- А ведь ты когда-то чуть ли не в любви к ней признавался...
- В любви? - герцог расхохотался. - К горничной? Я еще не сошел с ума! Просто женщины любят ушами и за красивые слова готовы душу продать, особенно такие, как твоя мать. Я же по лицу ее вижу, что ее любой в постель затащит. А теперь сделай так, чтобы через пять минут ее здесь не было, - это был приказ.
- Не ругайте ее, сеньор, это я во всем виновата, - робко подала голос Эгюль. - Мне так хотелось увидеть дочку, и Зара,
простите, сеньорита Рандрин разрешила мне приехать, придти сюда. Но я уже ухожу. Да продлят боги годы Советника!
Рандрин перевел на нее иссиня-черные глаза и холодно произнес:
- Я рад, что Вы правильно истолковали смысл моих слов. Не смею Вас задерживать и надеюсь никогда больше Вас не увидеть. В Ваших же интересах. И о наличии у Вас дочери советую не вспоминать.
Женщина еще раз поклонилась и поспешила уйти.
За всю дорогу до школы Рэнальд Рандрин не проронил ни слова. Нарочито отвернувшись от дочери, он хмурился, поглаживая кольцо. Зара несколько раз пробовала заговорить с ним, но герцог делал вид, что не слышит ее. Но потом, вроде, немного смягчился, когда экипаж остановился, первым вступил на брусчатку двора, подал руку дочери, галантно придержал ее под локоть. Девушка улыбнулась и свободной рукой погладила его по запястью. Рандрин покачал головой, прошептав: 'Мы с тобой после поговорим', и в сопровождении дочери и племянницы проследовал в Главный зал.
- Что произошло, за что он сердиться на тебя? - тихо спросила Апполина, когда герцог оставил их одних посреди сонма взволнованных учеников и направился к сеньору Граппу, ожидавшему его с приторно-радостной улыбкой на лице.
Школьники с любопытством смотрели на Советника - не каждый день увидишь его так близко, - юноши кланялись, а девушки, смиренно потупив взор, не упускали возможности пошушукаться с подругами за его спиной.
Щелчок пальцами, и некоронованный король удобно расположился в кресле под гербом школы. Стайка преподаватель сгрудилась вокруг него, о чем-то совещаясь.
Спокойные, налитые бездонной синевой глаза герцога скользили по лицам присутствующих, будто пытаясь отыскать кого-то. Обернулся к директору, что-то сказал ему - и один из младших преподавателей тут же поспешно удалился.
- Еще с утра все было в порядке - а тут такой холод, -Апполина покосилась на дядю и отвела Зару в сторону, попутно отклонив предложение одного из выпускников поухаживать за ней.
- Я сделала одну вещь без его ведома, она ему не понравилась, - девушка улыбнулась Бланш и помахала ей рукой. - Ты не беспокойся, я сама разберусь. Все будет хорошо.
- Если хочешь, я могу поговорить с ним.
- Он об этом разговаривать не станет. Извини, Апполина, но это наше дело.
Кузина пожала плечами и, придерживая платье, неспешным шагом направилась через толпу танцующих и праздно беседующих школьников к помосту. Зара не понимала, как в ее возрасте можно не любить танцев. Сама она уже подыскивала себе первого кавалера.
Несомненно, фигура Зары Рандрин не осталась незамеченной. По-королевски снисходительно взирая на не решавшихся подойти к ней учащихся младших курсов, она, распустив веер лазури своих глаз, подала руку Огюсту и вместе с первым красавцем своего выпуска, в которого в разное время было влюблено полшколы, закружилась в мягком желтоватом свете свечей. Выбор ее был не случаен - Огюст был превосходным танцором, да и ее драгоценностям нужно было достойное обрамление.
Второго танца блондин не заслужил - Зара Рандрин своих правил не меняла.
Потом был Аланор, буквально пожиравший ее глазами и осыпавший комплиментами. За ним - другие, попавшие в тенета ее титула и обаяния. Словно райская птица кружась по залу, девушка одаривала лучезарной улыбкой знакомых и иногда в шутку награждала лазурью глаз тех, у кого выпускной был далеко позади. Ей не жалко, а им будет приятно.
Танцы, танцы, кавалеры... Зара и не ожидала, что их будет
так много, даже кое-кто из преподавателей отважился пригласить ее. Ее платье, блеск камней, перекликавшийся с игрой света глаз сделали девушку королевой вечера, чего, собственно, она и добивалась.
Это был оглушительный успех, по силе сравнимый только с самым первым ежегодным балом. Но теперь Зара была опытнее, спокойнее и не стремилась разбивать сердца - просто получать удовольствие.
- Ты восхитительная! - восторженно шепнула ей Бланш, с разрешения директора пришедшая вместе с супругом.
- Благодарю, именно этого я и добивалась, - рассмеялась подруга. - Бланш, ты будешь очень против, если я на время украду твоего мужа? Знаю-знаю, тут полно молодых людей, но я ведь разборчивая!
- Разумеется, бери. Авест, ты не принесешь нам с Зарой чего-нибудь холодного? Зара, хочешь мороженного?
И они съели по вазочке мороженного, весело болтая о тех переменах, которые планировала внести в свое скромное гнездышко сеньора Мавери, а потом сеньор Мавери с поклоном подал Заре руку, вновь увлекая в мир музыки.
Когда, запыхавшаяся, девушка вернула Авеста законной супруге, было уже без двадцати двенадцать. Выпускники начали по одному подходить к помосту; курсировавшие по залу преподаватели собирали зазевавшихся. Не дожидаясь приглашения, подруги поспеши занять свое место в толпе сокурсников.
Стол президиума был пока пуст, да и кресло Рэнальда Рандрина вместе с хозяином куда-то исчезло, зато аккуратная стопочка мантий была на месте.
Зара зажмурилась от предвкушения, она уже ощущала на губах вкус сбывшейся мечты.
Музыканты доигрывали последние такты, танцоры останавливались. Школьники стайками тянулись к помосту, по традиции замерев за границей традиционной пустоты для материализации почетных гостей.
Ожидание было томительным, таким, что начинало сводить зубы.
Наконец появился директор и с блеском проделал свой фокус с перемещением. Только сегодня он занял не центральное место за столом, а скромно присел на один из соседних стульев. Раз - и за столом президиума уже трое: к сеньору Граппу присоединились старшие преподаватели. Два места по-прежнему пустовали - очевидно, Рандрины любили эффекты.
Было без двух минут полночь, когда на помост прошествовала Апполина Рандрин под руку с главой департамента магической обороны, пришедшим взглянуть на выпускников. Ее дядя занял свое, председательствующее, место последним, когда стрелки часов почти коснулись цифры двенадцать. Легкий щелчок, и Советник уже взирает на собравшихся из своего кресла.
Часы пробили полночь, и церемония началась.
Директор произнес помпезную речь о важной роли волшебников в жизни государства, почетности и ответственности выбранной профессии; от Зары не укрылась легкая ухмылка отца, с которой он внимал сеньору Граппу. Сам он ограничился короткой, зато выразительной фразой: 'Надеюсь, нам не придется краснеть ни за одного из тех, кто сегодня получит диплом'. Очевидно, от него тоже ожидали длинной речи, но Рандрин был не намерен напрасно сотрясать воздух.
