Главред походил на мультяшного суслика. Мяконькими щечками, взъерошенным песочного цвета хохолком и манерой, обращаясь к собеседнику, вытягивать шею из жёсткого воротника.
Вот только глаза у него были - как дула двустволки.
– Опыт работы у вас?
– Три года, - торопливо подсказал Антон, - в "Модном софте".
И мгновенно укорил себя за суетливость. Нельзя показывать, что тебе нужна эта работа, так во всех пособиях пишут. Спокойствие, надёжность, уверенность... Руки расцепить и на стол.
– Это журнал?
А то в резюме не видно, что журнал!
– Да. Популярный. Компьютерная тематика.
– А почему ушли?
Поди ответь. Честно признаться, что вылетел за излишнее наукообразие и отсутствие уменьшительных суффиксов? "Очаровательная программка" вместо "оптимального решения" и "симпатичные кнопочки" вместо "удобного интерфейса". "Самая модная программулечка этого месяца" - брр, гадость какая.
– По личным причинам.
– Да? - заинтересовался главред. - Конфликтовали с руководством?
– Н-ну, - как бы это сформулировать обтекаемо, - видите ли, в редакции работали одни женщины...
Строго говоря, был еще бухгалтер сильно пенсионного возраста, обременённый детьми, внуками и дачей в районе Истры, и мальчишка-сисадмин. Но мальчишка был занят исключительно железками, попыток флирта не замечал вовсе, а на вопросы отвечал коротко и непонятно.
Так что всё внимание девушек обрушивалось на Антона.
– Антончик, не посмотришь, чего у меня не печатается?
– Антоша, а куда у меня интернет пропал? Вот тут была кнопочка с синенькой буквочкой...
– Антонио-о, а ты новую игрушечку ви-идел?
И за спиной без конца шу-шу-шу, хи-хи-хи... Главное, не дай бог выделить одну - остальные тут же начинают мелко пакостничать. То карандаш утащат, то кофе на мышиный коврик прольют.
А восьмое марта - вообще ежегодное разорение.
– Угу, угу, - покивал главред, - С этим понятно. А что вы думаете об НЛО?
Вот оно, начинается. Как должен ответить потенциальный работник журнала "Взгляд в невозможное"? Антон подобрался и поправил очки.
– Ну, на основании имеющихся данных можно говорить и о естественной их природе, и о технологической. Впрочем, может быть, в некоторых случаях... имело место добросовестное заблуждение, - ёлки зелёные, что он несёт! - контактёров... тема-то популярна, - неловко закончил он.
– А о домовых?
– Н-ну, нельзя отрицать, что свидетельства якобы очевидцев, - зачем он сказал "якобы", поменьше скепсиса, - в основных чертах совпадают... Видимо, можно предположить...
– А о возвращении мертвецов с того света?
– Н-ну, - английское "well" звучит гораздо интеллигентнее, чем наше неуверенное "ну", почему они говорят не по-английски, - ну, массовое сознание склонно смешивать здесь, - какое к лешему массовое сознание! - реальные случаи, когда хоронили впавших в летаргический сон, и мифы о...
– Короче, Антон... - пронизывающий взгляд мимолётно коснулся резюме, - Викторович, вы во всё это верите? Да или нет?
Да уж, короче не придумаешь. Антон вспотел от напряжения, мушиные лапки щекотно побежали за воротник. "Да, конечно", - и изобразить искренний взгляд. И ладони на стол - я открыт, я спокоен.
Но ведь потом придётся доказывать. Взахлёб расписывать процесс контакта с зелёными человечками, ужасаться загробной мести загубленного родственника. "Самый модный домовой этого сезона"...
Если подумать, то так ли нужен ему именно этот журнал?
– Нет. В целом - нет, - и добавил, будто это что-то объясняло. - Я заканчивал технический институт.
Главред откинулся на спинку кресла. Двустволка уставилась в потолок.
– У нас вы будете работать с письмами читателей.
Работать у нас? Он не ослышался?
– Извините... я сказал, нет. Не верю.
Придурок, зачем он настаивает? Должность была почти в кармане.
– Именно поэтому вы нам подходите, - сусличья физиономия осталась невозмутимой. - С теми, кто истово верит во всю эту околесицу, невозможно работать.
Однако...
– Главное, не зацикливаться на пережёвывании старых сенсаций, надёжнее создавать новые.
И без перехода:
– Вы будете Агриппиной.
– Простите?
– Будете так подписывать вашу колонку. Фактически, вам нужно будет разработать эту роль до мелочей. Вам ведь придётся не только на письма отвечать, а и интервью давать впоследствии - естественно, заочно. Я бы начал, скажем, с образа молодой женщины, житейски мудрой но не без ехидцы.
– Но я...
– Вас это напрягает? То, что вы будете подписываться женским именем?
– Да нет, но...
– Пойдёмте, я покажу ваше рабочее место. Корреспонденция у нас и бумажная, и электронная, 90 процентов - хлам, а из оставшегося будете выбирать самое интересное. Сумасшедших приветствовать, но не поощрять. Пока всё понятно?
– Н-ну...
Готовясь к собеседованию, Антон старательно изучил три номера "Взгляда в невозможное". Журнальчик был в общем так себе: рыхлая бумага, иллюстрации, заставляющие подозревать художника в шизофрении (одни лица в клеточку чего стоили!), Бермудские треугольники, лешие, полтергейсты и прочая метафизическая мишура. Интересен он был, пожалуй, лишь своими персонажами - постоянными ведущими рубрик и раздельчиков.
Был здесь дед Макар Игнатьич - реликт из заброшенной деревни, виртуозно бранившийся с зелёными человечками из НЛО, которыми окрестная глушь так и кишела. Была престарелая девица Лилия Белоглазова - жеманная хранительница фамильных тайн и леденящих историй о привидениях. Была хитрая гадалка Руфия, от чьих предсказаний ощутимо веяло нейро-лингвистическим программированием. Была сладкая парочка Вилен Саранов и Вольдемар Кизяков - эти копались в технических подробностях таинственных катастроф, то и дело ссылаясь друг на друга и ведя непрерывные споры. Был эстет и мистик А. Бельмонт - не иначе как производный от Бальмонта и Бельмондо - густо замешивающий статьи на литературных аллюзиях и прочем постмодернизме. И так далее, и тому подобные.
Закулисье же "Взгляда в невозможное" оказалось помесью психбольницы и балагана. Ибо здесь никто не походил на себя журнального.
Дед Макар оказался хрупкой шатенкой Юлечкой, голубоглазым эльфом, что не ходила, а левитировала, не касаясь разбитых паркетин. Эстет Бельмонт предстал бабником и матершинником Козловским, к чьим губам навечно прилипла жёваная сигарета, а свитера отличались психоделичностью расцветки. Девушки оказывались циничными мужиками, скептические технари - восторженными лириками, а Саранов с Кизяковым - и вовсе супругами Галей и Витей, пребывающими последний десяток лет на грани развода, что не мешало им совместно копаться в катастрофах и сенсациях.
