Роб Макгрегор - Индиана Джонс и Дельфийский оракул

Посвящается Триш.

С особой признательностью к Люси Отрей Уилсон из «Лукасфильм», не смирившейся, когда жизнь Инди повисла на волоске.

Отважнее всех те, кто ясно прозревает и грядущую славу, и предстоящие опасности, но вопреки всему идут им навстречу.

Фукидид

Греция, Дельфы, 1922 год

Инди завис во тьме, будто ущербный месяц; проходившая под мышками веревка жгуче впивалась в грудь. Сверху что-то кричали, но невозможно было разобрать ни слова. Запрокинув голову, Инди едва разглядел в недосягаемой высоте входное отверстие, дающее света ничуть не больше, чем мерцание одинокой звезды.

– Дориана! – изо всей силы крикнул он. – Дай мне еще факел!

Голос прокатился в тесной расщелине гулким эхом; неизвестно даже, слышат ли его наверху. Почесав щеку о плечо, Инди вгляделся вниз. Окутавшее его со всех сторон чернильное покрывало тьмы вводило чувства в заблуждение, кружа голову и лишая ориентации. Не осталось ни верха, ни низа – одна лишь черная, липкая темень. В груди затаилось тошнотворное дрожание. Он закрыл глаза и перехватил веревку еще на долю дюйма повыше, не в силах отделаться от опасения, что она вот-вот оборвется, и черная бездна поглотит его вслед за первым факелом.

Не было ни пространства, ни времени – только притяжение земли да засасывающая пустота пропасти. Проведенные в подвешенном состоянии минуты казались долгими часами; свет и тепло мира обратились для Инди в эфемерный миф.

– Джонс, – прокричала Дориана.

Его имя эхом заметалось в узком колодце. Инди поглядел вверх и увидел приплясывающие отблески пламени. Факел опускался, медленно кружась туда-сюда. Веревка занялась от него огнем, конец ее извивался и потрескивал. Инди едва увернулся от пронесшегося возле уха факела, одновременно подхватив веревку и вцепившись в рукоять факела.

Крепко сжав рукоять в кулаке, Инди порывисто перевел дыхание, толчками сотрясавшее его грудь, и уставился в стену перед собой. Его охватили сомнения: вдруг это не та стена или он спустился слишком низко? Он дважды дернул за веревку, и ассистент Дорианы Думас спустил его еще на пару футов. И тут доска оказалась прямо перед ним. Косо выступая из стены, она чем-то смахивала на одинокий могильный камень посреди заброшенного погоста.

Вытащив из рюкзака четыре колышка и держатель для факела, Инди колотушкой загнал их в стену и уже собирался закрепить факел, когда доска вдруг привлекла его внимание. Подняв факел повыше, он склонился, чтобы рассмотреть ее получше.

Дориана говорила, что надпись забита грязью; прочесть ее можно будет, лишь подняв доску наверх и очистив; но перед глазами у Инди выстроились стройные ряды высеченных в камне знаков, образуя ясно читавшуюся надпись на древнегреческом. А уж с этим языком Инди проблем не знал.

Он быстро пробежал текст глазами, постигая смысл слов, и ощутил, как от волнения захватывает дух. Укрепив факел в держателе, он извлек из бокового кармана рюкзака блокнот и принялся торопливо набрасывать перевод. Невероятно! Они правы. Эти полоумные ублюдки знали, о чем говорят.

Он уже хотел крикнуть об этом наверх, но решил поберечь силы. Засунув блокнот обратно в рюкзак, Инди вытащил сетку и бережно натянул ее на доску, прежде чем привязать стягивающий сеть шпагат к крюку на конце веревки.

Покончив с этим, Инди приготовился вырубать доску из стены, когда охватывающая грудь веревка дернулась, уронив его дюймов на пять и больно впившись в кожу.

– Эй, какого черта?!

Эхо заметалось по расщелине. Теперь Инди находился прямо под доской и разглядел на стене следы работы. Кто-то не только очистил надпись, но и пытался откопать доску. Но кто же?

Веревка снова дернулась. Послышался угрожающий кряхтящий скрежет; Инди тут же понял, что к чему. Веревка перетерлась. Вытащив факел из держателя, Инди поднял его над головой.

– О, Господи!.

«Раз – и готово!» – промелькнуло в сознании. Зажав рукоятку факела зубами, Инди ухватился за веревку над разлохматившимся участком. И тут по расщелине эхом прокатился жуткий сухой щелчок – лопнуло сразу несколько прядей. Инди сжал пальцы мертвой хваткой.

Он болтался над пропастью, держась одной рукой, а разлохмаченный край натирал запястье. Инди потянулся к веревке другой рукой, факел опалил руку, и гримаса мучительной боли исказила лицо Инди. Пот лил с него в три ручья, застилая глаза.

Внезапно веревку дернули кверху, и она выскользнула из онемевших пальцев. Инди отчаянно выбросил вверх другую руку, но пальцы сомкнулись в пустоте.

И он рухнул в черную бездну…

Чикаго, за два года до этого

Под покровом густого сумрака сквозь тишину ночи крались по тесному переулку два человека. На плечах у них, покачиваясь в такт шагам, покоились два безвольно обвисших тела. Весенний ливень рушился в темные ущелья улиц, вода шумно бурлила в водостоках. Дальше, за углом, находилась тенистая аллея, куда они и держали путь.

Один из них, высокий и нескладный, при ходьбе то и дело подскакивал, будто пытался поудобнее пристроить на плече неподвижное тело. У другого, мускулистого крепыша, на поясе с обоих боков висело по мотку веревки, будто у альпиниста; да и двигался он со сноровкой бывалого скалолаза. Попав ногой в невидимую во мраке выбоину, он оступился и чуть было не полетел носом в землю,

несмотря на свою сноровку.

– Проклятье! – бросил он, восстанавливая равновесие. Дело близилось к концу, и он чувствовал себя не в своей тарелке.

– Ты в порядке? – спросил длинный.

– В полнейшем. Давай-ка остановимся на минутку. Что-то мне не по себе.

Длинный бесцеремонно сбросил тело на землю, извлек из внутреннего кармана фляжку и протянул приятелю, но тот отрицательно покачал головой.

– Нет – так нет, – длинный пожал плечами и сделал изрядный глоток.

– Ты не очень-то увлекайся этим зельем, – прошипел крепыш с веревкой.

– Оно снимает трясучку.

– Еще минут пятнадцать, и все будет позади, – сказал второй и нырнул в тень здания. Тело по-прежнему висело на его крепком плече. Дойдя до угла, он внимательно огляделся. Несмотря на тревогу, он был настроен довести дело до конца.

Обернувшись, чтобы подозвать приятеля, он увидел, что тот уже стоит у него за спиной, закинув другое тело на плечо. Они двинулись дальше. Мокрый тротуар блестел, как зеркало, отражая свет уличных фонарей. Возле ближайшего фонаря они остановились и опустили тела на траву. Здесь же лежали еще два тела, оставленные на траве полчаса назад. Тень живой изгороди почти скрывала их от взора.