Александр Розов - Депортация (мини-роман – трансутопия)

В кадре — широко улыбающийся солидный мужчина, на фоне площади, окруженной густым фигурно подстриженным цветущим кустарником. Посреди площади — серебристое изваяние юной девушки, одетой в лава-лава, на угловатом каменном постаменте.

— Итак, Меганезия — в центре громкого международного скандала, а я — на центральной площади ее столицы, Лантона, расположенного на острове Тинтунг. Раньше здесь была резиденция губернатора, но во время так называемой алюминиевой революции, ее взорвали аммоналом. Остался только вот этот кусок цоколя, на котором сейчас установлен памятник королеве Лаонируа, или, как называют ее местные жители queen Lao. Памятник, кстати отлит все из того же алюминия.

Королева Лаонируа — это псевдоним, а настоящее имя — Лайза Корн. Уроженка Бостона, дочь афроамериканца и китаянки, мисс Корн в начале своей карьеры играла в мюзиклах виртуального театра Николаса Скиннера. Когда Скиннер был обвинен в уклонении от налогов, они оба покинули США и перебрались в Лантон, в то время — административный центр британской Океании. Здесь они ввязались в авантюру батакских националистов, мечтавших восстановить монархию, существовавшую до британского доминиона. Они выдавали мисс Корн за наследницу древней королевской фамилии, используя ее внешнее сходство с аборигенкой. Эта топорная афера осталась бы лишь в анекдотах, если бы во время стычки батаков с колониальными властями мисс Корн не была случайно застрелена полицейским. В этот момент она исполняла песню «Go down, Moses» Луи Армстронга.

Мертвая мисс Корн оказалась гораздо убедительнее в роли королевы Лаонируа, чем живая, а слова: «Let my people go» — припев из песни и строка из библейской книги Exodus — стали символом всех местных ультра. На следующий день против толпы, скандирующей слова «Отпусти мой народ», обращенные некогда Мозесом к фараону, были применены водометы и слезоточивый газ. В ответ ультра пригласили наемников — хуту и военных инструкторов из Вьетнама, которые устроили в Лантоне и на всем острове Тинтунг минную войну. Всего за сутки оказались разрушены административные здания и казармы колониальных войск. Рейды наемников вынудили британский контингент покинуть сначала остров, затем весь архипелаг Нельсона, а затем и близлежащие архипелаги. Восставшие учредили независимую конфедерацию Меганезия из четырех архипелагов и приняли «Великую Хартию» — странную смесь коммунизма, фашизма и руссоизма.

Самопровозглашенный национальный конвент назначил техническое правительство и учредил избираемый по жребию верховный суд с драконовскими полномочиями. Из отборных наемников был сколочен полицейский корпус, исполнявший решения этого суда. По архипелагу прокатилась волна репрессий и национализаций. Партия батакских националистов попыталась напомнить о своей роли в захвате власти — но ее выступление было жесточайшим образом потоплено в крови. Революция, как всегда, пожирала своих детей. Верховный суд запретил вообще все политические партии и государственные институты, объявив государство антинародной идеей и оплотом старого режима.

Эти реформы привлекли на архипелаги значительное число левацких группировок из Южной Америки. Из них тут же были образованны вооруженные силы. Свое неумение воевать они компенсировали крайней жестокостью при совершении террористических актов. После кровавого инцидента с американо-японской концессией на острове Панджонг, Верховный суд объявил терроризм официальной военной доктриной. Это вызвало полугодичную международную изоляцию Меганезии, которая была прервана только по причине необходимости поддержания судоходства в этом регионе. К тому времени к конфедерации присоединилось еще несколько архипелагов, из-за чего многие тихоокеанские маршруты оказались как бы во внутренних водах Меганезии, и, во всяком случае, в двухсотмильной зоне этой страны. Скоро этот экономический регион освоили частные инвесторы, привлеченные низкими налогами. В Меганезии, в отличие от коммунистических стран, свобода частного бизнеса в основном сохранена, а кое-где даже шире, чем на Западе. Природные ресурсы и ряд отраслей экономики национализированы, а практика так называемых социальных наблюдателей выглядит порой просто жутко, но это не останавливает рисковых бизнесменов, привлеченных налоговым пряником.

При всей абсурдности образовавшегося режима, он оказался жизнеспособным, посрамив политических аналитиков, предрекавших ему быстрый крах. Нет ничего нового под Луной, нечто подобное было в прошлом веке на Кубе. Подобно Кубе, Меганезию в шутку называют «Островами свободы». Эти страны похожи по численности населения и размеру сухопутной территории. Но Меганезия разбросана по тысячам мелких островов и атоллов Тихого океана, так что площадь ее акватория больше, чем площадь всей Африки. Такой вот парадокс. Режим здесь сильно отличается от кубинского, хотя он не менее, а скорее более репрессивный. Один остроумный комментатор назвал этот режим диктатурой без диктатора и анархией без анархистов. Еще один парадокс: по индексу благополучия Меганезия удерживается на 34 месте, немногим отставая от развитых стран. Туристу может показаться, что здесь полнейшая свобода, не ограниченная даже элементарными приличиями. Но стоит вам нарушить малейшее из правил местной великой хартии, как репрессивный аппарат обрушится на вас всей своей мощью. Это случилось недавно с несколькими гуманитарными организациями. Полиция без предупреждения открыла огонь по мирным манифестантам, десятки людей были ранены, двое убиты. Девятнадцать авторитетных общественно-религиозных лидеров были брошены за решетку и предстали перед судом. Их организации были запрещены, имущество — конфисковано, а сами они были приговорены к смертной казни, замененной затем на немедленную депортацию.

В чем же состояло преступление этих людей? Оказывается, они всего лишь потребовали уважения к религии и морали в том объеме, который гарантируется международными актами о правах человека. Подробнее о том, как понимают свободу в Меганезии, вам расскажет мой коллега, Майкл о’Доннел, находящийся сейчас в Страсбурге, где недавно завершилось скандальное выступление представителя верховного суда Меганезии.

С вами был Кэн Уилсон, специально для CNN из Лантона.