Швырок. Чашка, расплёскивая кофе, пролетела через весь кабинет и врезалась в стену, оставив на ней грязное пятно; Крейн остервенело нажал на кнопку выключения.
Да, он действительно послал репортёров нахер, когда те попытались сунуться к нему за комментариями. Они там совсем обнаглели — пытаются вытащить всё грязное бельё…
Крейн снова опустился в кресло, тяжело дыша.
Вот она — иллюзия.
Иллюзия власти. Иллюзия безопасности. Иллюзия того, что старый враг двадцать лет как мёртв. Теперь Готфрид непонятным образом жив, а Анна и Гюнтер — нет, теперь его бизнес трещит по швам из-за идиотских, абсурдных, но при этом всё-таки работающих действий мерзавца…
Тот словно издевается над ним. Нет, почему «словно» — именно это он и делает. Расхаживает по городу, как будто Крейн не разыскивает его, передаёт ему приветы в видео…
Он ведь обезопасил себя этим приветом. Теперь, если с ним что случится — обвинят его, Крейна, даже если он будет и не при чём. А если уж возникнет какое-нибудь подозрение поконкретнее… Он в жизни от этого не отмоется.
Что он скажет? Что поедатель бургеров — на самом деле террорист и убийца? Кто ему поверит? Нет, конечно, с властями вопрос он уладит, как всегда улаживал… Вот только кто заткнёт тех интернет-умников, что до сих пор припоминают ему кровавый приход к власти, смерть Готфридов и других конкурентов?
Чёртов век информации. Как же просто было, наверное, в какие-нибудь средние века — если ты лорд, то ты берёшь и казнишь неугодного, или просто убивает на месте. А каждому, кто смеет возражать или спрашивать, зачем ты это сделал — плетей.
— Господин Крейн, — голос секретарши из коммуникатора был, как всегда, вежлив и услужлив. — Генерал Козлоконь просит вас ответить на видеозвонок.
Крейн вздохнул, прилизывая ладонью топорщащиеся волосы.
— Включай, — ответил он.
Просит, как же. Приказывает, как обычно.
Огромный экран на стене включился вновь, только на этот раз вместо программы новостей в нём отобразилось лицо собеседника — круглощёкое, нахрапистое лицо цвета варёного буряка.
— Майкл, — выражение лица генерала не предвещало ничего хорошего. — Нужно поговорить.
— Доброе утро, Прохор Богданович, — тоном, максимально далёким от доброго, поприветствовал его Крейн. — Поговорим.
— Ты новости видел? — без прелюдий начал Козлоконь.
Крейн криво усмехнулся.
— А вы думаете, я мог такое пропустить?
— Ты… это? Ты из меня идиота делаешь, Майкл? — чем дальше, тем больше распалялся генерал. — Или ты считаешь, что армия — твоя личная цацка, что хочу, то и ворочу? Мои люди уже третий день колесят по Питеру — весь город в пробках, ищут твоего Готфрида… а он сидит в кафе и жрёт булки?
Крейн промолчал.
— Кстати… он что, правда сожрал запас двух кафе? — уже тише уточнил генерал. — Как он это вообще…
— С Готфридом возможно всё, — покачал головой Крейн. — Я почти ничему не удивляюсь… разве что его наглости.
— Мне теперь что — Макдональдс атаковать прикажешь? — генерал уставился на него. — Или думаешь, я вечно буду это терпеть? Так я тебе скажу: хрена с два, Майкл! У тебя своя репутация, у меня своя, и я не хочу ввязываться… в это всё!
— Прохор Богданович, — Крейн едва удержался от того, чтобы снова застонать, — позвольте напомнить вам, что до завершения проекта нового вооружения, разрабатываемого Крейн Корп, осталось всего четыре месяца. Вы, кажется, были заинтересованы в нём…
— Я много чего был, — оборвал его генерал; мясистые бульдожьи щёки играли всеми оттенками красного, коротко стриженный ёжик блестел ранней сединой. — Понимать надо. Что можно, а где нельзя, и вообще.
— И что я должен был сделать? — Крейн поглядел в ответ. Казалось бы, он уже давно привык к манере речи Козлоконя, но сегодня это особенно бесило его. Как и всё остальное. — Это ваши люди прозевали его настолько, что он расхаживал по городу, проник в «Люксор», похитил Старса из клуба и потом пошёл с друзьями в «Макдональдс»!
— Мои люди делают то, что я скажу, — отозвался генерал. — А я скажу, что ты охренел, Майкл. Думаешь, твои пушки — мармелад в шоколаде? Думаешь, незаменимый?
Два партнёра выдержали долгий взгляд друг друга. Оба понимали, что дело даже не в пушках, а в «выгодных условиях», сиречь — взаимных откатах… Но вслух этого говорить не стали.
— Ты не незаменимый, Майкл, — завершил генерал. — На этот раз я перед своими отмазался. Террористов ловим, операции, профилактика…
Он хмыкнул.
— Но больше так не выйдет. Цирк кончился, клоуны едут домой, Майкл. Ты просишь прислать тебе людей и техники, но вместо ловли террориста просто гоняешь их несколько дней без толку. Чтобы что? Чтобы потом — вот это вот? Ты мне тут это…
Генерал замахнулся рукой, снова скатываясь на привычный ему язык.
— Так что, Прохор Богданович? — Крейн мрачно глядел на него. — К чему вы сейчас это? К тому, что военных отзываете?
— Отзываю, — согласился Козлоконь. — С завтрашнего дня, Майкл. Ты хорошо меня услышал? С завтрашнего дня и без скандалов. Учения прошли, учения закончились…
— Без скандалов, — кивнул Крейн.
— А если будет шум и клоунада, — подытожил Козлоконь, — то виноватый — ты, Майкл. Не я. То есть, я тоже, но ты больше.
Сделать всё за один день и не привлекая внимания… ах, как соблазнительно звучит. Вот только сказать проще, чем сделать.
— Я вас услышал, — вздохнул Крейн в ответ. — Я вас услышал, Прохор Богданович.
— Вот и хорошо, — Козлоконь широко осклабился. — Не болей.
* * *
Сделать всё за один день и тихо. Сделать всё за один день и тихо… Крейн толком не успел обдумать свои дальнейшие действия, когда коммуникатор снова заговорил:
— Господин Крейн, к вас посетитель.
— Катенька, — стараясь говорить сдержаннее, заявил предприниматель. — Я же сказал, что никого сегодня…
— Он утверждает, что его вы точно примете, — отозвалась Катенька. — Сказал, вы его знаете и…
Да сколько можно издеваться?..
— Господин Жюль, — кисло улыбнулся Крейн, глядя, как демон усаживается в кожаном кресле напротив него. — Чем обязан на этот раз?
— О, — тот любезно глянул в ответ. — Пришёл уточнить, господин Крейн. В прошлый раз вы утверждали, что… контролируете ситуацию.
Крейн кивнул.
— Утверждал. Вас что-то смущает?
— Меня лично? — расцвёл в улыбке демон. — Мне лично всё равно. А вот тех, кого я представляю, смущает буквально всё.
Он развёл руками.
— Мы понимаем, что Артур Готфрид — не обычный бизнес-противник, и что с ним справиться сложнее, чем с конкурентом. Но что мешало вам вчера ночью банально послать автоматчиков в то самое кафе…
— Репутация, — отозвался Крейн. — Деловая репутация.
— Чушь, — совершенно нелюбезно парировал Жюль. — На автоматчиках не было бы написано, что они — ваши. Залп очередей, и проблемы уже нет, есть вопиющий случай терроризма, неизвестные убили группу лиц в ресторане быстрого питания… в жестокое время мы живём, не правда ли?
— И получаем громкое дело на весь город, — кивнул Крейн. — Ещё одно. Куча ниточек ведёт ко мне, и чем больше я открещиваюсь — тем сильнее подозрение. В обычное время мне было бы плевать, но после презентации и проблем с американцами…
— Что ж, я вас услышал, — Жюль вновь нацепил на себя маску идеальной вежливости. — И отвечу я вам…
Демон поднялся с места, заложил руки за спину и зашагал по кабинету, задумчиво оглядывая потолок.
— Ваши дела, — продолжил он неторопливым тоном, — волнуют нас постольку, поскольку это и наши дела. Мешая вашим планам, господин Крейн, Готфрид мешает нам, и мы реагируем. Но вот что мы считаем…
Он резко развернулся к бизнесмену.
— Будет куда проще сдать в утиль вас, Крейн, чем воевать с Готфридом и его прихвостнями.
— Вы… — у Крейна перехватило дыхание.
— Вы заботитесь о своей репутации, Крейн, но подумайте вот о чём — нам до неё дела нет, — улыбнулся демон. — Вам давали шанс поправить всё, вы… не справились.
