— Ты не слушаешь! — рассердился мальчик. — Я хочу лошадку! Ты принесла лошадку?
— Конечно, — засмеялась ведьма и протянула игрушку сыну.
Потом вдруг прижала ребёнка к себе. Сын и наследник шателена, пусть и приёмный, Леон рос самым защищённым мальчишкой во всём Фирмине. Но всё же… никто не должен знать.
Шагов слышно не было, но Леон вдруг высвободился из материнских объятий. Ведьма подняла голову. Перед ней стояли Вейма и обнимающий жену за плечи Вир. Вампирша принюхалась и поморщилась.
— Приходил? — коротко спросила она. Вир, который тоже чуял знакомый запах проклятого, не стал ничего уточнять. Магда кивнула.
— Мне не нравится, чем от тебя пахнет, — покачала головой вампирша.
— Кто эти люди? — спокойно спросил Вир.
— Папа Вир! — вмешался Львёнок. — А мама мне лошадку подарила, гляди!
Оборотень внимательно осмотрел игрушку. Как и на все изделия, которые делала Магда, на эту были нанесены особые насечки. Лошадка была оберегом. Замок просто ломился от оберегов, сделанных, сшитых, сплетённых, собранных, зашёптанных ведьмой.
— Прекрасная лошадка! — похвалил Вир. Оборотень, он предпочитал сражаться пешим, но умел и верхом, как и всякий порядочный рыцарь.
— Поиграй с лошадкой, Львёнок, — ласково предложила Вейма. — Мы поговорим с твоей мамой и она с тобой поиграет.
Леон надулся, но, перехватив строгий взгляд «мамы Веймы», тряхнул светлыми волосами и убежал играть.
Магда протянула друзьям письмо.
— Где находится Аак? — спросила она.
Вейма подумала и повела подругу в таблиний [7] барона. Там рядом со старым столом, на котором под крышкой скрывалась карта Тафелона, был второй, новый, с картой святых земель. Вир по знаку жены поднял крышку.
— Смотри, — показала Вейма.
Магда заморгала, уставившись на город на самом берегу моря — и на другой, подкрашенный красной краской, который прятался в горах. Город, который барон поклялся освободить от армии язычников.
— Вот так продвигается, — ахнула она.
Вир успокоительно похлопал ведьму по плечу.
— Его милость не стал бы лгать. Если он говорит, что он продвигается к святому граду — значит, он продвигается. Не ломай себе голову.
Он понюхал письмо и передал жене.
— Это письмо написано было недавно, — сказала вампирша. — В пути оно провело… не многим дольше, чем если бы его везли лично тебе. Как ты его получила?
Магда рассказала. Подумав, она рассказала и о том, что увидела в провидческом зелье. Вампирша покачала головой.
— Орден Камня, — произнесла она задумчиво.
После замужества Вейма стала не такой нервной и порывистой, какой была прежде. И часто думала больше, чем говорила вслух.
— Ни от кого не секрет, что братья-заступники хотят их подвинуть, — пожал плечами Вир. — Сначала святые земли, потом реликвии в нашей стране… не успеем оглянуться, по дорогам нельзя будет проехать, не заплатив ордену Камня пошлину. И есть будем в их приютах, и спать там, и лошади все будут у них, и даже телеги. Конечно, братья-заступники забеспокоились.
— Они давно начали, — добавила Вейма. — Магистр Эрвин умер четыре года назад.
— И монастырь их как-то сам собой перешёл под руку к братьям-заступникам, — дополнил Вир.
Магда пожала плечами.
— Меня это не интересует, — отозвалась она. — Есть наша земля — остальное неважно.
Вейма укоризненно покачала головой. Ведьма отвернулась.
Да.
Конечно.
Она не забыла.
Она помнит.
Как тут забыть о том, что барон, едва узнал, что ведьма носит его сына, сел на коня и уехал в ставку рыцарей, собирающихся в священный поход. О чём он договаривался с братьями-заступниками, которые собирали людей, благословляли их, обещали всяческую помощь и отпущение всех грехов — он не рассказал. Но клялся всеми святыми, своей землёй, властью барона и головой нерождённого ещё сына, что отныне и впредь никто из братьев-заступников не сунется на его земли. Если он возглавит отряд, посылаемый Тафелоном. Он, лучший военачальник в стране — это признавали даже враги.
Бесполезно прятаться от мира.
Мир придёт к тебе сам и отберёт всё, что пожелает.
Он не хотел ехать. Сначала — не хотел. Не приехал, когда его звали. Но вскочил на коня, едва узнал, что ведьма ждёт его ребёнка. И уехал. Чтобы их защитить.
Магда не была этому рада.
Она не была даже благодарна.
Жертва, которую принёс им мужчина, ставший отцом её второго ребёнка, казалась ей чрезмерной.
И жертва, которую принесла она…
— Меня не интересуют тайны священников, — упрямо повторила ведьма.
Вейма махнула рукой.
— Что Эрлейн? — спросила она.
Лицо ведьмы посветлело.
— Пишет, — улыбнулась она. — Уже научилась… Здорова. Скучает, птичка моя.
— Мы тоже скучаем, — мягко проговорила Вейма.
Ведьма тяжело вздохнула.
— Мне надо было его убить, — выговорила она.
Вир пожал плечами. Он понимал Магду как никто другой. За своего волчонка он перегрыз бы глотку любому. И за свою жену и, уж конечно, за приёмного сына. Но Медный Паук был слишком удачливым разбойником, чтобы убивать его, не попытавшись договориться. Он даже пробовал… один раз они мирно разошлись и даже неплохо выпили вместе. Два раза только скорость оборотня спасла Вира от смерти или увечья и ещё один раз он чуть не загрыз батрака, но в последний момент умудрился сдержаться. Больше он разговор о Магде и её дочери не заводил.
Может быть, он попробует ещё раз.
Когда у него будет что-нибудь, очень для Виля нужное.
* * *
Брат Полди оправился от влитого в него насильно дурмана и обнаружил, что идёт по дороге в одежде нищенствующего монаха. Рядом с ним размашистым шагом шла уродливая плечистая баба, одетая как мужчина.
— Я - Большеногая Врени, — пояснила женщина, когда убедилась, что подопечный способен шагать сам и даже неплохо соображает. — Нашла тебя в канаве у дороге. Тебя избили и ограбили…
Она придирчиво оглядела его новые лохмотья и поправилась:
— Просто избили. Но ты, конечно, в своём смирении не станешь жаловаться. Им воздастся в ином мире.
Брат Полди не сразу понял, что это не рассказ, а инструкция.
— Что с моей одеждой? — спросил он.
— Сожгли, — пожала плечами женщина. — Уж больно приметная. Если хочешь что рассказать али спросить — поторопись. Скоро мы выйдем на людную дорогу, там лишнее не поболтаешь.
Полди провёл руками вдоль одежды и махнул рукой. Письмо, которое ему дали в родном ордене, не было важным, оно не было даже единственным отправленным. Не донёс он — донесёт другой брат. Ему и дали-то это письмо просто потому, что Кертианское аббатство уж точно ближе к Фирмину, чем город Сюдос, под которым стоял его монастырь.
— Что ты от меня хочешь? — спросил он.
— Что я хочу? — удивилась цирюльница. — Мил-человек, ты меня с кем-то перепутал. Это тебе нужна помощь, а я только выполняю заповеди Заступника нашего и помогаю тому, кто следует Его путями.
Монах поморщился.
— Зачем ты притворяешься? — тихо спросил он. — Такие, как ты, ничего не делают просто так.
Врени засмеялась.
— Я просто нашла человека, которому нужна помощь, — ответила она. — Доведу тебя куда скажешь, и распрощаемся.
— Я не знаю, куда идти, — признался монах.
— Ах да, ты же сбежал, — кивнула цирюльница. — Ну, а о чём ты думал, когда дал дёру?
— Ни о чём, — покачал головой брат Полди. — Я просто испугался.
— Чего?
Брат Полди развёл руками.
— Наш монастырь совсем маленький, в нём нет воинствующих братьев. Мы живём трудом и миром. Сами возделываем землю, сами заботимся об огороде, пасём скот. Приют путникам мы даём не чаще, чем бедный крестьянин, у которого нет лишней краюхи хлеба.
Врени хмыкнула. Братья Камня любили прибедняться. Она не удивилась бы, если бы узнала, что у них в подвалах оседало немало сокровищ ордена.
— Единственное, что даёт нам славу — это наши переписчики, — продолжал брат Полди голосом до того жалостливым, что его захотелось стукнуть.
