Салазар, по его словам, видел этого торговца лишь раз, столкнувшись с ним в доме градоначальника. И встреча эта оставила у моего знакомца самые неприятные воспоминания. «Он был… странным, – с некоторым усилием пытался описать торговца Салазар. – Он был высоким и худым, черноволосым – явно не из местных, поскольку северяне, все как один, имеют светлые, почти белые волосы, – но очень бледным. Так что скорее всего он происходил и не с юга, где я родился. У нас на юге практически у всех волосы черны от рождения, но южане имеют очень смуглую, иногда почти черную кожу. – И в подтверждение своих слов Салазар указал на свое смуглое лицо. – У этого же торговца кожа была бледной как мел». Кроме того, как заметил Салазар, торговец носил теплый халат, капюшон которого был наброшен на голову и почти надвинут на глаза. Так что верхней половины лица незнакомца Салазар не разглядел. Что еще бросилось в глаза нашему торговцу, так это длинные, тонкие пальцы незнакомца, сжимающие крепкий деревянный посох, и очень прямая спина. «Он шел так, словно палку проглотил», – сказал о нем Салазар. В общем, как показалось нашему рассказчику, новый торговец рыбой вовсе не походил на торговца. «Скорее он был похож на мага, чем на торговца, – говорил Салазар. – Впрочем, в нашем деле бывает всякое; не слишком удачливые или не слишком талантливые маги открывают магические лавки, и уже не поймешь, кто они больше – маги или торговцы. А бывает и так, что особенно нерасторопные маги открывают магазин мануфактуры или, скажем, рыбный магазин. Ничего удивительного в этом нет». Удивительным для Салазара было другое – если уж маг переквалифицировался в торговца, то он и привычки волей-неволей перенимает торгашеские. Этот же выглядел именно как маг, а на торговца не походил ни капли. И еще одна деталь. «От него веяло Злом, – округлив глаза от суеверного ужаса, говорил Салазар. – Когда он прошел мимо, мое сердце просто сжалось от страха. Я такое чувствовал только раз в жизни, когда по ошибке забрел в квартал темных магов, на юге. Я оказался рядом с их святилищем, и на меня дохнуло Злом. Тогда я в ужасе бежал не только из квартала, но и из города вообще». Чувство, которое испытал Салазар рядом со странным незнакомцем, было намного слабее, но очень похоже.
Так вот, Габровски направился с визитом к этому странному торговцу и по своему обыкновению намекнул, что не прочь отведать чего-нибудь эдакого. И тут же стал интересоваться оплатой пошлин за экзотическую рыбу. Торговец, не будь дурак, тут же предложил поставлять небольшое количество экзотической рыбы гарнизону по весьма умеренной цене. Более того, торговец брался лично обучить гарнизонного повара приготовлению особо экзотических блюд. На том они и сошлись. Теперь гарнизонный повар два-три раза в неделю отправлялся на учебу к странному торговцу и, по словам ветеранов, выживших после гибели товарищей, возвращался какой-то возбужденный, словно навеселе. Габровски даже пару раз заставлял его дыхнуть, но никакого подозрительного запаха не обнаружил. Зато повар как заведенный рассказывал старшине, сколь необычна может быть рыбная кухня, что он, оказывается, практически ничего ранее не знал о приготовлении рыбы и что в самое ближайшее время он порадует Габровски необыкновенными блюдами.
И действительно, кушанья, приготовленные гарнизонным поваром из экзотических рыб, становились раз от разу все изысканней, а Габровски пристрастился к ним, как курильщик опия к своему зелью. Обычно это бывали очень небольшие порции, для одного только Габровски, ну, может быть, еще для двоих-троих человек. Но иногда, если рыба или моллюск для очередного блюда были не слишком ценными, повар готовил на весь гарнизон. Даже самые неразборчивые в еде солдаты говорили потом, что не едали ничего более прекрасного в своей жизни. Удивительные кушанья словно таяли во рту, наполняя тело энергией и силой. Дело дошло до того, что старшина отказался есть вообще всякую пищу, кроме той, что готовилась из продуктов странного торговца. И вот тогда торговец предложил Габровски партию недорогой, но довольно странной, какой-то колючей рыбы. «На вид она, пожалуй, отвратительна и потому ценится недорого, – якобы сказал торговец. – Но из нее можно приготовить поистине необычайное блюдо. Если вам понравится, я мог бы поставлять эту рыбу для всего гарнизона, скажем, раз или два в неделю». Разумеется, Габровски согласился, и торговец в тот же день привез партию рыбы для всего гарнизона в крепость. Поскольку рыба была новая, еще не известная повару, а работы предстояло много – приготовить ее на пятьдесят человек, торговец остался сам, чтобы приготовить блюдо и научить этому повара.
Ужин в тот день затянулся – даже вдвоем, торговец с поваром, не успевали закончить сложнейший процесс приготовления необыкновенной рыбы. И ветераны, которые ночевали в городе со своими семьями, как им ни хотелось попробовать волшебной рыбы, отправились по домам, взяв с товарищей обещание оставить им на утро хотя бы по маленькому кусочку.
Утром самый хитрый из ветеранов, некто Хайдрик, пришел в крепость раньше остальных, едва ли не затемно, и первым делом обнаружил, что стража у ворот мертва. Его никто не окликнул, никто не отозвался на его крики, никто не помешал ему перелезть через частокол. И в сторожке у ворот он обнаружил двоих часовых в безвольных, словно оцепеневших позах и с искаженными ужасом лицами. Обнажив меч, Хайдрик бросился в казармы, но и там застал ту же жуткую картину – оцепеневшие тела товарищей с выражением дикого ужаса на лицах. Хайдрик бросился в покой старшины и наткнулся на тело Габровски на пороге его комнаты. Старшина лежал лицом вниз, изредка конвульсивно и тяжело вздыхал, рука его безвольно дергалась, очевидно, пытаясь нащупать меч, лежащий неподалеку. Хайдрик бросился к умирающему Габровски, перевернул его и едва не отшатнулся – таким нечеловеческим ужасом было искажено лицо старшины. Лицо это начало дергаться, Габровски немного приоткрыл рот и цепенеющим, непослушным языком со страхом спросил:
– Кто?! Кто здесь!
– Это я, Хайдрик! – отозвался верный ветеран. – Что случилось, старшина Габровски?! Кто это сделал?!
– Хайдрик! – почти радостно воскликнул старшина, глядя пред собой невидящими глазами. – Это… он! Рыба! Рыба! Убей его! Убей обязательно! Он… демон! – с таким ужасом воскликнул неустрашимый старшина, что у Хайдрика у самого от страха зашевелились волосы на голове. – Он… наслаждался… мучением! Смотрел… на нас! – хрипел старшина. – Он… впитывал Зло! Хуже… чем смерть! – выдохнул старшина и затрясся в какой-то судороге. Губы отказывались ему повиноваться, но он продолжал попытки произнести какое-то слово. Хайдрик наклонился к своему командиру и услышал отчаянный шепот, вылетевший из уст Габровски с последним выдохом: – Убей!
