Марджори Каптаноглу
Оковы короля
(Чародей Феллстоун — 3)
Перевод: Kuromiya Ren
1
Тесса
Карета приближалась к вратам Сорренвуда, я подняла вуаль и поднесла флягу с горьким зельем к губам. После двух глотков я закончила чары, пробормотав:
— Когда посмотришь на меня, увидишь ты другую.
Лицо покалывало. Потом кожа будто приподнялась и сдвинулась. У меня возникло сильное желание схватиться за щеки и удержать части на местах, но я сопротивлялась и позволяла магии работать.
Две старшие пожилые сестры напротив меня перестали болтать и уставились на мои дерганые движения. С того дня, как мы покинули Фейрлейс, я не поддавалась на их попытки увлечь меня разговором и заглянуть под мою темную вуаль. Вскоре мне придется раскрыть себя, и я уже могла гарантировать, что не такой вид они ожидали.
Нервная дрожь пробежала по мне, мы приближались к станции стражей. Я тренировала чары с тетей, пока не уехала, но вдруг в этот раз не сработает? У меня не было зеркала, чтобы проверить результат. Вместо этого я просунула ладонь под вуаль, словно лицо чесалось, и ощупала себя. Я охнула, поняв, что нос был с горбинкой и кривой. И мои гладкие брови превратились в кусты, а родинка размером с монету торчала из щеки, и правый зуб пропал. Почему-то каждый раз, когда я использовала чары изменения облика, я выглядела не так, как в прошлый. Но я всегда выглядела ужасно.
Я не могла рисковать, что меня узнают. Солдатам, скорее всего, приказали арестовать Тессу Скай, бывшую леди Тессу из замка Феллстоун. Они следили за границей, за теми, кто прибывал и уходил, в поисках меня.
Я повернула голову к окну, чтобы лучше видеть, и заметила то, от чего грудь сдавило, и я перестала дышать. Свины. Четверо стояли за двумя стражами-людьми, которые махали нашему кучеру съехать к обочине. Я не видела свинов после смерти лорда Феллстоуна, когда магия, которая создала их, растаяла. Но они снова были тут, существа с телами людей и головами кабанов. Острые бивни изгибались по бокам свиных пятаков. Один, казалось, смотрел в мою сторону, фыркнул своему соседу. Я отодвинула голову, и старшая из двух женщин посмотрела в окно, чтобы понять, что меня встревожило. Она с тревогой сжала руку спутницы.
Без сомнений, моя сестра по отцу, Рэтчер, вызвала новых свинов. Леди Рэтчер, как она себя звала. Она была не лучше нашего отца, может, даже хуже. Я бы не хотела видеть ее, но все редко происходило так, как я хотела.
Лошади завопили, когда кучер остановил их. Движение было достаточно резким, чтобы я чуть не упала вперед, но, к счастью, не на колени сестер. Я быстро выпрямилась и поправила юбку.
Один из мужчин подошел к нашему окну и заглянул.
— Бумаги, — он строго посмотрел на нас, словно ожидал беды. Я почти рассмеялась от мысли, чтобы сестры, чей общий возраст был бы больше века с половиной, вытащили оружие и потребовали пропустить их без проверки. — Поднимите вуаль, мадам, — сказал он.
— Это нужно? — я хотела послушаться, но было бы естественнее возразить сначала.
— Я сказал: поднимите.
Я так и сделала и с радостью смотрела, как он пожалел, что настоял. То, что он даже не пытался скрыть отвращение от моего жуткого лица, вызвало сочувствие у сестер. Несмотря на их смятение, что я выглядела не так, как они представляли меня по тому, что заметили сквозь вуаль.
Страж махнул мне.
— Хватит, прикройся.
Я сделала это, а он едва взглянул на мой документ, который принадлежал тете Джемме, сунул его обратно с бумагами женщин. Он попятился от кареты, стукнул по стенке, чтобы кучер ехал дальше. Когда мы проезжали свинов, я отвернулась от них. Они были результатом магии, и я боялась, что они ощутят магию, которой я укрыла себя.
Но они не заметили, и, как только опасность оказалась в прошлом, мои эмоции из настороженности стали болью. Мы попали в город моего детства, и перед глазами мелькали воспоминания с папой. Как я ходила за ним по городу, смотрела и училась ремеслу с замками, посещала пекарню, чтобы купить угощения для мамы, останавливалась на площади для чая и игр. Но из всех воспоминаний больнее всего было представлять, как он возвращался домой, уставший после работы, но улыбался, когда я бежала по дому в его объятия.
Я напомнила себе, что Сорренвуд не был раем. Во время правления лорда Феллстоуна вооруженные свины патрулировали улицы. Жители пробегали мимо них, спешили в здания, чтобы не оставаться на виду, привлекая внимание. Каждую неделю собирали налоги, которые люди едва могли позволить. Порой соседей забирали из домов и вели в подземелье замка, и больше о них не слышали.
Мне было больно видеть, что город вернулся к тем темным дням. Рэтчер вернула свинов, а с ними и страх. Это было видно по людям… их взгляды были напряженными, движения нервными, и они спешили сжать руку ребенка при малейшем шуме. Они успели попробовать свободу и счастье после смерти Феллстоуна, но это теперь было в прошлом.
Я отогнала эти мысли. Не было времени на переживания. Я прибыла сюда по делу, мне нужно было оставаться сосредоточенной. Оставаться сильной. Я сжала кулаки. Карета остановилась, и я выпрыгнула раньше двух сестер, пожелала им хорошего дня. Кучер отдал мою сумку и посмотрел на меня растерянно. Вуаль мешала разглядеть мое лицо, но он точно заметил, что мой новый нос упирался в ткань сильнее, чем прошлый.
Я быстро направилась к мастерской сапожника, порой спотыкаясь, следя, чтобы лицо скрывала вуаль. Я надеялась, что мистер Оливер уже выздоровел после нападения солдат моего дяди. Но вход был закрыт, и мой страх, что он не выжил, вернулся. Я поспешила к заднему входу, постучала в дверь и нетерпеливо ждала ответа.
Ждать долго не пришлось.
— Кто там? — сказал он с подозрением в голосе, и это указывало на тяжелое время. Раньше он открыл бы дверь любому без вопросов.
— Тесса Скай, — голос был не совсем похож на мой, может, из-за изменения внешности.
Дверь приоткрылась, но мистер Оливер замешкался, увидев, что я была с вуалью.
— Я скрыла себя магией, — сказала я. — Боялась, что солдаты Рэтчер арестуют меня.
Он разглядывал меня миг.
— Как звали твою маму до замужества?
— Фэлин Элдред.
Он впустил меня в дом и обнял. Вряд ли он обнимал меня раньше, он обычно не проявлял так эмоции.
— Девочка, — мягко сказал он. — Я боялся за твою жизнь.
— А я за вашу. Вы оправились от ран?
Он закрыл за нами дверь и повел меня к столу. Его движения были медленными и немного неровными.
— Я в порядке. Работать могу, и это важно. А твоя мама? Как она?
— Была в порядке, когда я уезжала. Она уже не птица! Я не знаю, как отблагодарить вас на помощь нам.
Он уже ставил чайник на огонь.
— Тише, дитя. Твой папа сделал бы для меня такое же.
Я взяла кружки с полки и принесла их к столу.
— А как остальные? — сказал он.
— Кальдер здоров. Заботится о моей маме, как всегда.
Когда мистер Оливер подал чай, я подняла вуаль. Я ожидала, что он отпрянет от страха или удивится из-за моего лица. Но он расхохотался. Его смех был заразительным, и я тоже засмеялась. Мы не могли остановиться.
— Прости, не сдержался, — слезы лились по его лицу.
— Вы извиняетесь? Это мне жить с таким.
— Долго это длится?
Я серьезно посмотрела на него.
— Год, а то и два.
Он охнул.
— Год? Или два?
Я улыбнулась и похлопала его по руке.
— Я буду собой через час.
— О, это хорошо, — он вытер глаза. — Ты ничего не сказала о своем юноше, Тесса.
Я хотела бы так же уверенно называть его так.
— Эш ушел, не сказав нам, куда.
Он ждал, что я объясню больше, замер с чашкой у рта.
— Это одна из причин, по которым я тут, — сказала я.
— Ты найдешь его, дитя.
Я подавила вздох.
