу гораздо большую, чем любая армия. Он может действовать неслышно и оставаться при этом в тени. Если ты хочешь добиться в жизни чего-то достойного, учись говорить, учись управлять людьми с помощью слов. Я понимаю, это трудно для тебя – но тебе придется понять, что слова – это такое же оружие, как и все остальное. И если ты мастерски владеешь луком и копьем, почему бы тебе так же мастерски не владеть словом?
Дед опять замолчал и закрыл глаза. Все его лицо было изборождено глубокими морщинами. Широкий шрам от удара кинжалом протянулся от левого глаза к подбородку.
Раньше дед часто, смеясь, рассказывал, что этот шрам оставил на его лице влюбленный соперник из соседнего племени, у которого он увел невесту.
И очень долго никто рядом не знал, что дед заработал его, когда в одиночку оборонял свой род от банды пришлых кочевников, которые посчитали небольшое стойбище, разбитое в степи, легкой добычей. Он один тогда справился с двенадцатью воинами, но потерял нескольких родственников, которые в это время пасли скот на пастбище.
Оплакав родных, дед в одиночку, пользуясь только одному ему известными приметами, отыскал стоянку вражеского племени и под покровом ночи вырезал всех взрослых мужчин, носивших отличия воинов, включая вождя и всех его сыновей.
Говорили, что он применял какое-то колдовство, и жертвы сами шли к нему на убой. И до сих пор было неясно, правда это или нет, а дед сам ничего не рассказывал.
Оставшуюся часть племени – маленьких детей и женщин со всем их имуществом он преподнес в дар Повелителю Степи, оставив себе по праву победителя двух самых красивых молодых женщин, которые и стали ему четвертой и пятой женами. Они и теперь были рядом с ним.
Дед открыл глаза. Теперь они светились хитрецой.
– Я вспомнил, как один раз упражнялся в красноречии с торговцем солью, который пришел ко мне с большим караваном и большой охраной.
Он думал, что он умеет торговаться. Я же, напустив на себя простодушный вид и изображая неотесанного кочевника, решил купить у него немного соли или обменять ее на какую-нибудь безделушку. Ну, он и принял меня за легкую добычу.
Мы стали спорить. Я предлагал ему на выбор копченое мясо, шерсть, войлок, одежду, вытканную моими женами, оружие и даже ковры, время от времени повышая или понижая их стоимость на несколько донгов.
Мы долго торговались и пили ачачи. Мы возвращались к обсуждению цены много раз. Мой гость встретил достойного противника. Он никак не хотел смириться с тем, что какой-то кочевник не уступает ему в искусстве вести беседу.
Мы торговались и пили несколько дней. В итоге я купил у него соль лишь ненамного дешевле, чем он ее мне поначалу предлагал, но его охрана выпила у меня весь ачачи и съела все припасы, платя за них назначенную цену.
Когда торговец узнал о затратах, которые он понес, он попытался выбить из меня хоть какие-то деньги, но потом, почувствовав, что я не собираюсь уступать, пошел на попятную и заплатил за все, а под конец смотрел на меня вполне уважительно.
Запомни, ты должен всегда иметь при себе какой-нибудь козырь, скрытый до поры, до времени, – продолжал дед, – только что я рассказал тебе, как облапошил торговца, сыграв на его неуемной гордыне.
