— Хорошо, брай Нарвас, я попробую вам помочь. Едем сейчас. Вы далеко живёте?
— Да не, тут близко, моя ферма на окраине деревни. И бричка у меня есть, я вас мигом домчу.
Айриэ подошла к стойке расплатиться с хозяином за вторую кружку гномьего светлого, но папаша Брэддор только руками замахал — мол, это «за мух». То бишь за избавление от них. Видно, оценил нынешнее безмушье. Вежливо дождавшись, пока сидевший тут же у стойки менестрель допоёт очередную песню, поблагодарила его за доставленное удовольствие. Причём совершенно искренне, мастерство Тианориннира заслуживало всяческих похвал. По-эльфийски миндалевидные глаза менестреля засияли тёмным золотом от удовольствия.
— Рад, мэора Айнура, что сумел доставить вам несколько приятных минут. Надеюсь, вскоре мне вновь удастся развлечь вас своей игрой. Приходите, я буду ждать, — попросил он, бросая пылкий взгляд из-под пушистых ресниц. — Обычно я выступаю здесь через день, если, разумеется, вдруг не понадоблюсь в Файханас-Маноре.
Выйдя во двор, Айриэ знаком велела давешнему любопытному мальчишке подвести её лошадь и привязала Шоко к задку повозки клиента. Сидевший в своей свежевыкрашенной, чистенькой бричке Нарвас сжимал в руках поводья ухоженного гнедого мерина. Он с заметным сожалением, смешанным с недоумением, окинул взглядом неказистого, тощего, но толстоногого савраску с жиденькими гривой и хвостом. Такого конька в плуг запрячь ещё куда ни шло, но чтобы уважаемая мэора, да вдобавок маг, не побрезговала верхом сесть…Хмыкнув про себя, магесса не стала развеивать недоумение Нарваса. На самом деле её тонконогий, стройный красавец был тёмно-игреневым: довольно редкого тёмно-шоколадного окраса со светло-рыжей гривой и волнистым хвостом чуть более яркого оттенка. Но дело даже не в масти, а изумительной сообразительности, выносливости и быстроте жеребца, которого пришлось замаскировать. Такой конь стоил дорого, слишком дорого для простого бродячего мага, перебивающегося случайными заработками. Конечно, легко можно было объяснить появление такого коня подарком какого-нибудь благодарного клиента, спасённого от страшной опасности, но куда проще было воспользоваться мороком. Как уже упоминалось, в иллюзиях Айриэ была мастером высшего класса.
Дом и хозяйственные постройки у Нарваса производили впечатление такой же добротности, как сам хозяин. Солидно, чисто, просторно; в хлевах сыто похрюкивают многочисленные свиньи; трое батраков неторопливо доделывают последние вечерние дела; пара женщин загоняет кур в курятник, а долговязый подросток ходит и активирует магические светильники: становится темновато, а ночью на освещении двора у Нарваса явно не экономят. Из трубы мыльни струится дымок, а из-за неплотно прикрытых дверей слышится плеск воды, гомон молодых мужских голосов, смешки и подначивания: соседняя дверь, судя по всему, ведёт в женскую половину мыльни, оттуда доносятся взвизги и задорные выкрики в ответ.
— Батраки после работы моются, — пояснил Нарвас, заметив взгляд магессы, и усмехнулся: — Девки за перегородкой, всё слыхать, но ничего не видать.
— И много их у вас, батраков? — зачем-то спросила Айриэ.
— Десяток постоянных, да ещё почти столько же временных, до праздника Урожая нанятых. Времечко-то горячее, уборочная.
Магесса рассеянно кивнула, рассматривая подбежавших хозяйских псов — тёмно-серых с рыжими подпалинами, поджарых и мускулистых, с умным взглядом. Они было залаяли на чужачку, однако тут же умолкли, повинуясь хозяйской команде, и только бдительно принюхивались. Из коровника вышла дородная, румяная женщина с полным подойником. Заметив приехавших, она тут же передала подойник вышедшей следом батрачке, и торопливо подошла, вытирая руки о передник. Следом подтянулся долговязый подросток, занимавшийся светильниками. Судя по внешнему сходству с Нарвасом, хозяйский сын. Он с интересом рассматривал диковинную гостью и не выглядел хоть сколько-нибудь обеспокоенным, в отличие от женщины, в которой нетрудно было угадать хозяйку фермы.
— Ну что, Нарвас, привёз?.. — В голосе женщины затаённая надежда густо мешалась со страхом, лоб избороздили тревожные морщинки, а в глазах застыло чуть ли не затравленное выражение.
— Привёз, Трина. Мэора Айнура милостиво согласилась посмотреть, что тут у нас творится.
— Вы поможете моему Бакасу, мэора? — Женщина просительно вглядывалась в лицо магессы; потом, спохватившись, поспешно, но почтительно поклонилась.
— Я постараюсь, брайя, — кивнула Айриэ в ответ, не спеша раздавать пустые обещания. — Как мальчик?
— Хуже ему опять стало, — всхлипнула женщина, нервно кусая губы. — Вот как бабка Фенра над ним пошептала — полегчало, а к вечеру жар опять поднялся. Только муж со двора выехал, так и поплохело Бакасу. Сидит, горит, трясётся весь, а ни меня, ни сестры вовсе не замечает и на оклики не отзывается. Травки, что бабка Фенра ему заварила, правда, пьёт, но толку с тех травок!.. — Женщина безнадёжно махнула рукой. — Колдовство это, мэора, вот что я вам скажу. Самое что ни на есть чёрное колдовство! Порчу на моего сыночка навели.
— Всё может быть, — вежливо согласилась магесса, не собираясь вступать в дискуссию с расстроенной матерью. — Посмотрим. Я не целитель, зато в магических проклятьях разбираюсь неплохо. Показывайте, где мальчик.
Магессу провели в дом, на первом этаже которого традиционно располагались кладовка, хозяйские мыльни, кухня и просторная общая столовая с длинным столом — у Нарваса, судя по всему, батраки садились за стол вместе с хозяевами. Две служанки резво метались между кухней и столовой, сноровисто накрывая стол к ужину. Из столовой наверх вела лестница — на второй этаж, где находились хозяйские спальни.
В небольшой, но уютной комнатке, чьи стены были обшиты панелями из светлого дерева и увешаны пёстрыми ковриками, на кровати, поджав под себя ноги, сидел темноволосый мальчишка с конопушками на носу и зябко кутался в кусачее шерстяное одеяло. Рядом на краешке кровати примостилась девочка постарше с такими же тревожными глазами, как у матери. На Айриэ девчонка посмотрела с неожиданной неприязнью и брезгливо поджала губы.
— Вот, Бакас, посмотри, кого к тебе отец привёл, — стараясь говорить бодро, сообщила Трина. — Это настоящая магесса, она враз тебя вылечит.
Мальчишка не отреагировал ни на вошедших в комнату, ни на слова матери, всё так же безучастно глядя перед собой. Зато девчонка вдруг прошипела со злобой, вскакивая на ноги и делаясь похожей на взъерошенного задиристого воробушка:
— Не след всемилостивых богинь гневить! Магия — зло! От неё все беды наши, и Бакас от колдовской порчи страдает! Откуда вам знать, что эта хуже не сделает? Она, небось… Айййй!..
