У меня способности были попроще. В одном из миров я выпросил у Императора подарок. В нужную минуту острые как бритва когти, длиной почти с палец, вырастают на моих пальцах и так же легко прячутся обратно. Действие это крайне неприятное для моего организма, но все-таки довольно терпимое. В кулачном бою против меня лучше не становиться. Именно мне Борегар обязан длинному шраму на подбородке. После этого случая у него появились собаки…
– Что еще он может предложить нам? – спросил я. Соня пожала плечами.
– Не знаю. Голова совсем пустая. Все, с чем нам приходится иметь дело, Борегар может достать и без нас.
Мы замолчали, а потом Соня неуверенно произнесла:
– Мне кажется, нам нужно заключить соглашение. Если Борегар попытается нас обмануть, мы объединим усилия против него.
– Разумно, – согласился я. – И тогда, переиграв его, мы честно разделим приз поровну, если такая возможность представится.
– Очень оптимистично, – фыркнула Соня и протянула руку. – Я согласна.
Мы обменялись рукопожатиями. День близился к вечеру. Нам предстояла встреча с неизвестной задачей, но мы не особенно переживали. Видимо потому, что сами не представляли, с чем нам придется столкнуться. А возможный обман Борегара нас и вовсе не беспокоил. Теперь нас было двое.
* * *
Не люблю я Перекрестка. Впрочем, мало кто из скользящих испытывает к этому непонятному куску мироздания с приязнью. Именно здесь ощущаешь себя бесполезной букашкой, созданной на потеху великим.
Перекресток – странный мир. Даже не мир, и даже не его осколок. Большой участок относительно ровной поверхности, висящей в пустоте. Как-то в экспериментальных целях один из скользящих (кажется Безумный Эрик) подошел к краю Перекрестка и сиганул вниз. Больше его никто и никогда не видел.
Перекресток – мир парадоксальный. Здесь не действуют ничьи законы. Это место для собраний Императоров и оно было таким всегда. Всегда сюда из всех концов галактики слетались (см. сбегались, съезжались) Императоры разных миров. Здесь, несмотря на их кажущуюся беззащитность, они были так же неуязвимы. И они это знали, но все равно побаивались. Поэтому прибывали в Перекресток всегда в окружении мрачных телохранителей и, окруженные ими, диктовали скользящим свои условия в обмен на великие блага. Теоретически сход Императоров проходил каждую неделю, практически же далеко не все являлись сюда. Разве что те, кто по собственному скудоумию не мог построить собственный мир и предпочитал красть идеи у других. Скользящие именно здесь получали большую часть своих контрактов, надеясь не только на щедрое вознаграждение, но и на определенные данные, которыми их мог наградить Император. Впрочем, Императорам законы писаны не были. Внутри своего мира они могли делать все, что хотели. Поэтому часто скользящие, выполнив свою часть обязательств, оставались с носом. Делиться властью Императоры почему-то не желали. Меня, к примеру, обманывали четыре раза. Соне везло больше.
Из предосторожности, мы явились в Перекресток порознь, каждый своим путем. К моему удивлению, народу было невероятно много. Я украдкой огляделся по сторонам. Скользящие с застывшими лицами что-то обсуждали вполголоса, замолкая, когда я приближался к той или иной группке. Я понял, что они точно так же не в курсе, что происходит, но на что-то надеются.
Императоры как обычно находились поодаль от группок скользящих. Каждый прибывал в Перекресток в свойственной ему манере. Первым мне бросился одиноко стоящий золотой трон Императора мира Ацилута – Суонга Ми. Мужчина средних лет в пошлой красной парче и золотой короне, сдвинутой на одно ухо, мрачно смотрел на толпу скользящих. На секунду наши взгляды встретились, и он презрительно оттопырил нижнюю губу. Я отвернулся. Именно Суонг Ми первым обманул меня, когда я выполнял для него весьма неприятный контракт по шпионажу. Суонга окружали многочисленные слуги, два пажа обмахивали своего господина опахалами из павлиньих перьев. Полуобнаженные девушки смотрели на своего повелителя с плохо скрываемой скукой. Одна даже тихо зевнула. Зевок был с закрытым ртом, но, тем не менее, заметный. К Суонгу Ми подходили редко. Он преимущественно обманывал и своих обещаний не сдерживал. А слухи в нашей среде распространялись быстро.
Император Асиа Майкл Кейн, напротив, пользовался среди скользящих большой популярностью. Этот бывший американец входил в десятку самых щедрых Императоров миров, но, к сожалению, предпочитал работать только с определенными людьми, в число которых я не входил. Впрочем, злорадно припомнил я, Борегар тоже. Кейн сидел в простом креслице и всегда прибывал в Перекресток один.
Окруженная толпой из своих телохранителей на желтом ковре по-китайски сидела Императрица Вивиан. Имя, насколько мне было известно, было таким же фальшивым, как волосы, фигура, зубы и цвета глаз Императрицы. Вивиан была глуповата. Просто удивительно, что она смогла довести свой мир до ума. Впрочем, в ее мире Бриа в основном преобладали какие-то товарно-рыночные отношения. Даже спектакли в театрах Бриа были посвящены жажде наживы. Впрочем, платила Вивиан неплохо, вот только с особыми дарами в ее мире было туговато.
Отдельно стоящих Императоров, среди которых было всего две женщины и (на мое удивление) один ребенок лет десяти, я не знал. Они что-то обсуждали, причем ребенок принимал в беседе наиболее оживленное участие, а взрослые его внимательно слушали и согласно кивали. Подойти к ним не представлялось возможности из-за двойного оцепления целой армии наемников. Один из них преградил мне дорогу алебардой, и я убрался восвояси. В толпе мелькнула фигура Сони, ожесточено пробиравшуюся в первые ряды. Она заметила меня и чуть заметно кивнула, а потом махнула подбородком в сторону. Я понял ее и отошел вместе с ней подальше от любопытных ушей.
– Видела Бо? – спросил я.
– Видела. Он долго торчал в той группке Императоров, которые вот-вот подерутся, – Соня махнула рукой в сторону ожесточено споривших людей.
– Это где какой-то шкет командует? – осведомился я.
– Он не шкет. Ему уже лет пятьдесят, если не больше. Он создатель самых прекрасных детских миров, что я когда либо видела. Именно к нему уходят дети со всей земли, когда получают такую возможность. Он выглядит ребенком, но он отнюдь не ребенок. Просто он не хочет взрослеть.
Я кивнул. Продолжать обсуждение не хотелось, тем более, что группка Императоров, обсуждавшая какие-то темы, вдруг синхронно двинулась к одинок стоявшему постаменту. Туда же двинулся неизвестно откуда взявшийся Борегар. За ним молчаливыми тенями скользили два огромных пса.
– Друзья мои, – писклявым дискантом начал Император детской наружности, – Мы собрались здесь по весьма неприятному поводу.
