Витовт Вишневецкий - Эльхарон

Моё сердце почти перестало биться. Его удары были так редки, что казалось, вот-вот остановится совсем. Я смотрел на лежащего возле меня друга и в отчаянии пытался сдержать желание завыть волком. Вальдер уже не дышал. Его сердце остановилось несколько минут назад, а я в отчаянии пытался представить, как смогу рассказать о его смерти Живьене, его жене и моей сестре. С усилием сжав зубы и смахнув пот с лица, я поднялся на ноги и осмотрел окрестности.

Невдалеке, в сумерках заканчивающегося дня, чернел лес, а вокруг нас с Вальдером земля была устлана трупами наших врагов вперемешку с павшими в бою лошадьми и моими соратниками. Некоторые из лошадей, оставшиеся в живых, склонив голову к земле, пощипывали траву, а другие, бродя по месту стычки, обнюхивали павших хозяев и лизали шершавыми языками мёртвые лица. В этот момент я услышал стон и наклонился к Вальдеру. Он дышал, и его глаза были открыты. Вскинув руки вверх, я взмолился Спасителю.

Нас было шестеро воинов из войска князя Рагона, возвращающихся из посольства к дарингам, когда из-за высоких деревьев леса выскочил отряд конных воинов и с гиканьем понесся к нам.

- Даринги! - вскричал Вальдер, - их сонг задумал что-то неладное. К оружию братья!

Метров сто, которые отделяли нас от леса, они преодолели быстро, но я успел насчитать их - полтора десятка. Схватка продлилась недолго и, хотя врагов было больше, все они полегли в битве, как и четверо моих соратников. Меня выручил подарок князя, прекрасная и прочная кольчуга из дорогого заморского сплава, о котором наши кузнецы не знали ничего. Эти кольчуги были редкость и доставались нам только в битвах с флесгонами. Мечи тупились о кольца такой кольчуги, скользили по ней, и не позволяли проникнуть к телу ни мечу, ни секире, ни широкому кинжалу. А широкие наконечники стрел врагов отскакивали от кольчуги, оставляя на теле лишь синяки и кровоподтёки. Первым ко мне подскакал крупного телосложение воин с высоко поднятой саблей. Её удар я принял на окованный металлическими полосами щит и отбив саблю нанёс колющий удар в шею наклонившегося ко мне воина. Клинок пробил его гортань и вышел с другой стороны. Потянув меч на себя, я обратным движением отбил саблю другого воина и, привстав в стременах, опустил его на голову второго противника. Тот оказался юрким и успел подставить свой круглый деревянный щит. Но удар был таким сильным, что расколол щит на две половинки и меч достиг незащищённой руки. Воин выронил уже негодный щит и изумленно уставился на обрубок левой руки, из которого обильно хлестала почти чёрная кровь. Затем он закатил глаза и рухнул к ногам своей лошади.

Я огляделся и увидел Вальдера отбивающегося от двух наседающих чужаков. Рядом бились ещё двое наших воинов, а один лишившись, лошади, бился пешим. Один из наших уже лежал на земле, но рядом с ним упокоились трое врагов. Пришпорив своего скакуна, я кинулся на помощь пешему. Налетев сзади на двух его противников, осыпающих моего соратника сабельными ударами, полоснул мечом по спине одного и отбив удар повернувшегося ко мне второго противника, дотянулся до него рукой со щитом и ребром щита нанёс ужасный удар в лицо. Я услышал треск костей черепа и увидел, как враг заваливается на круп лошади.

Развернув свою лошадь, я увидел, как упали с коней ещё два врага, но и моих соратников осталось в седле только двое и пеший.

Внезапно моё сердце захлестнула боль. Лошадь Вальдера вынеслась из боя и, остановившись невдалеке, стала дико ржать, а спустя миг завалилась на землю. Сам Вальдер, стоя на земле и опираясь на щит, вяло отбивал удары конного даринга. Его движения были медленными, и я сразу понял, что он ранен. Вот очередной удар сабли обрушился на него, и он не смог ее отбить, кривой клинок даринга опустилась на его правое плечо, и я услышал громкий вскрик боли. Вальдер опустился на колени и упал лицом на землю. Выхватив из-за пояса метательный нож, я с силой бросил его в противника Вальдера. Клинок острого и хорошо сбалансированного ножа глубоко вошел в горло врага и тот, хрипя, вывалился из седла. Рассвирепев и, наверное, утратив связь с реальностью, я кинулся в битву и рубил, рубил, пока не увидел, что биться больше не с кем.

Спешившись, я стал обходить поле битвы. Поочерёдно наклоняясь к своим воинам, я видел их потухшие взоры, и с жуткой тоской и болью в сердце закрыл глаза четверым своим соратникам. Вальдер лежал ближе к лесу, дышал тяжело, с его губ стекали струйки алой крови. Его кольчуга была рассечена на левом плече и в разрезе колец зияла жуткая рана, открывая разрубленные мышцы и кости. Странно, но крови было очень мало.

"С такими ранами не живут!", - подумал я и склонился к нему.

- Потерпи брат, сейчас я стяну рану и наложу бальзам, - я сделал движение, чтобы встать и снять с лошади чересседельную сумку с припасами, бальзамом и белой тканью для перевязки ран, но меня остановила рука Вальдера.

- Это лишнее, Эльхарон, ты не довезёшь меня живым назад, - не успел он договорить, как я прикрыл рукой его губы и с нажимом произнёс.

- Не смей так говорить, брат, Спаситель не может забрать тебя накануне рождения твоего первенца. Лежи и старайся не впадать в забытьё. Живьена и твой не родившийся малыш ждут тебя живым, ты должен сдержать данное им слово!

Затем я достал из сумки флакон из фиолетового стекла и приложил к губам Вальдера. - Выпей и тебе станет легче.

Вальдер сделал пару маленьких глотков розовой жидкости из флакона и мгновенно закрыл глаза.

- Вот и хорошо, теперь ты не почувствуешь боли, брат, - сказал я и принялся обрабатывать ужасную на вид рану.

Сначала я прижал правую руку Вальдера к телу и туго привязал её широкой лентой ткани. Рана почти сошлась, и я стал накладывать на неё целительный бальзам, щедро набирая его из банки на пальцы руки. Затем оторвав кусок ленты ткани, я сложил её в несколько слоёв и бережно прижил к ране, разведя в стороны разрубленную саблей кольчугу. Снимать её я даже не пытался, понимая, что это может убить Вальдера. Затем протянул руку и стал вытирать кровь, стекавшую с его губ. Какой же была моя радость когда я понял что кровь сочится с разбитых губ, а не из-за того что есть внутреннее ранение. Остатками тканевой полосы я замотал рану, пропуская ткань через подмышку левой руки, и когда закончил это делать погладил Вальдера по щеке и тихо проговорил.

- Полежи, друг, мне надо отдать последний долг нашим друзьям и соратникам, - и я, поднявшись на ноги, вынул из ножен свой меч.

Копать могилу мечом каторжный и изнуряющий труд. На то чтобы вырыть братскую могилу для четырёх тел, у меня ушло много времени. Чтобы продолжить это в темноте, так как быстро стало темнеть, мне пришлось собрать немного хвороста на опушке леса и развести костёр. Когда яма была готова, я перетащил в неё наших погибших товарищей и, насыпав небольшой холмик, прочёл подобающую такому случаю молитву.