Пролог
Бархатная ночь окутывала их своей волшебной чарующей тишиной. Небольшой балкончик верхнего этажа ограждали лишь невысокие стальные перила, которые приятно холодили разгоряченную после жаркого летнего дня кожу.
— Почему он так необходим тебе? — спросил стоящий у самых перил колдун. Тонкая темная рубашка не спасала от шального ветра, и он едва заметно дрожал, наблюдая за полностью расслабленным ликаном, раскинувшемся в плетеном кресле.
— Он — полукровка. Неуязвим и для светлых, и для темных. Если его приручить, он станет жемчужиной нашей армии.
— Твоей, — почтительно заметил колдун.
— Моей, — не стал спорить ликан. — Настало время проверить ее в действии.
— Это может привлечь ненужное внимание…
— Как раз то, что нам необходимо. Пора посеять ветер.
— Чтобы потом мы смогли пожинать бурю, — закончил колдун.
— Она будет прекрасна, — мечтательно произнес ликан, прикрывая глаза. — Наступит ночь, когда все изменится. Они запомнят ее. И нас.
Часть 1. Это только начало
Глава 1. Бал
4858 год от Великого Нашествия
Листерэль, столица Рассветного Леса
Бал, устроенный в честь совершеннолетия кронпринца, был в самом разгаре. Огромный зал королевского дворца Листерэля, столицы Рассветного Леса, блистал во всем своем великолепии: пол из розового мрамора сверкал ярче тысяч звезд, потолок украшали причудливые фигуры птиц и зверей, мелодии в исполнении лучших эльфийских музыкантов завораживали, а легкие закуски и вино из королевских погребов могли усладить вкус любого, даже самого придирчивого гурмана. Танцам и веселью не было конца. Идиллия.
Мила в очередной раз подавила естественный порыв закатить глаза. Почему такая несправедливость? Почему на этом проклятом балу, задерите его демоны Глубин, представлять семью должна именно она? И не просто представлять, а «постараться наладить отношения с тетей»! С той самой тетей, с которой вдрызг разругалась мама почти тридцать лет назад и до сих пор не желает мириться. То есть ей можно обижаться и не общаться с сестрой, а Миле необходимо «поддерживать контакт»! Вот где справедливость? Понятно где, не будем отвечать в рифму.
Девушка тяжело вздохнула, что не укрылось от ее собеседника.
— Я тебя, наверное, утомил? — ничуть не обидевшись, с улыбкой поинтересовался лорд Рисанэ. — Мне в разговоре нечем развлечь молодое поколение.
— Напротив, — Мила повернулась к сидящему рядом седому эльфу. Хоть их раса и не была подвержена старению, но жизненные испытания оставляют следы и на душе, и на теле. Лицо Селона Рисанэ оставалось по-эльфийски молодым, но седые виски, тонкие нити шрамов, утомленный взгляд — все это показывало, что лорду довелось пережить много трудностей и лишений. И хоть сейчас его жизнь, благодаря второй тети Милы, леди Авелис, наладилась, некоторые раны не заживут никогда. — Ваши рассказы, лорд Рисанэ, это единственное, что удерживает меня от смерти по причине скуки.
— Тогда я продолжу вас спасать, дорогая племянница, — мягко пошутил генерал и вернулся к прерванному рассказу. А Мила в очередной раз поблагодарила Судьбу за то, что ее тетя Авелис выбрала себе в мужья лорда Рисанэ, который был достаточно умен, чтобы не лезть к племяннице с банальными советами «молодой леди стоит танцевать, а не сидеть на кушетке весь вечер» или «тебе, как леди Феланэ, необходимо пойти и пообщаться с кузенами, наладить отношения с тетей Алестой». Он продолжил свой рассказ, предоставив девушке самой решать, как проводить вечер. Да, все же какое это счастье, когда в твоей семье пару выбирают не по знатности, красоте или богатству, а по любви. А так как вкус у леди Феланэ всегда был хорошим, то и мужья у них были лучшие. Что папа, что дядя Селон!
— Не танцуешь, Мила? — Авелис маленькой птичкой порхнула к ним, распрощавшись с очередным кавалером. К торжественным приемам леди Рисанэ, в отличие от своей сестры и племянницы (которые их терпеть не могли), была равнодушна, но танцы обожала. Она готова была весь вечер кружиться в паре с чудесным кавалером, главное, чтобы тому хватило выносливости. Муж леди Рисанэ из-за давней травмы хромал и танцевать не мог, но всегда отпускал жену веселиться, лишь издалека наблюдая за ее легкими движениями и счастливой улыбкой. Милу всегда поражало то, что дядя не ревновал тетю в эти моменты: он наслаждался ее радостью как своей, даже больше. Это маленькое подтверждение их большой и чистой любви всегда заставляло Милу с трепетом и уважением относиться к лорду Рисанэ.
— Нет, еще не успела.
— Зря, ты бы украсила этот зал, танцуя в паре с каким-нибудь молодым лордом, — сияющий блеск серых глаз тети был ярче восторга в ее голосе. — Но, зная твои предпочтения, не удивлена. Каждому свое, — прощебетала Авелис, сплетая свои маленькие аккуратные пальчики с покрытой шрамами ладонью мужа. — Селон еще не замучил тебя? Он может рассказывать свои истории часами, если его не остановить.
— Нет, мне нравится, — честно ответила Мила, любуясь сидящей рядом супружеской четой. И кто сказал, что идеальная пара — это знатный красивый молодой лорд и такая же знатная молодая и красивая леди? Хотя, в случае с тетей, она все же подходила под описание: стройная, нежная, с волной бледно-золотых волос до талии и большими серыми глазами, которые всегда были широко открыты и светились от восторга, счастья или смеха. Сердце и душа Авелис в любой момент готовы были поделиться теплом и любовью с родными. Именно этот неподдельный оптимизм и вера в лучшее, путеводной звездой горящие в душе леди Авелис, в свое время помогли старому генералу Селону Рисанэ заново научиться жить и видеть не только боль и мрак прошедших войн, но и свет новой жизни.
Кстати, о свете новой жизни: совсем рядом раздался голос кузины.
— Мама, неужели тебе хватило каких-то десяти танцев? — по-доброму смеясь, поинтересовалась Эстель, присаживая справа от Милы, для чего той пришлось немного подвинуться и даже помять подол своего шикарно-прекрасного праздничного платья.
«Наконец-то», — с мстительным удовольствием подумала девушка, еще больше приминая ненавистную ткань.
— Леди Авелис решила устроить перерыв и дать отдохнуть несчастным кавалерам, — за тетушку ответила Мила, и кузины, не удержавшись, прыснули. Впрочем, и сама Авелис рассмеялась незатейливой шутке, и даже лорд Рисанэ позволил себе улыбку.
