о том, что выпускники выдворили бы младших с верхнего этажа и оттянули бы выпуск на год-другой. Видимо, именно так и случилось, когда ученики обнаружили, что внизу, в выпускном зале, ждет орда злыдней. Не знаю, что за фокус провернули строители школы, но комната, в которой присутствует более одного человека, превращается в настоящий магнит для злыдней. И даже не надейся, что успеешь выскочить в коридор и добежать до своей спальни, когда поймешь, во что влип. В младшем классе две девочки, жившие по соседству со мной, попытались это проделать. Одна долго вопила прямо у меня под дверью. Вторая даже не сумела выбраться из комнаты. Короче, ни один человек в здравом рассудке не станет так рисковать.
Орион, продолжая пялиться на меня, отрывисто спросил:
– Что случилось с Луизой?
Я немного растерялась… а потом до меня дошло.
– Ты думаешь, я ее убила?
– Это точно не злыдни, – сказал он. – Она жила рядом со мной – и исчезла ночью. Я бы знал. Я уже дважды защищал ее от них.
Я задумалась. Если ему сказать – он накинется на Джека. С одной стороны, Джек, возможно, перестанет быть проблемой. С другой – если Джек будет все отрицать, а он будет, – моей проблемой станут они оба. В отсутствие доказательств рисковать не стоило.
– Просто поверь, что это не я. Между прочим, в школе есть практикующие малефицеры. В выпускном классе их минимум четверо.
Вообще-то их было шестеро, но трое практиковали открыто. Сказав «четверо», я намекнула, что обладаю неким тайным знанием – достоверным, но не таким масштабным, чтобы стоило допытываться.
– Иди подерись с ними, если тебе недостаточно спасать всякую бестолочь от злыдней.
Его лицо окаменело.
– Знаешь, учитывая, что я дважды спас тебя… – начал он.
– Трижды, – холодно перебила я.
Орион явно смутился:
– Э…
– Химера в конце прошлого семестра, – еще холоднее произнесла я.
Раз уж он меня запомнил – пусть хотя бы запомнит без ошибок.
– Целых три раза! Между прочим, ты могла бы…
– Нет, не могла.
Он замолчал и покраснел. До сих пор, кажется, я не видела, как Орион злится: он только сутулился и смущался – либо бросался в бой.
– Я не просила тебя о помощи. Я в ней не нуждаюсь. На нашем курсе осталось больше тысячи учеников, и все они перед тобой преклоняются. Если тебе нужно обожание – иди к ним.
В коридоре зазвонил колокол: пять минут до отбоя.
– А если не нужно – все равно катись!
Я схватилась за дверную ручку, щелкнула блестящим новеньким – ну, допустим, тусклым новеньким – замком и распахнула дверь.
Орион явно пытался придумать колкий ответ, но тщетно. Видимо, к нему редко обращались с такими предложениями. Поборовшись с собой, он насупился и вышел.
С восторгом сообщаю вам, что захлопнула дверь прямо у него за спиной.
Я была измучена, однако провела еще полчаса, делая приседания и собирая ману, чтобы воздвигнуть защитный барьер вокруг кровати. Я не могу позволить себе ставить его каждую ночь, но сегодня я совсем вымоталась и нуждалась в защите, чтобы не стать легкой добычей. Поставив барьер, я забралась в постель и заснула мертвым сном – не считая трех раз, когда я просыпалась от предостерегающего подергивания проволочных растяжек вокруг двери; оно и неудивительно, но войти никто всерьез не пытался.
На следующее утро ко мне постучала Аадхья и предложила вместе пойти в душ и на завтрак, что было очень любезно с ее стороны. Я задумалась, с чего бы это. Сверло не было настолько ценным. Благодаря обществу Аадхьи я смогла принять душ впервые за неделю и заново наполнить кувшин. И она даже не попыталась потребовать с меня платы – конечно, не считая того, что я тоже покараулила, пока она мылась.
Все стало ясно, когда мы зашагали в столовую.
– Так, значит, вы с Орионом вчера уединились в мастерской, – сказала она преувеличенно небрежным тоном.
Только усилием воли я не остановилась как вкопанная:
– Это не было свиданием!
– Он даже не попросил поделиться? – спросила Аадхья, метнув на меня взгляд.
Я скрипнула зубами. В моем случае этот общепринятый способ отличать свидание от сделки вряд ли бы помог.
– Он вернул долг.
– Ну ладно, – сказала Аадхья и тут же спросила: – Орион, ты идешь завтракать?
Он как раз закрывал за собой дверь комнаты, и я сразу сообразила, что, вероятно, она поутру привязала проволоку к его двери, чтобы знать, когда он пойдет чистить зубы. Она пыталась пообщаться с Орионом через меня. Это было бы забавно, если бы не внушило мне желания дать Аадхье по башке. Чего доброго, все решат, что я нуждаюсь в помощи Ориона.
– Пойдем вместе?
Он взглянул на меня – а я на него, думая «Отвяжись! Отвяжись!» – и непонятно зачем сказал:
– Конечно.
Орион не нуждался в компании – наверняка он согласился пойти с нами просто назло мне. Он зашагал справа от Аадхьи, а я слева, одновременно обдумывая месть. Отстать от них я не могла, потому что в коридоре было пусто и я оказалась бы идеальной мишенью. Завтрак и вполовину не так опасен, как ужин, но все-таки не стоит ходить поодиночке. Надежда хорошим спутником не является.
– Вчера в мастерской было что-нибудь странное? – спросила Аадхья. – У меня сегодня утром занятие по металлообработке.
– Да нет, ничего особенного, – ответил он.
– Ты с ума сошел! – крикнула я.
Никто не обязан лезть из шкуры вон, спасая других – каждый сам о себе заботится, – но если начнешь утаивать информацию и сбивать людей с толку – жди неприятностей. По мнению большинства учеников, это еще хуже, чем быть малефицером.
– В мастерской торчали пять мимиков, прикинувшихся стульями, – сказала я Аадхье.
– Я же их убил! – возмущенно заявил Орион.
– Не факт, что там не было других, которые ждали объедков, – ответила я, с отвращением покачав головой.
Аадхью это не порадовало. Я бы тоже не обрадовалась, если бы мне пришлось идти в мастерскую, где теоретически околачивались мимики. Но, владея информацией, она хотя бы могла позаботиться о том, чтобы не стать для них первым блюдом. К примеру, закрыть спину щитом.
– Я займу стол, а вы идите за подносами, – сказала она, когда мы вошли в столовую.
По мне, Аадхья слишком хитрая. Впрочем, я ее не виню. Если уж представилась возможность подружиться с Орионом, зачем ее упускать? Родные Аадхьи живут в Нью-Джерси; если она попадет в нью-йоркский анклав,
