Ольга Куно - Записки фаворитки Его Высочества

- Рональд, хватит! Прекрати! - воскликнула я, давясь от хохота.

Разумеется, никакого эффекта мои слова не возымели. Как достойный представитель мужского пола Рональд точно знал, чего хочет. Посему он полез обниматься и вскоре повалил меня на траву.

- Ну, что ты делаешь?

Я попыталась вырваться, но не тут-то было: он буквально пригвоздил меня к земле всем весом своего тела. Рубашка, верхняя пуговица которой была расстёгнута из-за жары, сдвинулась набок, обнажая половину плеча.

- Прекрати целоваться, на нас же все смотрят! Ой, нет, только не в губы! Ты же знаешь: я этого терпеть не могу!

Я отвернулась, стараясь спрятать свой рот от его шаловливого языка. В этот момент к нам нахально присоединился Генри, решивший, по-видимому, что без его участия веселье получится неполным. Он принялся мягко покусывать меня за ухо, и уж тут-то я не выдержала.

- Рональд, фу! Сидеть! - рявкнула я, стараясь придать своему тону максимальную серьёзность. И тут же застонала: - Да не на мне сидеть, а на земле!

Рональд, лучший волкодав Его Величества, вес которого превышал пятьдесят килограммов (вес волкодава, не Его Величества; впрочем, Его Величества, вероятно, тоже), послушался и наконец-то соизволил переместить свою тушу на травку. Я с наслаждением втянула воздух в настрадавшиеся лёгкие. Оказывается, иметь возможность нормально дышать - это такое счастье!

Я поднялась на ноги и стала энергично отряхивать одежду. Рабочие брюки и рубаха на то и существуют, чтобы пачкаться, но на этот раз я перемазалась слишком уж сильно. Всё-таки служу не где-нибудь, а в королевском дворце, а такому месту работы следует соответствовать. Генри, серый попугай жако, перелетел ко мне на плечо и, вольготно там расположившись, принялся чистить себе перья.

Растирая рукой занывшую шею, я окинула взглядом свои владения - Третью Королевскую Оранжерею. Именно здесь проводили бОльшую часть своего времени лучшие королевские псы, соколы, а также различные экзотические животные, список которых включал двух огромных черепах, нескольких попугаев, пару павлинов и крупную зелёную игуану. Периодически власть имущие вспоминали о той или иной зверушке и уделяли ей немного внимания: гончие и соколы требовались мужчинам для охоты, дамы жаждали поиграться с болонками, а иногда сильные мира сего желали похвастаться редкими животными перед иноземными гостями. В этих случаях требуемые звери ненадолго покидали пределы Оранжереи, или же - ещё более редко - первые люди государства захаживали прямо сюда. Затем о здешних обитателях благополучно забывали до очередного случая порезвиться либо похвастаться, и всё остальное время ими занималась я - Говорящая с Животными, или просто Говорящая.

Работы у меня было немало. Помимо того, чтобы кормить и поить животных, а также лечить их в случае необходимости, в мои задачи входило обучать их определённым навыкам, а также просто уделять необходимое им внимание. Я не жалуюсь. Я люблю свою работу, а это редкое счастье, обладая которым, грех жаловаться о мелочах. Однако животных в Оранжерее становилось всё больше, а я по-прежнему оставалась одна, и времени мне определённо не хватало. Необходим был помощник, но таковой всё никак не появлялся. Нас, Говорящих, умеющих находить общий язык со зверями и птицами, на свете не так уж и много; мы имеем славу людей, обладающих редким талантом, и потому пользуемся определённым уважением. Но для того, чтобы попасть на службу во дворец, одного лишь таланта мало; тут требуется соответствовать и некоторым другим критериям, совокупность которых встречается крайне редко. Я как раз и являюсь тем самым редким исключением, что позволило мне в своё время получить нынешнюю работу. Но об этом позже.

Сегодня мои собаки сильно разленились. Если Рональд ещё был готов хотя бы играть, все прочие и вовсе развалились на траве, лениво нежась в солнечных лучах, проникающих в Оранжерею сквозь застеклённые участки крыши. Я, конечно же, оговорилась. Всё-таки это не мои собаки, а собаки Его Величества. Хотя нет, пожалуй, Его Высочества. Тут недолго и запутаться. Всё дело в том, что наш король, Эдвард Пятый Истлендский, скончался от тяжёлой болезни всего неделю назад. Скончался на семидесятом году жизни, что делает его буквально-таки долгожителем для члена королевской фамилии. Впрочем, это не означает, что он необыкновенно долго правил: трон достался Эдварду в довольно-таки почтенном возрасте, лет десять тому назад или что-то около того. Ранее нашей страной правили представители другой династии, кажется, приходящиеся нынешним правителям какими-то дальними родственниками... Впрочем, я не слишком хорошо в этом разбираюсь: меня совсем не интересует политика. Учитывая, что я живу и работаю во дворце, это может показаться странным, но факт остаётся фактом: государственные дела и придворные сплетни - не моя стихия. Кое-какие слухи до моих ушей безусловно доходят, но по большей части столь же благополучно из них и вылетают.

Так вот, возвращаясь к теме наших королей. Эдвард Пятый пережил обоих своих сыновей и потому не мог передать им трон. Прямым наследником престола являлся теперь принц Рауль, внук Эдварда. Однако королём он пока не стал. В силу давно установленных традиций после смерти короля его последователь мог быть коронован не ранее, чем по истечении тридцати дней траура. Поэтому де факто во дворце, да и во всём государстве, правил Рауль, однако формально новый хозяин здесь ещё не появился. Так что даже и не знаю, кому именно на данном этапе официально принадлежали мои подопечные, да и принадлежали ли они кому бы то ни было.

Поскольку работать собаки в любом случае были не настроены, я подумала, что неплохо было бы что-нибудь перекусить, и сладко потянулась. Любопытно, который час? Я встала на цыпочки, но висящих на стене часов отсюда видно не было. Можно не полениться и сделать несколько шагов в их направлении, но зачем? В моём распоряжении был значительно более удобный способ.

- Генри, время! - скомандовала я.

Жако взмахнул крыльями, взмыл в воздух и ненадолго исчез из виду, скрывшись за листвой экзотических деревьев. Секунд двадцать спустя он вернулся и, снова опустившись мне на плечо, своим характерным голосом внятно произнёс:

- Четыре и.

Это означало пятый час. Я планировала обучить его также и минутам или как минимум посмотреть, что получится из этой затеи, но всё никак не находила время. Ну что ж, пяти ещё нет, но это не беда, можно и сейчас перехватить пару бутербродов. В конце-то концов моя фигура покамест позволяет не слишком скрупулёзно придерживаться графика в приёме пищи...