не позволила наклониться и тем более упасть. Вместо этого лиса подтянула колени вверх, повиснув в руке садиста.
— Стой! Прекрати! — заорал, дернувшись к стене, понимая, что ничего сделать не смогу.
— Сэм, пожалуйста! — помедлив две долгие секунды, наконец, скомандовал Наори.
Улыбчивый ублюдок по ту сторону прозрачной перегородки нажал кнопку еще раз и, подождав мгновение, давая мне полюбоваться на бледное, все в слезах лицо Янки, опустил руку. Лиса упала, скрывшись из виду.
— Ну, что? Как ты думаешь Найт, договоримся? — развернулся Наори ко мне с ласковой улыбкой людоеда.
— Что ты хочешь? — я не узнавал свой голос, глухой и обреченный.
Я помнил, чего стоят договоренности с этим человеком. Но еще я знал, что будет, если откажусь.
— Подчинения! Полного! — прошипел Наори, чуть подавшись вперед, словно хотел разглядеть в моих глазах любую заминку или неуверенность.
— Как я могу тебе верить? — тихо, больше сам себе, произнес я. Обреченность сменила недавний кураж. Я вновь обратился рабом, послушным, верным.
— У тебя нет выбора! — хохотнул Наори. — Но, могу уверить, в этот раз мне ее смерть не нужна, совсем. Прошлый раз я совершил ошибку, уничтожив единственный результативный способ управлять тобой, больше я ее не совершу. Так что, могу поклясться, что лиса будет жива, пока ты слушаешься. Я даже готов простить тебе смерть профессора! Ну что, договорились?
Пока говорил, он расхаживал передо мной, заложив руки за спину, теперь же остановился, вопросительно глядя в лицо.
Я же пытался пробить взглядом стену и рассмотреть, как Янка.
— Хорошо, договорились, — произнес обреченно. — Пока с ней все в порядке, я буду подчиняться тебе.
— Вот и славно! — в каком-то хитром жесте поднял он руку, будто закручивал палец в воздух. — Что ж, думаю, в знак взаимного доверия, пора тебе переселиться в более комфортную комнату. Не находишь? Отведите его в подготовленный блок, — резко отвернувшись, бросил он конвоирам.
И солдаты посторонились, пропуская меня вперед. Но, когда я проходил мимо Наори, тот, схватил за руку, останавливая, и шепнул на ухо:
— Только помни, вампир, брюхатые монстры мне здесь ни к чему! — и, отвернувшись, пошел к ученым.
Да уж, Наори знает, как расположить к себе. Ненависть взвихрилась не хуже жажды. Я остался стоять, сверля взглядом спину проклятого человека, пока болезненный тычок от сопровождающего не погнал вперед.
Новые покои, как оказалось, находились на этаж ниже камер, в правом крыле. Обстановка не слишком отличалась от тюремного коридора. Те же серые стены и пятна света на потолке. Только, пожалуй, чуть живее и шумно. Существа выглядывали из дверей и робко жались к стенам коридора. На процессию они смотрели изучающе и настороженно, явно ощущая мою суть, но словно не понимали ее.
Комната, такое же как камера маленькое помещение, только светлое и с окном. Из мебели шкаф, деревянная кровать, но, черт побери, с матрацем!
Солдаты грубо толкнули меня внутрь и тут же попытались слинять. Я едва успел схватить одного за рубашку.
— Ты чего? — провизжал пойманный, пытаясь одной рукой навести на меня ствол.
— Успокойся! — отпустив его, поднял руки в мирном жесте, ладонями вперед. — Девушка, лиса, что с ней? Я могу ее видеть?
— Если захочет, придет! — уже более уверенно буркнул этот бравый воин, выскальзывая за дверь.
— Ч-черт!
Хотелось что-нибудь ударить, а лучше кого-нибудь. Но я не был уверен, что здешняя мебель выдержит злость вампира. Резко выдохнул, пытаясь совладать с чувствами. И чтобы хоть чем-то занять руки, подошел и открыл шкаф, вглядываясь в содержимое. Одежда.
Расправил сначала одну рубашку, затем другую, вышитый серебром черный колет и вновь выругался в бессильной ярости. Это была моя одежда! Одежда из моего гнезда!
Узнать ее было легко — никто, кроме меня, не ходил в таком. Местные предпочитали практичные вещи, и только вампиры щеголяли нарядами. Некоторые из них мы привозили из городов, многие шили здесь. Несмотря на то что места пришлым казались глухими, все у нас было. Гоблины прекрасно выделывали кожу. Мавки плели тонкое кружево, поспорить с которым не могли лучшие ткачихи Западного Альянса. Нимфы славились льняными и хлопковыми материями. Оборотни мехами. А уж сделать из этого набора то, чего желает вампирская душа, могла любая швея. Если не могла любая, то уж банши точно. У этих опасных женщин очень развито чувство прекрасного.
И все же, экономность людей выводила из себя. Представив, что кто-то расхаживает здесь в платье Алии, я глухо застонал и, не выдержав, все же врезал кулаком в шкаф, проделав в нем дыру, ощетинившуюся неровными деревянными краями.
— Найт? — раздался от порога голос, которого я сейчас жаждал больше всего на свете.
Резко повернувшись и разглядев мою лисичку, в мгновение ока оказался рядом и прижал к себе, целуя в макушку.
— Ты напугал меня, — тихо шепнула Янка, утыкаясь мне в грудь.
Ее страх неприятно остудил распаленные нервы.
— Чем, скажи, и я больше не буду так делать, — абсолютно серьезно попросил ее.
— У тебя был такой безумный взгляд, а потом ты бросился ко мне, я думала…
О чем она подумала, слушать не стал. Отстранив лису от себя, заглянул в глаза и четко, проговаривая каждое слово, сказал:
— Никогда меня не бойся! Тебе я никогда не смогу причинить вред!
Сказал, а сам мысленно застонал — Алии я тоже обещал, что никто и никогда ее не тронет пока я рядом, — но поправляться не стал. Струсил. Вместо этого, поцеловав Янку, отошел обратно к шкафу и, схватив одну из вынутых ранее рубашек, лежащих сейчас на полу, натянул ее на плечи.
— Тебе идет, — улыбнулась она. Подошла и, осторожно отстранив мои руки, стала сама застегивать многочисленные пуговки. — Как на тебя шили.
— На меня, — тихо признался, глядя за ее руками, — это моя одежда, из гнезда.
— Вот как, — она огладила рубашку медленным, ласковым движением, улыбнулась и пошла к кровати. Растянувшись поперек нее, продолжила, — что стало с твоим гнездом?
Чувство вины захлестнуло с головой, заставив стиснуть зубы. Не ожидал этого вопроса так быстро. Отвернулся к окну, чтобы лиса не заметила болезненной гримасы и,
